Мягко говоря, несильная армия у нашей такой-растакой Японии. Хотя автомобили да телевизоры Япония наша делает такие, что закачаешься. А сильна ли Индия? Сильнее кого и слабее кого она? А силён ли Пакистан? А сильна ли Германия?
Что Япония, что Германия были побеждены в борцовской схватке на ковре. В условиях необычайного напряжения всех сил населяющих их народов, покачавшись, потренировавшись, усиленно попитавшись и набрав вес, сошлись несколько государств, чтобы выяснить да кто же из них сильнее по истинному, по 'гамбургскому' счёту. И вот по результатам этого соревнования и Япония и Германия оказались положенными на обе лопатки. И побеждены они были Россией и Америкой, которые в конце 30-х годков в фаворитах никак не ходили. Особенно Россия. Выяснилось, что по сумме всех показателей государство Америка и государство Россия сильнее, чем государство Япония и государство Германия.
Вообще-то понятие силы может быть выражено простейшей формулой – 'что хочу, то и ворочу'. Для того, кто силён, вопрос лишь в выборе средств. Сильный имеет в своём арсенале и силу-силушку, и хитрость, и богатство. Сильный лишь извлекает из загашника тот инструмент, или то оружие, которое кажется ему наиболее полезным в данной ситуации. У сильного есть цель и сильный – ГНЁТ СВОЁ. Гнёт 'мышцой', гнёт 'дипломатией' или гнёт 'процентом', неважно чем, но – гнёт. Сильный хочет жить в своём мире, мире, в котором он, сильный, силён и сильный заставляет всех остальных тоже жить в том же мире. Проблема, однако, в том, что остальные могут жить в этом мире лишь как побеждённые. В этом – сердцевина, суть нашей жизни и она чрезвычайно проста, так же как чрезвычайно просты и мотивы, движущие нами в нашей жизни.
А теперь давайте посмотрим на взаимоотношения Европы и Америки с этой точки зрения. Под этим углом – кто там кого нагибает. На правах сильного Америка, а она была безусловным победителем, разместила в сердце Европы оккупационные войска. Построила базы, создала 'объединённое' командование, во главе которого, впрочем, всегда находился американский генерал, создала 'военный альянс' из победителей и вчерашних побеждённых, провозгласила военную доктрину, согласно которой был обозначен внешний враг, и жизнь заиграла новыми красками. Однако же когда враг, против которого и был якобы создан военный союз, в одночасье исчез, а вместе с ним исчезла и причина, оправдывающая существование союза, возник закономерный вопрос – а зачем нам этот союз теперь, когда в мире нашем триумфально шествует 'новое мышление'? Что на этот вопрос ответил бы тот, 'с кем пребывает сила'? Ну, я вот думаю, что сильный или нашёл бы удовлетворяющий всех ответ, или просто цыкнул бы на осмеливающихся этот вопрос задавать: 'Не ваше дело! Это cosa nostra.' И я вам скажу, что сильного прекрасно поняли бы. Хотя бы те же итальянцы. Они, как и европейцы вообще – очень понятливые люди. В общем, вне зависимости от смысла произносимых слов, дела сильного остались бы всё теми же делами. И были бы эти дела делами сильного.
А вот какие дела происходят в Европе сейчас: начиная с 2003 года начались разговоры о том, что США выводят свои базы из Германии. То-есть, США не распускают торжественно союз НАТО, так славно послуживший делу свободы и демократии, а, делая хорошую мину при плохой (и всё ухудшающейся) игре, сохраняют его уже видимость (цена единству наглядно проявилась в отказе европейцев использовать структуры НАТО в иракской войне), и одновременно начинают выводить свои войска на периферию Европы. По странному совпадению выводимые войска перебазируются в горячие точки, вдруг обнаружившиеся в Европе, и расположены эти точки в Польше, Румынии и Болгарии.
Что означает перебазирование американцев на Восток? Внешне это выглядит как экспансия всемогущего НАТО, как зловещее дыхание войны, вновь подступающей к границам России. И в каком-то смысле это так и есть. Но только именно в 'каком-то'. Истинный же смысл событий от 'россиянской общественности', впрочем, как и обычно, ускользает. Извиняет наших властителей дум, что из либерального, что из так называемого 'патриотического' лагерей лишь то, что смысл событий ускользает не только от них. 'Видит горы и леса, облака и небеса, а не видит ничего, что под носом у него…' Это обо всех нас.
Америка уходит из Германии. Начиная с 2003 года закрыто финансирование по текущему содержанию американских баз в Германии. Объявлено, что в ближайшее время половина из оставшихся в Германии примерно 70 тысяч американских солдат будет выведена, также объявлено, что американские подразделения из числа расквартированных в Германии, отправленные сейчас воевать в Ирак, в Германию более не вернутся. День, когда из Германии уйдёт последний американский солдат, а день этот уже не за горами, будет днём величайшего триумфа Европы, это будет реванш за проигрыш Второй Мировой Войны, реванш не только на Восточном фронте, но теперь уже и на Западном, на том самом Западном Фронте, на котором всё вроде бы без перемен. Америка уходит из Европы, уходит на Восток.
Общественное мнение в Америке успокаивается в следующих знакомых и понятных американцам терминах: 'I state quite at the outset: there will be no divorce. The institutions like NATO, like IMF will go on. But we are likely to have separate bedrooms and, possibly, even a trial separation'. Это товарищ Шлезинджер. 'Развода не будет. Такие институты, как НАТО и МВФ будут продолжать функционировать. Но у нас теперь, наверное, будут раздельные спальни и, возможно, даже раздел имущества по суду.' Что после этого останется от замужества непонятно, но никто над этои задумываться не желает. Хотя, как заметил какой-то остряк, 'when a woman says she needs a trial separation, she usually means a trial separation, when a man says it, he usually means goodbye.' Так что нам осталось определить кто в этом непрочном браке по расчёту между Европой и Америкой играет роль мужчины, а кто женщины. И усё будет ясно.
Осознание того, что происходит, затрудняется тем обстоятельством, что обычный, читающий газеты и смотрящий телевизор, житель России имеет в голове чрезвычайно искажённую картину мира. Повторюсь, правда, что его извиняет то, что точно такая же каша присутствует и в головах среднего европейца и среднего американца. В общественном восприятии Запад по инерции воспринимается как нечто единое и неделимое, его военно-политические структуры, такие как Евросоюз или НАТО, безбожно мешаются в кучу и воспринимаются общественным сознанием как некие атрибуты некоего монолита. Монолита, которого в действительности не существует.
Запад раскололся в себе, а царство, расколовшееся в себе, не устоит. Именно в этом кроется надежда для России. Именно и только в этом. Поразительно, но никто не замечает вопиющего противоречия в том, что освободившаяся от 'коммунистического' (которое на самом деле было русским) ига восточноевропейская мелюзга изо всех своих мелюзгачьих сил стремится в НАТО и в ЕС одновременно(!). НАТО – это Америка, а ЕС – это Европа. Как можно быть одновременно проамериканским и проевропейским? Они что, ничего не понимают? Да вот хотя бы та же Польша? 'В голове ни бум-бум, а сама дура-дурой'? Да нет, конечно. Всё-то они понимают. И у той же Польши и в голове 'бум' и сама она отнюдь не дура. НАТО – это гарантия (временная, временная гарантия, но кто знает, что нас ждёт впереди…) того, что иго русское не сменится немедленно игом немецким. Вокруг этого ведь всё и крутится последние пятнадцать лет.
О напряжении, с которым ведётся пока что подковёрная борьба, мы можем судить лишь по косвенным, но в высшей степени красноречивым примерам. Ну вот попробуйте подумать над тем, каким таким образом удаётся до сих пор существовать кастровскому режиму на Кубе? Ведь гарантии, данные США СССР при разрешении карибского кризиса, более недействительны. Нет уже на свете СССР, как вообще-то нет и государства Россия. Нет более и никаких гарантий. А Куба между тем цветёт и пахнет. И точно так же расцветают яблони и груши в расположенной неподалёку Венесуэле, где правит прыткий и не по чину смелый товарищ Чавес. Нам говорят, что, де, Америка попыталась его скинуть, но ничегошеньки у 'пендосов' не вышло. Не вышло? И как прикажете это понимать? Вот ведь когда Америке надо было, она запросто военные перевороты в соседней Бразилии устраивала, а Бразилия это вам не чета Венесуэле. И всё у американцев получалось отличнейшим образом. Какая такая сила-силушка скрывается за спиной Кастро и Чавеса?
А вы никогда не пробовали подумать вот над чем – а кто стоит за спиной товарища Лукашенко? Ведь ясно же, что Белоруссия у нынешней Европы – как кость в горле, а вот поди ж ты… И так они подступаются и этак, а ничего не выходит. Облом-с… Каким образом удаётся существовать в нынешнем виде Белоруссии? Кто является гарантом её существования? Путин, что ли? Неужели вам не очевидно, что роль Белоруссии абсолютно та же, что и роль Кубы? И мне почему-то кажется, что если вдруг произойдёт переворот в Гаване, то через пару недель точно такой же переворот произойдёт и в Минске. Размен фигур. Ничего личного. 'Джентльмен в поисках десятки.' Средний же телезритель, радиослушатель и прилежный чтец газет ведётся не на очевидное, не на то, 'что под носом у него', а на пошлейшую политическую риторику, не на дела, а на произносимые из каких-то ничтожных сиюминутных политических соображений СЛОВА. На словесные громы и словесные же молнии, которые мечут друг в друга официальные лица в Минске и Вашингтоне. С другой стороны я не понимаю следующего – если вы верите словам в этом случае, то что мешает вам верить точно таким же словам государственных деятелей, когда они с серьёзнейшим видом произносят тирады по поводу успехов не больше и не меньше, как Демократии в нынешних Ираке и Афганистане? Пример таких стран как Куба и Белоруссия чрезвычайно нагляден. Нельзя быть маленьким и независимым. Нельзя и всё тут.
Между прочим, пример России показывает, что быть большим и независимым – задача тоже не из лёгких.
Историческая судьба восточноевропейцев, их, так сказать, жизненная стезя, в том, чтобы быть подмятыми поочерёдно то Европой, то Россией. Европа их подминала чаще, почему они гордо себя и именуют хоть и восточно, но всё же европейцами, хотя что такого исконно европейского в каких-нибудь венграх я не понимаю. Слово 'европеец' – это как флажок со свастикой, которым размахивали те же чехи в 1939 году, встречая мотоциклистов Вермахта, что тряслись по булыжным мостовым пражского Старого города. Ныне, во времена новой Великой замятни, малые народы, послюнив палец и определив, откуда дует ветер, тоже поднимают флажок, тоже начинают кричать о своей 'европейскости', которая вдруг обнаружилась даже и в Закавказье в виде 'исконно принадлежащей к европейской культуре Грузии'. Лично я против этого ничего не имею. Если европейским аристократам льстит, что в родственниках у них обнаружился европеец с гордым родовым именем Качалава, так тому и быть. Я бы лишь во избежание методологической путаницы именовал бы вновь обретённые европейские колена восточно-восточноевропейцами. Восток к востоку от востока. Восточно-восточный экспресс. Ту-ту-у-у… Чух-чух-чух-чух… С Богом, братцы. Поехали.
Далеко ли они уедут? Доедут ли до Европы? А на какой станции в одном из купе обнаружится исколотый трупик одного из жизнерадостных пассажиров? Что это вообще такое – зависимость и независимость применительно к государству? Что такое независимость понятно. А вот зависимость имеет много лиц. Зависимость может означать работы по строительству пирамид, на которые вы, скрипя зубами, подписываетесь лет так на триста. Зависимость может выглядеть так, что вам придётся отдать ваших милков во солдаты, и отправят их куда-нибудь в месопотамскую пустыню воевать за текущие интересы людей, живущих где-то на других континентах, и поставят их на левый фланг, а когда они, не выдержав, побегут, то после боя каждого десятого из них обезглавят перед строем, а оставшиеся будут после этого умирать не за вас, не за сестёр и матерей, не за Родину и не за Сталина, а будут они умирать чёрт знает за что и будут умирать с гораздо большим энтузиазмом, чем умирали до этого. Плохо быть маленьким и слабым. Плохо быть зависимым. Плохо жить в Словакии и Чехии, даже если они и думают, что жить им хорошо. Петух тоже думал.
Возьмём события на Балканах в начале 90-х. Помнится, как недоумевали люди – да как же это так, да как же это европейцы не понимают того, что происходит, да это же война, да это же чёрная неблагодарность за всё хорошее, что сербы сделали для Европы, а тут, на тебе, Европа (ЕВРОПА!) выступает на стороне каких-то, прости Господи, албанцев, ну, понятно, что американцы рады европейцам свинью подложить, но европейцы, они что же, совсем ку-ку, да как же они могут, ДА ЧТО ЖЕ ОНИ ДЕЛАЮТ? Ну и прочая невыносимая чепуха про некое братство европейских народов и про противостояние 'мусульманской угрозе'. Эх-хе-хе-хе… Нет всё же предела людской наивности.
Ну вот смотрите – есть у нас с одной стороны разваливающаяся Югославия, а с другой стороны – блок НАТО. Верховодит в нём Америка. Поскольку расклад на Балканах рассыпается на глазах, Америка решает, пока не поздно, навести там порядок так, как она это понимает. Ну и извлечь некие выгоды, конечно же, из той новой картины, которую она сложит из кусочков старой мозаики. О своих намерениях Америка сообщает 'союзникам' по НАТО. А как же… Порядок есть порядок. Европейцы, услышав о громадье планов гегемона и, как теперь принято выражаться, 'прихуев', лихорадочно соображают, что же им делать. Выбор, прямо скажем, неширок. Нет, не широк. Обывательская точка зрения предполагает, что у государства, а тем более государства сильного, независимого и непременно с рыночной экономикой (а ведь такие государства, как Франция, Германия, Италия и Испания у нас ведь независимы, не так ли?) есть некая ничем не ограничиваемая свобода выбора. Как там? 'Свобода… нас радостно у входа…' Тра-та-та-та… В реальности же, а государства, в отличие от людей прекраснодушных, находятся в самой, что ни на есть, реальной реальности, для американских 'союзников' существует лишь три возможных сценария. Всего навсего три.
Приходящий в голову первым же таков – не дать Сербию в обиду. Но как? Как? Поддержка в любой форме Сербии означает если и не войну, то, во всяком случае, весьма серьёзную конфронтацию со США. Пойти на это тогда не мог себе позволить никто. Так что благородная мысль о помощи Сербии тут же отбрасывается как заведомо абсурдная. Сценарий второй – надуться и сесть, отвернувшись, в уголок. Так ведь Америка именно этого и ждёт. Пока вы будете этаким букой в сторонке отсиживаться и ручек своих грязными делишками не пачкать, американцы подгребут под себя не только какую-нибудь Албанию, а и вообще все Балканы, всё 'мягкое подбрюшье Европы'. А вы, дорогие немцы и ещё более дорогие французы, сидите, дуйтесь дальше. По зрелому размышлению и эта возможность комкается и бросается в ту же корзину, куда мы ранее бросили игры в благородство. Ну, и остаётся сценарий под нумером три
