Через полчаса в бухгалтерии снова звонок:
— Пап, а Одноух говорит, что у меня есть аппендицит. Что это такое?
Ну зачем понадобился им аппендицит? Наверное, рисуют человека и думают, что у него внутри. Бухгалтер срочно вспоминает, что он учил в школе о человеке.
А они думают — упрямые первоклашки, пока рисуют: «Во мне течет кровь, я ее видел, когда порезал лапу — это не очень приятно… Во мне стучит сердце, я его чувствую, когда быстро бегу или волнуюсь. В голове очень странное вещество — мозг, который умеет думать. И еще всякая всячина — легкие, почки, горло, язык, какой-то загадочный аппендикс… Как интересно узнавать самого себя…»
И снова звонят в бухгалтерию, просят Нехлебова.
— Скажи, пожалуйста, ворона и Воронеж — это одно слово? — атакует Одноух.
— А Клара и кларнет? — перебивает Дыркорыл.
Ответить бухгалтер не успевает, потому что его зовут на совещание.
А первоклассники бегут на улицу добывать наглядные пособия.
Требуется найти и засушить красивое растение. Лето уже прошло, но на косогоре под горячим сентябрьским солнцем неожиданно расцвели одуванчики. Доверчиво и нежно смотрит в лицо пушистый желтый цветок. Раньше друзья поедали его бездумно, а теперь выкапывают осторожно, с корнем.
Как крепко держится одуванчик за землю, жалко его обижать. Но нужно — для классного гербария, для школьной науки.
И, разломив неожиданно полированный горб спины, взлетает с цветка на нежных и сильных крыльях божья коровка.
Одноух и Дыркорыл долго смотрят ей вслед, машут цветком, вдыхают запах травы. Нет, лето еще не улетело, оно рядом. Лето просто повзрослело и постепенно превращается в осень…
К телефону больше никто не подходит, и в контору летит Картина с запиской: не получается пример по математике.
Совещание в кабинете директора на минуту прерывается: в стекло осторожно стучит розовым клювом большая птица.
Бухгалтер распахивает створку, берет записку, читает: 2 + 0 =?
— Срочное дело? — спрашивает директор.
— Не очень срочное, но сложное, — отвечает Нехлебов и пишет ответ: 2. Сложное потому, что он вернется домой поздно, когда школьники будут спать.
Дома, при свете ночной лампы, отец проверяет домашние задания.
Ему нравится сочинение Одноуха: «Летом лублу лето, а зимой лублу зиму». Но ошибки, ошибки!..
В тетради Дыркорыла нарисовано какое-то странное многоногое рогатое существо с пустым кругом вместо головы. На промокашке — записка печатными буквами: «Это чудовище. Наресуй иму страшные глаза. Я не умею».
Нехлебов исправляет ошибки, ставит на страшилище две точки, улыбчивый рот и ложится спать.
Слова, слова…
Почему в этом радостном мире встречаются еще ябеды?
Да потому, что ябеде кажется: он говорит важную для всех правду. А на самом деле его «всемирное открытие» касается сущих пустяков и только портит многим настроение.
На перемене все ходят парами, взявшись за руки. А двое — немного иначе. И обязательно найдется человек, который обратит на это внимание:
— Тамара Константиновна, а Одноух и Дыркорыл цепляются хвостами!
Что тут особенного, если у друзей руки заняты: они отчаянно жестикулируют в споре. А для соблюдения парности и порядка держатся друг за друга хвостами.
И так — на каждом шагу.
— Тамарконстантина, Дыркорыл поставил мне подножку!
Но ведь это не настоящая подножка, если копыто само скользнуло по паркету!
— Тамарконстантина, Одноух закрывает мне ушами доску…
— Ой, Тамарконстантина, он отгрыз мой ластик…
Когда жалуются девчонки — еще понятно. Мальчишкам можно беззлобно поддать пятачком и получить в ответ тычок. Но когда в дело вступают взрослые, мир сжимается до предела маленькой площадки, откуда, кажется, нет выхода, тогда и становится особенно обидно.
В буфете дежурная бабушка обратила внимание на Дыркорыла после очередного сообщения.
— Это ты, — сказала она, — постоянно съедаешь булочки моей Наташи?
— Только один раз, — признался покрасневший Дыркорыл и взмахнул своей надкусанной булкой. — Возьмите, пожалуйста!
— Ты мне угрожаешь, разбойник! — возмутилась почему-то бабушка.
Дыркорыл стал пунцовым. Сердце его стучало на всю столовую. Никто на свете, тем более чужая бабушка, не знали, как больно ранят его некоторые слова. Разбойник — словно удар из-за угла!
Он встал и гордо удалился.
— Наконец-то понял! — примирительно заключила бабушка.
Дыркорыл чуть не вышиб пятачком дверь. Он ничего пока не понял, он только начал осознавать несправедливость.
А Наташка вдруг разревелась. Девочка догадалась, что ее давнишняя пропавшая булочка — это сущая ерунда, она не стоит обидных разговоров. Дыркорыл примирительно махнул ей копытцем за стеклом двери…
На родительском собрании одна родительница припомнила, как Одноух летал в лес с Картиной.
— Что же получается? — задала вопрос родительница учителю. — Вместо того чтобы заниматься, ваш ученик прогуливает урок и отвлекает птицу от полезных занятий?
Тамара Константиновна вспомнила этот случай.
— Мы договорились, — пояснила она, — что Одноух будет входить в дверь, а не в окно.
Родители переглянулись, а Тамара Константиновна, смутившись, сказала:
— Ваша критика, я надеюсь, будет услышана и учтена. — И она кивком указала в окно, где виднелась сидевшая на ветке Картина…
В жизни наших героев наступила хмурая, дождливая осенняя пора. Нехлебов заметил, что его воспитанники чем-то угнетены, но они на все его расспросы отвечали: ни-че-го… Более того. Одноух и Дыркорыл стали без причины раздражаться, а иногда даже грубить.
Как-то вечером бухгалтер обнаружил на брюках Дыркорыла дыру и заметил, что она потребует солидной заплаты. Дыркорыл недовольно прохрюкал, что не будет носить такую дряхлую рвань, и потребовал широченные клеши.
— А что? — подтвердил Одноух, возлежа на диване, задрав лапы к потолку. — Клеши — это модно.
Бухгалтер попросил сыновей нарисовать на бумаге фасон так называемых клеш. Затем вручил им ножницы и снятую с окна штору в желтых ромашках, сказал:
— Пожалуйста, кроите и шейте сами.
— Что ж мы будем ходить в цветочках? — жалобно спросил Дырк.
