— Если ты когда-нибудь окажешься в Лисьей крепости, спроси у моей жены, — ответил он.
Она в недоумении уставилась на него. Взгляд ее нестерпимо синих глаз стал жестким, как камень, и холодным, как лед. Через мгновение она бросилась прочь. «А ведь вполне могла огреть черпаком, так что мне еще повезло», — подумал он с некоторым смущением.
— Ты расточительный человек, Лис, — сказал Вэн. — Не каждый день боги одаривают нас этакой красотой.
— Ничего, переживу, — сказал Джерин. — По крайней мере, когда я вернусь домой, в меня не полетит глиняная посуда, чего нельзя сказать о тебе.
— Ты имеешь в виду Фанд? — уточнил Вэн.
Джерин кивнул.
Чужеземец закатил глаза.
— Она будет в меня швырять чем попало независимо от того, спал я с другими женщинами в походе или не спал, так что, по-моему, я вполне могу себе это позволить.
Подобные рассуждения обескуражили бы даже какого-нибудь ситонийского софиста. А Джерина заставили спешно отправиться на поиски очередной кружки эля. Вскоре ему удалось найти требуемое. К счастью, служанка, которая его поднесла, не стремилась запрыгнуть к нему в постель лишь потому, что он получил новый завидный титул. Лис тихонько вздохнул. Вэн все-таки прав: та плутовка действительно была прехорошенькой.
Часовой на крепостном валу вглядывался в надвигающееся скопление колесниц.
— Кто приближается к Лисьей крепости? — крикнул он.
Ему было известно — кто. Джерин выслал вперед себя гонцов с известием о победе. Тем не менее, он ответил, громко и гордо:
— Джерин Лис, король Севера.
— Пожалуйте в свою крепость, лорд король! — прокричал часовой. Остальные люди на крепостной стене разразились радостными возгласами. Вскоре их поддержали голоса из самой крепости. Подъемный мост с шумом опустился. Джерин хлопнул Дарена по плечу. Сын направил лошадей через мост и въехал во внутренний двор Лисьего замка.
Лис спрыгнул с колесницы и обнял Силэтр. Она сказала:
— Я очень надеялась, что когда-нибудь это случится. И очень рада, что наконец-то это произошло, и очень горда своим мужем.
— Я тоже предполагал, что когда-нибудь это может случиться, — ответил Джерин, — хотя я не ожидал, что именно Адиатанус возведет меня в этот сан. Пока гради не превратились в серьезнейшую угрозу, я как раз считал, что, только убив прохвоста-трокмэ, смогу возвыситься в людском мнении и получить возможность претендовать на звание короля.
К ним подошел Райвин Лис и подбоченился.
— К твоему сведению, — высокомерно произнес он, — я усматриваю в твоем нескончаемом возвышении нечто вульгарное. — Затем, расплывшись в улыбке, он схватил Джерина за руку.
— Ты невыносим, — сказал Джерин приятелю-Лису.
Райвин раскрыл рот.
Джерин сделал решающий выпад:
— Чертовски несносен, вот как.
— Король! — вскричал Джеродж. Чудовище, все еще не обретшее новый клык, подняло в знак приветствия вверх кружку эля. — Король!
«Еще один пир, — подумал Джерин. — Еще один большой пир, и я смогу отправить моих вассалов обратно в их крепости, чтобы они наконец-то начали питаться за собственный счет». Проезжая мимо крестьянских полей по дороге домой, в Лисью крепость, он заметил, что они обещают дать неплохой урожай. И надеялся, что так и будет. Это позволит ему начать пополнять растраченные запасы, которые уже иссякали. Если у его вассалов тоже все будет с урожаем неплохо, ему, возможно, даже удастся отправить какую-то часть зерна на запад, на ту сторону Вениен. Там земли настолько измочалены непогодой, насланной богами гради, что вряд ли в этом году с них можно будет что-то собрать.
Но тут тревожные мысли Лиса о недороде и урожае были прерваны. Из главной залы замка выбежали Дагреф, Клотильда и Блестар и обступили его и Дарена.
— Я хочу знать обо всем, что произошло после вашего отъезда, — заявил Дагреф. — Я хочу, чтобы вы рассказали мне о том прямо сейчас и по порядку, чтобы я не запутался.
— Не сомневаюсь, что ты этого хочешь, — заверил Джерин, обнимая своего первенца от Силэтр.
Он также не сомневался и в том, что, однажды услышав этот рассказ, Дагреф потом очень долго, может быть годы, будет скрупулезно ловить отца на отклонениях от него в самых незначительных мелочах. И вряд ли когда-нибудь ошибется. Этот малец подчас может достать кого хочешь. Джерин неприметно вздохнул и продолжил:
— Я все тебе расскажу, очень скоро, быть может, даже завтра. Но сейчас я хочу, вернее, я должен уделить время моим подданным.
— Это неправильно, — запротестовал Дагреф. — Ты успеешь о чем-нибудь позабыть.
— Все будет хорошо, — успокоила его Клотильда. — У папы очень хорошая память… в большинстве случаев, — добавила она с легким фырканьем.
— Папа! — счастливо воскликнул Блестар. — Папа! — Джерин обнял и его тоже. Младший сын не видел в нем недостатков, хотя, скорее всего, причиной тому был лишь его очень юный возраст.
Силэтр подала Джерину полную до краев кружку. Он совершил возлияние Бейверсу, плеснув немного эля на землю, и сказал:
— Благодарю тебя, владыка Бейверс.
Как и в тот раз, когда в лесах, неподалеку от океана, они сделали это имя своим боевым кличем, так и сейчас он понятия не имел, слышит ли его бог ячменя и пивоварения или он все еще слишком занят битвой с богами гради, чтобы обращать внимание на простых смертных. Но ему было все равно. Он испытывал чувство глубокой благодарности к Бейверсу, и ему очень хотелось, нет, верней, не терпелось ее проявить.
Он прошелся по крепости, зашел в главный зал, вернулся во внутренний двор, и так раз-другой, а возможно, и больше. При этом он пил, ел и похлопывал своих вассалов (равно как и их вассалов) по спинам, неустанно твердя каждому воину, как здорово он сражался. В большинстве случаев так оно и было. Они проделывали примерно то же самое, однако менее последовательно. Обращение «лорд король» звучало уже так часто, что он начал к нему привыкать, несмотря на то, что по-прежнему не имел понятия, как отреагирует на это Араджис Лучник.
Наступила ночь, но пылало такое множество факелов, что едва ли хоть кто-либо это заметил. Однако постепенно то тут, то там — и на скамьях в главной зале, и в тихих уголках внутреннего двора — воины, вернувшиеся с ним в Лисью крепость, начали засыпать. Джерин вспомнил, как в разгаре лесного сражения ему возмечталось проспать три дня кряду после того, как все кончится. Но до этого замечательного момента пока еще по-прежнему далеко… очень далеко… ох, лет, наверное, двадцать, если, конечно, он столько протянет.
Невдалеке от него Фанд требовательно спросила у Вэна:
— Интересно, со сколькими девками ты переспал на этот раз? — Она была довольно-таки пьяна, что делало ее опасной.
К ужасу Джерина, Вэн, сам хлебнувший немало, принялся загибать пальцы, чтобы не ошибиться.
— С семью, — объявил он, наконец, гордясь своей точностью не меньше, чем Дагреф.
— Стареешь, — сказала ему Фанд. — В прошлый раз их было двенадцать. — Ее голос перешел в визг: — Неужели ты не можешь не спускать штаны, черт тебя возьми?!
И она швырнула ему в лицо кружку с элем. Весь мокрый, отплевываясь, он зарычал на нее. Она зарычала в ответ еще громче.
У Джерина разболелась голова. Он огляделся по сторонам в поисках своих детей. Младшие, вместе с сыном и дочерью Вэна, свернувшись калачиком на сухом тростнике, уже спали. Возле дверного прохода в главную залу, но на достаточном от него удалении, чтобы никто из взрослых не споткнулся о них. Кто-то
