Ольга Арсеньева
Самая желанная
ПРОЛОГ
В телефонной трубке хрипел и задыхался едва слышный мужской голос:
— Помогите, умоляю… Я в машине… Очень много крови. Моя жена… Рита… Ее убили… Не могу говорить… больно…
— Где вы находитесь, синьор? Назовите адрес!
Свистящее дыхание, стон, тишина.
Диспетчер службы происшествий Рима Нина Ламани, вопросительно посмотрев на сидящих за пультами коллег, включила трансляцию. В комнате, украшенной гирляндами серебряной канители и рождественскими бело-красными флагами, повис усиленный динамиками стон.
— М-м… очень больно! Помогите скорее… прошу вас.
Часы под сверкающим пожеланием «Buon Natale!» [Счастливого Рождества (
— Где вы находитесь, синьор? Назовите район, улицу.
— Ничего не вижу. Здесь темно. Дождь… Рита… Рита…
Нина Ламани нажала кнопку вызова начальника смены и машинально поправила пышно взбитые по случаю торжественного дня кудряшки.
Через пару секунд в дверях появился сорокалетний атлет Ферри Джовано. Семеро дежурных диспетчеров повернули к нему встревоженные лица, а Нина нетерпеливо протянула трубку.
— Вас слушает капитан Джовано. Что произошло? — спросил он спокойно и четко.
— Где вы? Как вас зовут? Марка вашей машины? — настойчиво спрашивал капитан, добиваясь хоть какой-то вразумительной информации.
— Элмер… — Мужчина дышал с трудом, собирая силы для каждого слова. — Я свернул с улицы Номентана к шоссе… Хотел сократить путь… Здесь кругом заборы… Помогите, скорее… Прошу вас… Он стрелял в меня и Риту… Она беременна…
Ферри Джовано почувствовал, как мгновенно вспотела его ладонь, сжимавшая трубку, и сердце глухо ударило тревогу.
— Дружище Эл! Потерпи еще немного. Будь молодцом, парень. Ты должен помочь нам и Рите. — Джовано нажал кнопку тревоги: — Дежурную машину «скорой помощи» в переулок Хорке. Двое потерпевших с пулевыми ранениями. Рита и Элмер Вествуд.
— Кто-кто? — оживился дежуривший в эту ночь в диспетчерской корреспондент криминальных новостей Боб Сандрюс. — Элмер? Элмер Вествуд? Ого! Это действительно сенсация, детка! — Он подмигнул Дине и подтолкнул к дверям разомлевшего в тишине оператора. — Живо, Риччи, в машину!
Взглянув на часы, Боб кивнул всем с порога:
— Buon divertimento! Желаю приятно провести время!
Они успели как раз вовремя. Темный переулок забит полицейскими и санитарными машинами. В свете мигалок накрапывающий дождь казался голубым, а все вокруг — глухие заборы, фабричные строения за ними, чавкающая под ногами грязь и приткнувшийся к обочине автомобиль — декорациями мрачного фантастического фильма.
Риччи тут же проводил камерой санитаров, грузивших в медицинский фургон носилки с женщиной, успев скользнуть по ее лицу, скрытому кислородной маской. Затем переметнулся к «ланчиа», из которого осторожно вытаскивали находящегося без сознания мужчину. Он был в черном смокинге и бабочке. Прилипшие к ногам брюки казались мокрыми, а на сиденье, на светлом бархате обивки чернела лужа крови. Риччи, подгоняемый торопливыми комментариями Боба, вещавшего в микрофон, прицелился объективом из-за спин санитаров в лицо раненого. Голова откинулась, вздернув окровавленный подбородок, и густые русые волосы волной легли на голубоватую ткань носилок. Да, это был Вествуд, чье лицо всего час назад улыбалось с экранов миллионам телезрителей.
Боб проводил носилки вплоть до двери фургона с красным крестом. Одна «скорая» увезла женщину в специальный госпиталь для рожениц, другая Вествуда — в клинику экстренной хирургии. Через пять минут на «сцене» трагического спектакля остались лишь полицейские, занятые своим кропотливым делом. Боб, буквально прилипший с расспросами к возглавляющему криминальную группу комиссару Курбе, остался доволен полученной информацией. Найдя выгодный фон, он встал перед камерой:
— Давай, Риччи, чтобы захватить «ланчиа» и снующих копов. Пошел!
«Мне удалось получить кое-какие сведения от комиссара, ведущего расследование на месте ужасающего преступления. Уже известно, что человек в маске Санта-Клауса остановил машину Элмера Вествуда, едущего со своей женой Ритой Гватичелли делла Форте на дружескую вечеринку. Не говоря ни слова, он выстрелил в открытое окно машины: вначале в женщину, а потом в сидящего рядом мужчину. Мотивы преступления пока остаются загадкой. Но мы можем надеяться, что очень скоро злодей попадет в руки правосудия — полицейским удалось обнаружить вещь, дающую возможность установить его личность…»
— Стоп, Риччи. Теперь пройдись еще по машине — там, на кресле, где сидела женщина, и под ним — галлоны крови. Очень эффектно выглядит на светлой обивке…
Боб закурил, затягиваясь с особым удовольствием от сделанного «убойного» репортажа, а еще от того, что его собственная кровь до капельки при нем и жизнь, соприкоснувшаяся с чужой бедой, несказанно сладка.
— Вот так праздничек вышел у Вествуда… — бормотал Риччи, снимая окровавленный «ланчиа» и мрачную панораму вокруг. — Впервые вижу, чтобы мужику так не повезло… Сидел бы сейчас под елочкой с женой, поглаживая ей животик…
— Ну ты романтик, Риччи! Переходи в передачу для домохозяек. — Боб щелчком послал окурок в лужу и ухмыльнулся. — А с точки зрения циника, можно предположить, что везунчику Элу опять подфартило. Ведь его женушка, как известно, владеет огромным капиталом. К тому же крошка — русская моделька, с которой он так скандально расстался, — очень недурна. Может, он и не хотел бросать ее, а? Может, и она пожалеет несчастного вдовца-миллионера? И мы снимем свадебный репортаж… — Боб напел первые такты свадебного марша и задумался. — Дорого я дал бы, чтобы увидеть сейчас лицо этой куколки!
Кристи взяла у Джено протянутый ей бокал вина и села на диван поближе к жарко полыхающему камину, даже не улыбнувшись в знак благодарности. Брови Джено удивленно поднялись: вот уже несколько месяцев он чуть ли не ежедневно встречал синьорину Ларину в съемочных павильонах или в обыденной жизни, но ни разу не приходилось видеть ее такой.
Все было как всегда в порядке — платье, макияж, прическа. Несмотря на то, что Кристина опоздала на званый ужин почти на час и, как говорила, проторчала все это время под дождем возле забарахлившего «фиата», ее лицо поражало свежестью и чистотой линий, а платье из ярко-алого панбархата — безупречностью. Впрочем, это и составляло основной капитал преуспевающей модели: всегда и при любых обстоятельствах, в гриме или после хорошего душа, она выглядела так, будто над ней потрудились опытные визажисты. Напрасно соперницы старались подметить во внешности Кристины доказательства тайных усилий — совершенство досталось ей от природы. Каждое движение, легкий взмах головы, откидывающий длинные светлые пряди, мимолетный взгляд исподлобья, удивленная улыбка, протянутая небрежно узкая кисть, линия длинных ног, нетерпеливо переступающих на месте или расслабленно заброшенных одна на
