— А что Покрышкин-то? — опять вскинулся Вихров, переключаясь. — Одно название, что Покрышкин! А на самом деле нету никакого Покрышкина. Пустое место.
Вихров был теперь настроен против Покрышкина. Он долго верил в существование юношеской дружбы Покрышкина с Черномырдиным, слухи о которой гуляли по коридорам Газпрома. Уже подписав назначение Храповицкого, он осторожно упомянул фамилию Покрышкина в разговоре c Черномырдиным. Тот и глазом не моргнул, даже не понял, о ком идет речь.
И хотя сам Покрышкин никогда не намекал Вихрову на свои близкие отношения с Черномырдиным, Вихров все равно считал себя обманутым и злился на него. То ли потому что продал Покрышкина Храповицкому, то ли потому что не сделал этого раньше.
Холл «Уральсктрансгаза» был заполнен ожидавшими людьми в костюмах и галстуках. Директора Храповицкого и окружение Покрышкина стояли двумя группами, чуть поодаль друг от друга, не сливаясь. Волновались, впрочем, и те, и другие. Хотя все уже было решено и подписано, в России всякое могло случиться даже в самую последнюю минуту.
Покрышкина, кстати, не было. Присутствовал его первый заместитель, сухой и сутулый, лет уже за шестьдесят. Он нервно курил, перебрасываясь отрывистыми репликами с коллегами. При виде делегации во главе с Вихровым и губернатором он по-стариковски засуетился, поспешно швырнул окурок в урну и с испуганным лицом бросился навстречу. Ледяной рукой он поздоровался с вошедшими и, избегая смотреть на Храповицкого, повел их вверх по лестнице. Вся толпа менеджеров двинулась за ними. Замыкала торжественное шествие многочисленная охрана Храповицкого, сегодня особенно неприступная и гордая.
В забитом до отказа актовом зале было невыносимо душно. Зал, как и все помещения в административном здании «Уральсктрансгаза», был старым и обветшавшим. Он строился в расчете на двести человек, а сейчас сюда набилось вдвое больше. Многие топтались вдоль стен. Все перешептывались, нервничали и жарко дышали в отсутствии кондиционеров. Перед сценой располагался стол президиума, накрытый темно-зеленой скатертью и пока пустовавший. Ни журналистов, ни фотографов уже не наблюдалось. Пресс-секретарь Храповицкого успел-таки их выпроводить, проявив недюжинную расторопность.
Начальственная процессия вошла через боковой проход и двинулась к столу. По рядам прокатился тяжелый вздох. Сотрудники «Трансгаза» были не в силах сдержать эмоции. Прежде они никогда не встречались с губернатором; Вихрова же и вовсе видели лишь по телевизору — он был для них из разряда мифологических существ, обитавших в каком-то ином измерении. Зато Храповицкий олицетворял образ врага, его здесь ненавидели.
В последние недели по газовому холдингу гуляли сплетни о том, что Храповицкий сумел всучить Вихрову огромную взятку, что-то около тридцати миллионов долларов. Этим фантастическим слухам верили не все, и кое-кто грешным делом вынашивал мятежные замыслы о коллективных жалобах в Москву на назначение Храповицкого. Так, бывало, поступали в прежнее время, и иногда это срабатывало. Но появление руководителей такого ранга рядом с Храповицким вбивало последний гвоздь в гроб народных надежд.
Прилет Вихрова означал, что взятку Храповицкий действительно дал. И не одному Вихрову. Что к прошлому нет возврата, Храповицкого не отменят, а дни сторонников Покрышкина сочтены. Лица работников «Трансгаза» приняли похоронное выражение.
Вихров сел в центре стола и посуровел. Не потому, что у него испортилось настроение, а потому, что считал: начальнику подобает выглядеть грозно. Согласно загодя расставленным табличкам с фамилиями, с одной стороны от него должен был располагаться Колотушин, а с другой — Храповицкий.
Однако губернатор, не обращая внимания на надписи и, по обыкновению, путая карты, забежал вперед и занял место Колотушина. Тот, семенивший за Вихровым, хотел было пропустить Храповицкого поближе к руководству. Но Храповицкий скромно запротестовал и расположился за Колотушиным. Заместители устроились как придется.
В последнюю минуту неизвестно откуда появился Покрышкин. Торопливым, неверным шагом он прошел к столу и сел с краю, как раз там, где ему и было положено. Все взгляды сразу устремились на него, но он так низко опустил голову, что ни встретиться с ним глазами, ни рассмотреть его лица толком не удавалось. Были видны лишь обвисшие багровые щеки да свалявшиеся, редеющие пряди волос на макушке. Дышал Покрышкин как-то загнанно.
Открывать собрание обязали первого заместителя, того самого, который метался в холле. Он поднялся, прочистил горло, но от волнения все никак не мог начать, только сжимал и разжимал пальцы, да облизывал пересохшие губы. Вихров и Храповицкий молча ждали. Лисецкий некоторое время тоже терпел, потом не выдержал.
— Видно, придется мне сегодня брать все на себя! — громко объявил он. — Так сказать, на правах хозяина области. Садитесь, — строго бросил он заместителю. — И в следующий раз лучше готовьтесь. Хотя лично я думаю, что следующего раза у вас не будет.
Заместитель, уничтоженный, послушно упал на место и принялся большими глотками пить воду из стакана. Он и без губернатора знал, что будущего у него нет.
— Значит, регламент я предлагаю такой, — уверенно продолжал импровизировать губернатор. — Сначала выступит Роман Иванович. Он расскажет о целях своего визита, поставит задачи и так далее. Правильно, Роман Иванович? — обратился он к Вихрову почтительно и одновременно по-приятельски. Вихров неопределенным мычанием подтвердил правильность процедуры. — Затем, наверное, Владимир Леонидович, — Лисецкий покосился на Храповицкого. — Ну, а потом... — губернатор чуть помедлил, соображая, не забыл ли кого. Взгляд его упал на Покрышкина. Оценив обстановку, Лисецкий пришел к выводу, что терять время на прежнего руководителя «Уральсктрансгаза» не стоит. И заключил: — Потом — видно будет. Скорее всего, я уж и обобщу. С позиций, так сказать, областной администрации. — Он обвел глазами первые ряды и строго вопросил: — Нет возражений по поводу моей кандидатуры в качестве председателя?
Возражений не последовало.
— В таком случае передаю слово Роману Ивановичу. Представлять его не надо. Его знает вся страна. Давай, Роман Иванович!
И, чтобы последняя фраза не звучала слишком уж фамильярно, Лисецкий зааплодировал. Зал неохотно последовал его примеру. Вихров дождался, пока жидкие хлопки затихнут, и стукнул коротким толстеньким пальцем по микрофону.
— У нас нынче особенный день, — сообщил Вихров, не зная, что сказать дальше. — Очень даже особенный, — тянул он, разогреваясь. Он никогда не готовился к выступлениям и обычно говорил все, что придет в голову. Сегодня на него сильное впечатление произвела ясная уральская
погода. — Да. И вот, кстати, солнце на улице показалось! — спохватился он. — Как на заказ. А раньше-то его не было. Не было его, — повторил он, торжествуя, словно появление солнца было его личной заслугой. — Я ведь к чему тут веду?
Зал отчужденно молчал, не желая гадать, к чему тут ведет Вихров. И вдруг раздался женский голос:
— Примета хорошая!
Все обернулись. Свою догадливость демонстрировала главный бухгалтер Храповицкого, Марина Сергеевна Ка-банкова, пышная дама лет сорока, в игривом розовом костюме и в замшевых сапогах на высоком каблуке. Она сидела в первых рядах, положив на массивные колени руки в крупных золотых кольцах, и ела глазами начальство. Работники «Трансгаза» уставились на нее с враждебностью. Ее изрытое оспинами некрасивое лицо сделалось пунцовым. Но она не сдавалась.
— К деньгам! — вновь выкрикнула Кабанкова, пытаясь обратить все в шутку.
Но никто не засмеялся.
— Между прочим, это правильно, — согласился Вихров, обрадованный тем, что нашел понимание. — Хорошо женщина тут объясняет. Потому как и коллектив у вас слаженый. И для области вы, как говорится, потрудились на славу. А значит, на ноябрьские праздники должны уйти в веселом настроении. Чтобы уж,
