— Ужасно. Каждый Божий день казню себя, что мы с тобой расстались.
— Алистер, не нужно об этом, — поспешно сказала она. — Многие годы я сожалела о том дне, когда ушла от тебя. Но в конце концов поняла, что нельзя постоянно казниться былыми ошибками, ибо они затмят тогда настоящее. Правда, любимый.
— Что-то ты разволновалась. — Он улыбнулся. — У меня такие настроения бывают, когда я расслаблен, на покое, когда свечи вот так горят…
Джейн внимательно на него посмотрела. Свет свечей коварно поигрывал на волосах Алистера, так что седина казалась былым пшеничным цветом. Из-за мальчишеского шарма не просто было понять, когда Алистер говорит серьезно, а когда шутит.
— Ну и что же будет, Джейн, если я войду ночью к тебе в комнату?
Джейн чудом удержала бокал, который чуть было не выпал из ее руки.
— Я крикну Урию Гипа. — Она рассмеялась, маскируя смущение.
— Но я серьезно.
Она подняла глаза.
— Не знаю, Алистер, не знаю. Хватит ли у меня мужества пригласить тебя.
Он улыбнулся.
— Понимаю. Впрочем, не уверен, что у меня самого достанет мужества постучаться. — Он вновь рассмеялся. — Но раз уж мы такие хитрые, то может статься, так сами никогда ничего и не узнаем. — Он пожал плечами, подлил вина себе и Джейн. И как ни в чем не бывало спросил Джейн ровным голосом о том, как дела с новым городским аэропортом. У Джейн осталось странное чувство сожаления и облегчения.
Взяв Джейн под руку, Алистер проводил ее в небольшую и тоже очень уютную гостиную, уселся напротив. Они разговаривали о прожитом, вспоминали друзей — и время летело совершенно незаметно. Говорили также про будущую свадьбу Джеймса. Затем Алистер проводил Джейн до ее спальни.
— Спокойной ночи, — сказал он, поцеловав ее в губы. — Спасибо за этот день рождения, давно у меня уже не было такого славного праздника.
Она смотрела, как Алистер удаляется по коридору; в конце этого самого коридора некогда располагались их общие комнаты.
Лежа в темноте, Джейн испытывала некоторое волнение. Сейчас она сожалела о своем приезде: ведь отлично же знала, как действует на нее Алистер! И напрасно он подтрунивал над ней, только и добился того, что она не может уснуть, лежит, ворочается и даже отчасти желает услышать стук в дверь, хотя и ужасно боится. Когда он целовал ее, нужно было бы ему ответить: обнять его, поцеловать. Ведь если она и вправду хочет его, что ей мешает?! Но прежде чем Джейн задалась этим вопросом, она уже знала ответ: страх быть отвергнутой, страх поступиться гордостью. Она отлично понимала, что его намеки, его слова — лишь своего рода игра, флирт. Едва ли Алистер сделался настолько уж застенчивым: в прошлом он пускался во все тяжкие, совершенно не испытывая никакого смущения. С чего бы ему вдруг конфузиться? Предпринимать обходные маневры?
Но все равно: как быть, если он не придет? Она до сих пор считала себя красивой, стройной, с хорошей фигурой, правда, у нее была не та фигура молодой женщины, которую знал некогда Алистер. Даже если он и вправду хотел ее, его желание соотносилось более с той именно девушкой, а не с ней теперешней. Наконец пришел спасительный сон. Когда же она поутру проснулась, выяснилось, что Алистер так и не приходил.
Завтракали они вместе. Никто из двоих не вспоминал о вчерашнем. Алистер после завтрака показал ей коттедж Бэнкса, лошадей, но Джейн почувствовала явное облегчение, когда подошло время уезжать.
— Не пропадай, Джейн. — Он улыбнулся ей, легко поцеловал руку. — Увидимся на следующей неделе.
Дела задержали Джейн в Лондоне на три дня. Только после этого она смогла заехать в свой шотландский дом: взяла бумаги, обдумала предстоящие дела и затем отправилась в Нью-Йорк. Она ненавидела перелеты и потому терпеть не могла все эти поездки, но в Америке проявляли все более заметный интерес к ее начинанию. Джейн пришлось выступить с несколькими лекциями, объясняя свою концепцию.
Разбирая почту, она с удивлением обнаружила конверт, подписанный хорошо знакомым почерком. На конверте стояло: «Лично», и слово это было подчеркнуто два раза. Она не получала от него писем вот уже многие годы. Алистер всегда предпочитал звонить. Джейн вскрыла конверт. Письмо было коротким, деловым.
Джейн была потрясена. Она трижды перечитала письмо от начала до конца. Как неожиданно все получилось: оказывается, все это время он тоже опасался отказа. Она потянулась к телефону.
— А, вот ты где, ма. Я слышал, что ты вернулась. Не знаю, будешь ты против или нет, но я решил, что нам лучше вернуться на день пораньше. Мы вылетаем сегодня вечером.
— Может, так оно и лучше, — сказала она рассеянно.
— В каком смысле — лучше? Мне казалось, тебя это может рассердить.
В ответ она лишь улыбнулась.
— Мне хватит времени принять ванну?
— Ну, если ты поторопишься.
Она спешно залезла в ванну; чемоданы были уже уложены. Мысли ее путались, однако в самолете она обязательно все обдумает как следует. Рука Джейн заметно дрожала, когда она клала письмо в сумочку.
Эпилог
Реактивный лайнер летел через Атлантику на восток. Джейн возвращалась домой, в Шотландию.
— Джейн, как ты насчет того, чтобы перед едой немного выпить?
— С удовольствием. — Она потянулась в кресле.
— Хорошо вздремнула?
— Думала.
