— Нет проблем. Сейчас пойду переоденусь.
— Вообще-то, там в подвале халат есть, — заметил Петр. И добавил с сомнением в голосе. — Он ничего, чистый.
Зайдя даче в тыл, оказались они перед маленькой железной дверью в стене, за которой обнаружилась бетонная лестница, идущая вниз. По ней и привел Петр-ключарь друга своего к печи огненной. Была та печь генератором тепла, иначе говоря, котлом типа КЧМ-2, производства Каунасского завода сантехнических изделий. И была она потухшей.
— Елки-палки! — в сердцах произнес хозяин подвала, — а я-то думаю, чего холодно? Придется чистить. Тьфу!
И он плюнул.
Под потолком горела лампа в матовом колпаке, освещая немалую горку зеркально-черного угля, аккуратно прислоненные к стене лопаты — совковую и штыковую, да фанерный шкафчик из тех, что бессменно стоят в цеховых раздевалках.
В глубине же подвала, полускрытый самодельной ширмой, виднелся длинный лабораторный стол, уставленный штативами, горелками и другими совершенно непонятными приборами, а рядом вздымался стеллаж, полный колб, реторт, склянок с реактивами и еще бог весть какими химическими штуками.
— Алхимией занимаешься? — поинтересовался Георгий. — Добываешь золото из подручных материалов?
Петр прошагал к ширме и рывком закрыл ее.
— Ерунда все это. Думал душу потешить — некогда. Хозяйство, черт бы его побрал! — он вернулся к печке и зло стукнул кулаком по холодному боку. — Двигай-ка ты, Жорка, наверх. Работа долгая и грязная. Все равно не справишься.
— Почему это не справлюсь? — оскорбился Георгий. — Ошибаешься, именно что справлюсь! Я, чтобы ты знал, два года истопником подрабатывал, когда в университете учился.
— Хо-хо! — сказал Петр. — Молоток! — сказал Петр. — Будешь как негр! — сказал Петр.
— Отмоюсь! Только переодеться все равно надо. Тут халат не спасет.
— Так у меня и комбинезон есть, в шкафчике. Ты свои шмотки скинь. Я их к тебе унесу. Потом снова оденешь.
На том и порешили.
— Давай трудись! — снисходительно бросил хозяин. — А я пошел духовку до ума доводить.
— Клифт по дороге не урони, — входя в роль, гаркнул Георгий.
Сатанинский хохот был ему в ответ, и дверь из подвала с шумом захлопнулась.
Подождав, пока уляжется эхо, Георгий подошел к котлу и принялся за работу. Он насвистывал безымянную песенку студенческих лет, он легко и ловко орудовал инструментами, он очистил зольник от золы, заложил новую порцию топлива и поджег его, он выровнял и без того ровную угольную горку, он подмел пол найденным в углу дворницким веником.
Он вновь ощутил себя двадцатитрехлетним, голодным и веселым…
А потом Георгий аккуратно поставил лопату с веником на место и огляделся в поисках работы. Таковая отсутствовала. Он еще немного посвистел бесшабашную песенку, но это было уже ни к чему, ибо ощущение радости исчезало, покрывалось ледком условностей, точно ручей к зиме. И в почти бессознательной попытке растопить этот лед подтолкнул Георгий к печке колченогий табурет, бросил на него свое тренированное тело, точно прыгнул в седло норовистого коня, и ногой поддал дверцу топки.
Он сидел на мерзко скрипящем табурете, и лицо его, и плечи, и грудь обливали отсветы пламени. Было жарко, чудилось — еще минута и комбинезон задымит и вспыхнет. В печи ревел огонь…
Не слышал Георгий ни скрипа отворяемой двери, ни легких шагов на лестнице, лишь когда тонкие пальцы легли на вздрогнувшее его плечо, он повернул голову и увидел Нину. Была она в рабочем платье, переднике и в руках держала поднос с рюмкой коньяка и яблоком.
— Вам, — проговорила она улыбаясь. — За доблестный и самоотверженный труд от обитателей дома сего и гостей. Выкушайте, Георгий свет Александрович!
— Оченно благодарен! — Георгий вскочил с табурета и фельдфебельски щелкнул пятками старых кед. Рюмку он взял, оттопырив мизинец, чтобы, значит, все по благородному, выпил, покрутил носом и крякнул при сем.
А Нина протянула ему яблоко…
Внимательней вглядитесь в эту картину: на фоне мятущегося пламени две фигуры — мужчина и женщина. Они повернулись друг к другу, точно впервые смотрят глаза в глаза, и тела их обдает яростный зной. Женщина протягивает яблоко. Ну как, похоже? Вот сейчас, сейчас!
— Спасибо, — проговорил Георгий уже обычным голосом. — Я яблоки не ем. У меня аллергия.
— Жаль, — улыбнулась Нина. — А яблоки прекрасные, с нашего участка. Она тряхнула головой. — Вы еще долго?
— Уже закончил.
— Значит, идете наверх?
— Да, да, конечно.
Печь была закрыта.
Дверь в подвал была закрыта.
Нина направилась на кухню, а Георгий — на второй этаж.
Часы пробили восемь.
А когда их минутная стрелка степенно отсчитала еще тридцать делений, гость, вновь уже при полном параде, сошел вниз и оказался среди общества приятного, веселого и жаждущего с ним познакомиться.
Были тут двое коллег Глеба Евстигнеевича: историк Климук Прохор Кириллович и заведующий кафедрой органической химии Штабелев Никифор Силантьевич с супругой Зоей Капитоновной. Были работники театра: герой-любовник Борис Уварович Демин, жгучий балагур и брюнет, а также травести Чехвостина Анфиса Николаевна, по старости лег переключившаяся на роли бабушек, однако сохранившая в цыплячьем своем облике что-то от мальчишки — носила брюки и смотрела на всех исподлобья. Рядом с ней круто ходил высоченный и дородный Тимофей Тимофеевич Глязеров, достойный ее супруг и местный автор.
Сослуживицы Нины были представлены тремя неунывающими девицами — Тоней, Олей и Викой, а также крупным интеллектуалом Капитуловым, чье имя Георгию так и не удалось узнать, ибо при знакомстве тот назвался лишь по фамилии, остальные же, безо всяких, видимых причин, обращались к нему просто и кратко: 'Слон'.
Со стороны Петра не было никого.
Георгий:
1. Поговорил несколько минут о новых археологических открытиях в Средней Азии с Климуком.
2. Выслушал анекдот Демина и посмеялся над ним в седьмой раз за последние полгода.
3. Порадовался за Анфису Николаевну, которой Гортензия Каллистратовна ('Святая женщина! Совершенно святая!') обещала интересную роль в новом спектакле.
4. Выслушал анекдот Демина и посмеялся над ним в тринадцатый раз за последние полгода.
5. Пожал руку коллеге по перу Глязерову ('Я тебе, брат, правду скажу: пьеса твоя — золото! Побольше бы таких пьес. Побольше!').
6. Выслушал анекдот… смотри № 2 и 4.
7. Обменялся веселыми репликами с одной из трех научных девиц, бог знает с какой.
8. Смотри № 2, 4, 6.
9. Глубокомысленно помолчал со Слоном,
10. Был, наконец, взят под руку Гортензией Каллистратовной и увлечен в сторону от оживленного круга гостей, за что сделался ей чувствительно благодарен, ибо ощущал уже на своем затылке жаркое дыхание Демина, настигавшего его с очередным анекдотом за пазухой.
— Вы должны мне помочь, — заговорщицки прошептала спасительница. — Сейчас будет короткое
