бортжурнала, погиб от несчастного случая при выходе в космос и не успел оставить завещания…
— Но ведь должны же где-то быть первоначальные рекомендации? — нетерпеливо спросил Мар, старший штурман звездолета.
— Может быть, они есть… но никто не знает где? А воз, все это устарело… И вообще, уже многое забылось — мы слишком рано предались отчаянию…
— Ничего себе рано — семьсот лет! И все без толку, — усмехнулся Мар.
— А теперь люди «Ураха» еще больше разочарованы, и надо что-то придумать, — сказал Дир.
— Хорошо, — согласился наконец Ин. — Давайте изменим маршрут и приблизимся к центру Галактики.
— Насколько? — решил уточнить Дир.
— Трудный вопрос, — задумался Ин. — Поскольку мы не знаем, что нас может ожидать, я предлагаю лететь к ядру Галактики столько же времени, сколько мы пролетели до этого, то есть семьсот лет… А потом, если ничего не встретим, возьмем курс и полетим по окружности Галактики, но уже в более звездном районе.
— Я тоже предпочитаю определенность, — одобрил Мар. — Это все-таки успокоит людей… К тому же нам разрешено действовать в зависимости от обстановки.
Так было утверждено новое решение, и звездолет «Урах» плавно изменил курс на девяносто градусов вправо. Скорость его полета составляла двести тысяч километров в секунду (!), сбавлять ее не хотелось — на торможение, а потом на новый разгон ушло бы много энергии. Поэтому только через три года «Урах» направился к центру Галактики, двигаясь теперь по ее радиусу. Потом, ровно через семьсот лет, ушло еще три года, чтобы, снова развернувшись на девяносто градусов — на этот раз влево, — «Урах», не сбавляя скорости, лег на прежний курс — по окружности Галактики.
— Я хорошо помню те годы, — сказал Тий.
— И я тоже, но давай еще разок заглянем в то время, — предложил Той.
— Не возражаю, — решил Тий.
Я смотрел сквозь прозрачные изнутри стены машины времени (снаружи, как объяснил Тий, они казались зеркальными), делая необходимые пометки в своем корреспондентском блокноте, ни на мгновение не забывая о читателях «Вечернего Ростова».
Узнав о новом решении командира, урахцы возликовали: теперь они устремились в «гущу» звезд, и надежды их окрепли.
Я взял слово «гущу» в кавычки, потому что на самом деле звезды в галактике находятся очень далеко друг от друга и только с большого расстояния кажется, что они собираются в густые скопления. Если мы посмотрим на нашу Галактику сбоку, например с Земли, то увидим в ночном небе широкую искристую ленту — Млечный Путь. И каждая искорка в Млечном Пути — не что иное как раскаленная звезда, причем некоторые из них во много раз больше, чем наше родное Солнце!
А то, что ближе к краю галактики звезд становится меньше, — это точно. Значит, верно и другое: ближе к середине их больше и найти подходящую планету быстрее.
Уверенность придала урахцам сил и вдохновила художников, композиторов, а больше всех — писателей-фантастов.
— Помнишь, Тий, — вздохнул Той, — какие книжки мы с тобой читали в те годы?!
— Еще бы! — воодушевился Тий. — Сколько выдумки, сколько смелой фантазии! Все были уверены, что найдут планету, и верили фантастам.
— Даже волшебники помогали им… — напомнил Той.
— А где они сейчас, ваши волшебники? — спросил я.
— А вон летит Лия! Смотри вверх, вон туда… Видишь, в черном плаще и с перьями на голове…
И действительно: это была фея Ночи; вслед за ней на «небо» «Ураха» надвигалась звездная ночь.
— Она каждый день приносит темноту из космоса, — объяснил Той, — а утром гонит ее обратно, сквозь купол звездолета.
— Ей всегда помогает волшебник Се, — продолжал Тий. — Он сейчас отступает перед Лией — видишь его, в золотом блестящем костюме и со светящимися крыльями?!
Я увидел, как Се взмахами своих ярких прозрачных крыльев словно собирал дневной свет и сметал его с неба, освобождая место Лие.
— Но передвинемся еще на семьсот лет вперед, — сказал Тий, нажимая нужные кнопки. — Ты увидишь урахцев в тот период, когда они всё еще не теряли надежды на успех. «Урах» выходил на прежний курс, и все ликовали по поводу этого события.
— И верно, — вздохнув, сказал Той. — Прошло лет двадцать, и нам встретилась ваша Земля…
— Тий, покажи, пожалуйста, — попросил я. — Ведь я землянин, и мне надо бы хоть одним глазком увидеть…
— Как хочешь, — склонил голову Тий.
Впрочем, я вам рассказал об этом, кажется, еще в первой главе, и нет смысла повторяться; расскажу лишь о новых деталях, увиденных во время Второго дрейфа урахцев.
Экспедицию на Землю возглавил очередной командир астероида-звездолета. Звали его Абрес. С ним отправились еще двое: молодой биолог Ар и астрофизик Ней.
Я видел, как они облетели нашу планету около пяти тысячелетий назад. Ни огней ночью, ни искусственных спутников, конечно, еще не было. На экранах всех телевизоров «Ураха», в том числе и на главном, в машине времени, все же было рассмотреть несколько городов.
Абрес облетел вокруг планеты ночью, то есть постоянно держась в тени Земли, но в космолете имелись приборы ночного видения, и это очень помогало.
Урахцы решили исследовать подробнее район Нила, пересекающего Египет с юга на север, как наиболее населенный. Они пролетели над ним на рассвете на большой высоте и малой скорости, чтобы меньше шуметь.
Неподалеку от самого большого города (я знал, что это столица Древнего Египта Мемфис) Абрес сбросил на парашюте металлический шар размером с наш астраханский арбуз (в среднем это вдвое больше футбольного мяча!).
Хитрый это оказался «арбуз», доложу я вам! Он был заполнен, как семечками, особой микроаппаратурой, все «видел» и «слышал» да еще передавал на борт космолета телевизионный цветной и звуковой фильм о том, что происходило вокруг…
Потом Абрес снизился и посадил космолет километрах в двухстах западнее Нила, там, где сейчас проходит граница между Ливийской пустыней и Сахарой. Но тогда все это было серовато-зеленоватой безлюдной степью с разбросанными кое-где пальмовыми рощами, окружающими родник или небольшое озерцо.
В таком относительно прохладном оазисе и расположились урахцы. Они купались, загорали, мечтали о будущей жизни на этой благодатной и малонаселенной планете: во всем Египте тогда было жителей столько, сколько сейчас в одной Москве…
— Цивилизация здесь развита еще слабо, — убеждал друзей Абрес, — и мы без труда договоримся с местными жителями, даже подружимся, вот увидите!
— Может быть, сразу познакомимся с ними, командир? — предложил Ар.
— Нет-нет, — возразил Абрес. — Сейчас это неразумно. Стоит ли торопиться? Лучше поживем здесь немного, привыкнем к обстановке…
Один из членов экспедиции постоянно дежурил у телевизора, а в свободное время у экрана собирались все.
Шар урахцев был замечен египтянами сразу. Жрецы объявили, что это посланник бога солнца Ра, и народ поверил; да и сами служители мемфисского храма бога скульпторов и мастеров Птаха тоже склонны были считать его небесное происхождение доказанным самим способом появления: они просыпались раньше всех и видели парашют с шаром.
В те времена еще не было огромных пирамид, что стоят и сейчас позади Большого сфинкса, да и самого сфинкса — каменной скульптуры льва с головой человека — тоже не существовало, на его месте высилась дикая двадцатиметровая скала.
В городе из камня были построены лишь дома вельмож и дворец фараона. Жилища же бедняков, сделанные из камыша и глины, образовали большинство улиц. Окна в домах были обращены внутрь дворов, и улицы казались слепыми и суровыми.
Шар, столь чудесно спустившийся с неба, носили по всему городу и наконец показали священному быку в храме бога Птаха.
Апис — так звали каждого очередного быка, выбираемого в священные после смерти предыдущего, — лениво обнюхал шар, почему-то лизнул его (при этом жрецы пришли в неописуемый восторг!), обмахнулся хвостом, словно раздумывая, какое отдать распоряжение, миролюбиво промычал и, видимо, слегка обеспокоенный надоедливыми мухами, вскинул голову кверху, как бы указывая рогами назад…
А за его спиной — об этом уже догадался и я, а не только жрецы, не спускавшие с него глаз, — находился Город Мертвых — кладбище, где хоронили богатых вельмож и фараонов.
Происходило все это накануне похорон Имхотепа, великого зодчего, строителя первой в Египте и тогда единственной пирамиды; гробница его, видимо, находилась тоже в Городе Мертвых, и жрецы загалдели, истолковав «приказ» Аписа по-своему. С торжественными песнопениями шар понесли в середине похоронной процессии, чтобы замуровать его в гробнице вместе с другими подарками умершему.
— Пропал наш помощник! — засмеялся Ней, когда шар погрузился в полный мрак, а экран телевизора в шатре урахцев погас, хотя и не был выключен.
— Вот и хорошо! — ответил Абрес. — Сейчас он никому не нужен; зато потом когда-нибудь его найдут, и он расскажет далеким потомкам нынешних людей о нас…
Как ни старался я все рассмотреть и запомнить, мне так и не удалось установить, где же, в конце концов, похоронили Имхотепа.
Ни разу, поверьте, друзья мои, ни разу не выносили шар на открытое и более или менее возвышенное место, чтобы было сориентироваться, смотря на мир его «глазами».
Не повезло!
Однако еще больше не повезло командиру звездолета «Урах» Абресу и его товарищам. Довольно скоро они заметили, что с ними происходит что-то неладное, но вначале скрывали друг от друга свои подозрения, не веря себе. И вот после похорон Имхотепа, точнее на другой день, напускная веселость покинула их, и командир серьезно сказал:
— Сдается мне, что мы здорово… постарели за эти дни. Похоже?
— Да, командир, здесь время почему-то идет быстрее нашего. В десятки раз!
— Еще немного, и мы с вами умрем от старости, хотя не достигли и половины положенного нам возраста!
Они пробыли на Земле еще сутки и были вынуждены возвратиться на звездолет, поняв, что эта планета по необъяснимой пока причине не пригодна для жизни.
Еще одна надежда многих столетий рухнула.
Глава шестая. Дрейф третий
Теперь урахцам стало трудно, как никогда прежде: шутка ли, столько надеяться и дважды разочароваться! Еще мрачнее выглядел некогда оживленный, а теперь наполовину вымерший город Янат. Дети не хотели учиться, волшебники и фантасты забросили свое искусство, а люди перестали интересоваться прошлым и начали забывать свою родную планету.
