Теория текста: учебное пособие

слушающий в литературоведении. Проблема понимания текста в литературоведении тесно связана с вопросом определения понятия «художественное произведение». H.A. Кузьмина в монографии «Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка» полагает, что «в соотношение «произведение – текст» необходимо ввести временной фактор. Пусть некоторый временной интервал – время работы над произведением. В этот промежуток автор имеет дело с текстом. Момент, когда работа завершена, есть момент рождения произведения как законченного целого. Однако уже следующий момент знаменует отторжение произведения от автора и превращение его в текст» [Кузьмина 1999, с. 25].

Подобная позиция выстраивается с опорой на концептуальные положения Р. Барта по разграничению текста и произведения. В работе «От произведения к тексту» исследователь выделил оппозитивные признаки, позволяющие отделить текст от произведения. К ним относятся:

• статичность произведения / динамичность текста;

• инвариантность произведения / вариативность текста;

• замкнутость произведения / открытость текста;

• авторство произведения / анонимность текста;

• онтологическая целостность произведения / функциональная операциональность текста;

• классифицируемость произведения / неклассифицируемость текста.

Подобный подход восходит к концу XIX – началу XX века. «Сколько читателей – столько и произведений» – так звучит один из лозунгов литературоведения XX века. С того момента, как предтеча русского символизма И.Ф. Анненский, вторя A.A. Потебне, заверил: «сколько читателей – столько и Гамлетов», вопрос об инварианте художественного произведения стал краеугольным камнем теории литературы. Одни исследователи, например C.B. Ломинадзе, утверждают инвариантность, цельность и закрытость художественного произведения. При этом исследовательская задача понимается как поиск авторского инварианта и авторского замысла с опорой на данные о биографии писателя, об истории и социальной обстановке создания текста. Другие исследователи, к числу которых относятся Р. Барт, Ж. Деррида, У. Эко, объявили о принципиальной открытости текста. Текст рассматривается ими как пересечение ассоциаций, построенное на принципиальной открытости для множества субъективных сознаний, а следовательно, интерпретаций. Авторский текст – это только приглашение к соавторству, сотворчеству, читатель же творит собственный текст.

Ю.М. Лотман в монографии «Культура и взрыв» определил данные разногласия следующим образом: «Существенное отличие современного структурного анализа от формализма и раннего этапа структурных исследований заключается в самом выделении объекта анализа. Краеугольным камнем названных выше школ было представление об отдельном, изолированном, стабильном самодовлеющем тексте. <…> Современная точка зрения опирается на представления о тексте как пересечении точек зрения создателя текста и аудитории» [Лотман 1992, с. 178–180]. Исходя из этого, базовой категорией, определяющей литературоведческие исследования текста на современном этапе, оказывается категория «интертексту альности>>.

Термины «интертекст» и «интертекстуальность» были введены в работах Ю. Кристевой. Отчетливо эта идея оформилась в статьях Р. Барта: «…Она (интертекстуальность. – Ю.З.) представляет собой общее поле анонимных формул, происхождение которых редко можно обнаружить, бессознательных или автоматических, даваемых без кавычек» (цит. по: [Степанов 2001, с. 37]).

H. A. Кузьмина выделяет следующие свойства интертекста:

I. «Интертекст пронизан стрелой времени. Он не имеет 'начала' и 'конца' – интертекст безграничен во времени и пространстве».

2. «Интертекст в целом находится в состоянии хаоса. Под воздействием Человека отдельные его области могут упорядочиваться».

3. «В интертексте система языка децентрируется и деконструируется, т. е. подвергается разборке, демонтажу. Таким образом, материя языка (текста) превращается в интертексте в материал».

4. «В интертексте язык-материал представляет собой 'гигантский мнемонический конгломерат' (Б.М. Гаспаров), в котором уравнены отдельные тексты, фрагменты текстов разной величины, собственно элементы текста и так называемые отслоения (части слов, графические образы, ритмико-интонационные схемы и пр.). В этом состоянии тексты отделены от своих создателей…».

5. «…интертекст – это область речи, причем в нем невозможно разделить речевую деятельность и результат (продукт)…».

6. «Для того чтобы перейти от беспорядка-хаоса к порядку, интертекст должен обладать некоторой потенциальной энергией. Потенциальная энергия интертекста складывается из суммы потенциальных энергий прототекста и автора» [Кузьмина 1999, с. 27–29].

Таким образом, поставив в центр исследований категорию интертекстуальности, современное литературоведение изменило традиционный подход к собственному объекту и предмету, отказалось от принципа классификации материала и концептуально сблизилось с культурологией, семиотикой, синергетикой и пр.

Система говорящий – текст – слушающий в семиотике. Семиотические исследования текста последнего времени акцентируют внимание на его коммуникативной природе, обращаясь к контексту, прагматическому компоненту. При этом исследование семиотической составляющей текста учитывает процессуальный характер последнего. Такие исследователи, как Э. Бюйсенс, Л. Прието, Ю.М. Лотман и др., изучали текст как динамическую единицу, которая служит «коммуникативным целям передачи информации».

К исследованию текста в системе говорящий – текст – слушающий наиболее приближены по определению прагматические работы. При этом центральной оказывается категория субъекта [Степанов 2001, с. 29]. Как отмечает Ю.С. Степанов в водной статье к антологии «Семиотика», «прагматика рассматривает человека как автора событий, хотя эти события и заключаются в говорении» [Степанов 2001, с. 36]. Этим преодолевается изначальный разрыв в наполнении понятия «субъект», который, с одной стороны, рассматривается как человек вообще и автор в частности, а с другой – как подлежащее в предложении. «Современные лингвисты справедливо утверждают, что одна из основных линий прагматической интерпретации – это „расслоение“ 'Я' говорящего: на 'Я' как подлежащее предложения, 'Я' как субъекта речи, наконец, на 'Я' как внутреннее „Эго“, которое контролирует самого субъекта, знает цели говорящего и его намерения лгать или говорить правду, и т. д.» [Степанов 2001, с. 29–30]. Объединение субъектов в художественном тексте достигается посредством образа автора, который является одним из наиболее изучаемых предметов в филологии XX в.

Именно на расслоении субъекта в акте коммуникации строилась типология художественного текста с позиций семиотики. Выделялся текст от автора, текст от рассказчика, текст от повествователя и пр. Кроме того, типологически подразделялись художественные тексты в зависимости от вида образа автора, присутствующего в произведении.

Однако понимание субъекта как центральной категории современной семиотической прагматики привело к переосмыслению понятия «текст». Впервые об особом характере текста, обладающего отчетливо проявляющейся субъективностью, сказал Э. Бенвенист. Он назвал «речь, присваиваемую говорящим» [Лингвистический энциклопедический словарь 1990, с. 137] дискурсом. В работах «Семиотика литературы» и «Понятие литературы» Ц. Тодоров вводит общую для всех видов текстов типологию дискурсов: научный дискурс, дискурс сонета и т. д. и характеризует дискурс как родовое понятие по отношению к литературе [Тодоров 2001, с. 388]. Однако малая изученность дискурса и дискурсивности не позволяет сформировать единую классификацию текстов / дискурсов и пр. С одной стороны, если высказывание приравнять к тексту / дискурсу (как это сделал М.М. Бахтин), таксономическая диверсификация текстов-высказываний может быть осуществлена в соответствии с целями коммуникации. Так, Т.В. Шмелева предлагает выделять приказы, сообщения и т. д. С другой стороны, ученые исследуют определенные разновидности дискурсов: Т.А. Трипольская изучает эмоционально-оценочный дискурс, Ц. Тодоров – литературный и научный дискурсы, С.Н. Плотников – неискренний дискурс, Р. Барт и, вслед за ним, А.К. Михальская – политический дискурс и т. д. Таким образом, семиотические исследования последнего времени описывают круг проблемных вопросов, которые характеризуют текст в системе говорящий – текст –