как кибер-тело этого не требовало. — Дальше распорядок по режиму крейсерского полета.
Плазмаки угасли, в дело вступили линейные стержни.
— Эш, восстанови осветительную сеть. Тянуть на резервной — непорядок.
— Есть, капитан! — душа Эш твердо встала на место, уверенность вернулась, дело казалось выполнимым.
УТЕЧКА ВОДОРОДА ИЗ РЕЗЕРВУАРА 8А. ВЗРЫВООПАСНАЯ ГАЗОВАЯ СМЕСЬ В МАШИННОМ ОТДЕЛЕНИИ. ДВИГАТЕЛЬНЫЙ ОТСЕК 4 ЗАКРЫТ.
Настроение Эш, едва воспрянувшее, покатилось вниз. И замерло в точке оледенения, когда экран объявил одновременно с волной дрожи, докатившейся до рубки:
ВЗРЫВ В ДО4. АВРАЛ.
БЛОК 4
Поэзия мирков не поддается адекватному переводу. Чтобы в некоторой степени передать привычными нам средствами ее богатство и особенности, понадобится хор из минимум восьми певцов и оркестр. А средний мирк, стихотворец и стихопевец, легко управляется один. То есть стихи мирков ближе к понятию «авторская песня».
Далан была не из способных, но песни сочиняла просто для удовольствия или когда хотела воодушевиться. Вот и сейчас ее повело на декламацию; правда, уважая коллег, она бубнила вполсилы:
Камеры внутреннего шлюзования служат для аварийных переходов между отсеками и, конечно, подчиняются экономическим законам скупердяйства, по которым для экипажа все делается ниже, уже, мельче и впритык. Больше двух человек в шлюз не влезает, и то Форт с Эш так стиснулись, что еле хватило места высвободить руку и открыть второй люк. В ДО4 было задымлено, но пламени не видно. Часть ламп полопалась, часть отомкнулась от контактов; этакий тревожный полумрак.
— Далан, пожалуйста. — Эш ногой закрыла люк, и насосы принялись менять воздух в бочке шлюза.
— Эш, спасибо. — Втрое более кургузая и неуклюжая в скафандре, Далан с кряхтением полезла в переходник.
Лучи нашлемных фар метались в пепельном дыму, выхватывая крупные надписи. Корпус двигателя выглядел обманчиво неповрежденным.
— Ищи утечку, — бросил Форт. — Я протестирую движок.
Руки у Эш дрожали. Кроме утечки, где-то здесь таилось место короткого замыкания, подорвавшего гремучий газ. Кислород выгорел во вспышке, но ДО4 не откроется, пока не устранена течь. Эш с надеждой раскрыла пульт-книжку и пришлепнула его к стене. Почему не перекрылся газопровод от резервуара?..
Она пересчитала все аварии, случившиеся с начала рейса. Охлаждение стержня 2, расцентровка двигателя 3, обрыв сети освещения, теперь водород утек и рванул. Придется заменить воздух в машинном отделении азотом, от греха подальше.
Люк распахнулся, вылезла кудахчущая Далан. Хоть бы квохтать перестала, а то бормочет и бормочет!
«Эш, выпрямись! — приказала себе ихэнка. — Ты не имеешь права уронить достоинство перед лицом представителей иных цивилизаций. По тебе они будут судить о всех ихэнах. Будь стойкой! Реши эту задачу».
— Истекает здесь, — показала лапой Далан и продолжила свою воркотню, прохаживаясь по отсеку, но скоро опять перешла на линго: — Тут что-то сделать? Выломать? Ломать легко!
— Можете вы помолчать?!! — сорвалась Эш и сразу примолкла, покосившись на кэпа. — Да. Надо вынуть панель. Там термоизоляция…
— Нельзя не петь, — глухо гудела Далан, поддевая на удивление гибкими пальцами панельный шит. — Это приободряет.
— У вас всегда поют при аврале? — У Эш язык рвался вслед за нетерпеливым сердцем.
— Не так. Дают себя слышать, — Далан издала зудящий и противный звук. — Тот, кто замолчал, — оказался в опасности. Тишина — когда все умерли.
От волнения Эш мазнула языком забрало шлема. Воющая, писклявая цивилизация эти мирки. Но она без колебаний променяла бы взорвавшийся отсек «Сервитера» на зал, полный голосистых мирков. Даже 2,6 g покажутся комфортными, если альтернатива — невесомость и кислород на нуле.
Форт заглянул в нишу, откуда Эш и Далан извлекли губчатые кирпичи изолятора. Вода, родившаяся в воздухе при взрыве, стягивалась на прорвавшийся газопровод и замерзала кристаллами инея.
— Сможешь восстановить?
— Часа полтора, — рассчитала Эш затраты времени.
— Не срочно; плазмаки понадобятся, когда выйдем из скачка около Нортии. Меня интересуют причины всех пробоев.
— Ветхость. Эксперт по материаловедению сказал бы точнее, каков износ, а у нас такого оборудования нет.
Форт с сомнением осмотрел трубку. И не скажешь, что старая! Странно все это. Кабельные и трубчатые коммуникации на кораблях обновляются гораздо чаще, чем элементы каркаса. Вернее было ожидать появления трещин, разломов в несущих конструкциях, но лопались и обрывались, образно говоря, нервы и кровеносные сосуды «Сервитера». Пусть аналогия неуместна, но перелом не так опасен, как разрыв артерии. Отказывают важные мелочи, каждый раз ставя под угрозу весь полет.
— Проверь питание БЭМа и приборной части. Далан, еще раз убедись, что навигационные системы исправны; сделай контрольное ориентирование. Эш, сейчас отключи резервуар; займешься им после отдыха. Возвращаемся в центральный ствол.
По ту сторону шлюза Далан с удовольствием сняла шлем-котел, мешавший ей нормально слушать. Спускаясь в ЦС по неудобному, почти вертикальному трапу, она негромко ржала и лаяла, смакуя звуки инопланетных животных, — это было развлечение, отдушина в стесненной и тревожной атмосфере корабля, предназначенного к ликвидации. Эш убеждала себя, что с этой живой музыкальной шкатулкой следует смириться.
Но в стволе Далан вдруг замолчала, словно подавилась. Уши ее растопырились и встали выше макушки.
— Ты можешь петь, — как можно ласковей сказала Эш, заставив себя быть терпимой.
— Цак! пиииииииии, — звучно щелкнув, Далан издала тончайший писк на грани слышимости и указала рукой в черный провал ствола. — Там кто-то есть. Он передвигается. Шуршит.
Форт поторопился открыть шлем и усилил темновое зрение; присмотрелась и Эш.
В круглом проеме зыбко скользнул бесформенный, неясный силуэт — и слился со стеной. Эш поклялась бы именем господним, что мелькнувшее нечто — словно бы пролетевшее, не касаясь пола, —
