— Он говорил со мной. — Гарри снова била дрожь. — При... призрак Седрика, или что это было, говорил.
— Эхо, - подтвердил Дамблдор, - которое сохранило внешность и характер Седрика. Я думаю, появились и другие тени... прежние жертвы палочки Волан-де-Морта...
— Старик, — Гарри все еще с трудом выдавливал из себя слова. — Берта Джоркинс. И...
— Твои родители? — тихо спросил Дамблдор.
— Да.
Сириус сжал его плечо с такой силой, что Гарри стало больно.
— Последние убийства, совершенные палочкой, — кивнул Дамблдор. — В обратном порядке. Конечно, многие еще появились бы, сумей ты удержать связь. Очень хорошо, Гарри, это эхо, эти тени... что они делали?
Гарри описал, как призраки кружили по краю золотой паутины, как Волан-де-Морт явно их боялся, как тень отца объяснила ему, что делать, как Седрик высказал свою последнюю просьбу.
В этот момент Гарри понял, что продолжать не может. Он почувствовал, что рука Сириуса уже не лежит на его плече, и обернулся. Сириус Блэк стоял, спрятав лицо в ладонях.
Внезапно Гарри понял, что Фоукс не сидит у него на коленях. Феникс спорхнул на пол, прикоснулся головой к покалеченной ноге Гарри и роняет свои перламутровые слезы на рану, нанесенную пауком. Боль исчезла. Кожа заросла. Нога была здорова.
— Я хочу повторить еще раз, — сказал Дамблдор, когда феникс взлетел к себе на жердочку. — Ты проявил сегодня чудеса отваги, Гарри. Я не ожидал от тебя подобного. Ты проявил храбрость, подобно тем, кто погиб, сражаясь с Волан-де-Мортом, когда тот был в расцвете своих сил. Тебе досталась ноша взрослого волшебника, и ты оказался достойным нести ее. А сейчас ты отдал все, чего мы вправе были ожидать от тебя. Ты пойдешь со мной в больничное крыло. Я не хочу, чтобы сегодня ты возвращался в свою спальню. Сонное зелье и покой... Сириус, хочешь побыть с ним?
Сириус кивнул и превратился в черного пса. Все вместе они вышли из кабинета Дамблдора и направились в больничное крыло.
Когда Дамблдор распахнул дверь, Гарри увидел, как миссис Уизли, Билл, Рон и Гермиона окружили смущенную мадам Помфри и требовали от нее ответа: где Гарри и что с ним?
Все тут же обернулись на звук открываемой двери, и миссис Уизли тут же сдавленно воскликнула:
— Гарри, Гарри!
Она бросилась к нему, но Дамблдор встал между ней и Гарри Поттером.
— Молли, — твердо сказал он, подняв руку, — пожалуйста, выслушай меня. Гарри подвергся сегодня ужасному испытанию. Только что, в разговоре со мной, он еще раз пережил все случившееся. Сейчас ему нужны сон, тишина и покой. Если он захочет, чтобы вы остались с ним, — добавил он, глядя на Рона, Гермиону и Билла, — вы можете остаться. Но я хочу, чтобы ему не задавали вопросов до тех пор, пока он не будет готов ответить на них. И уж конечно никаких вопросов сегодня вечером.
Миссис Уизли кивнула. Лицо ее было белее мела.
Она резко повернулась к Рону, Гермионе и Биллу и прошипела сердито, как будто они шумели:
— Слышали? Ему нужен покой!
— Господин директор, — произнесла мадам Помфри, не сводя глаз с огромного черного пса, — можно спросить...
— Этот пес побудет некоторое время рядом с Гарри, — ответил Дамблдор, не давая никаких объяснений. — Уверяю вас, он отлично выдрессирован. Гарри, я подожду пока ты уляжешься в постель.
Гарри был невыразимо благодарен Дамблдору за то, что он оградил его от вопросов. Он был не против того, что все собрались здесь, ему просто была невыносима сама мысль о том, чтобы снова объяснять, снова переживать все это.
— Я вернусь сразу же, как только поговорю с Фаджем, Гарри, — сказал Дамблдор. — Я хотел бы, чтобы ты оставался здесь и завтра, пока я не выступлю перед школой.
С этими словами Дамблдор ушел.
Мадам Помфри повела Гарри к кровати, и он заметил в дальнем конце палаты Грюма. Тот лежал, не двигаясь, а рядом на тумбочке его ожидали деревянная нога и волшебный глаз.
— С ним все в порядке? — спросил он.
— Все будет хорошо, — ответила мадам Помфри, протягивая Гарри пижаму и расставляя вокруг него ширму.
Он снял мантию, надел пижаму и забрался в постель. Из-за ширмы появились Рон, Гермиона, Билл и миссис Уизли с черным псом и устроились на стульях по обе стороны кровати. Рон с Гермионой смотрели на Гарри почти с опаской, как будто боялись его.
— Со мной все в порядке, — сказал он. — Я просто устал.
Миссис Уизли зачем-то поправила одеяло, и глаза ее наполнились слезами.
Из кабинета возвратилась мадам Помфри с бутылочкой пурпурного зелья и кубком в руках.
— Ты должен выпить все, Гарри, — заявила она. — Это зелье, чтобы спать без снов.
Гарри взял кубок, сделал несколько глотков и сразу же почувствовал, что глаза у него слипаются. Окружающее как будто заволокло дымкой, лампы дружески подмигивали ему сквозь ширму, а тело, казалось, тонет в мягком тепле матраса. Не успел он опустошить кубок, как тут же уснул.
* * *
Когда Гарри проснулся, ему было так тепло и уютно, что глаза открывать не хотелось, а хотелось наоборот, туг лее уснуть снова. Свет в комнате был приглушен, и он был уверен, что сейчас еще ночь, и значит он не мог проспать долго.
Рядом послышался шепот.
— Они разбудят его, если не прекратят немедленно!
— И чего они там кричат? Ничего ведь не могло случиться!
Гарри открыл глаза. Кто-то снял с него очки, поэтому все вокруг расплывалось. Он увидел лишь нечеткие очертания миссис Уизли и Билла рядом с собой.
— Это голос Фаджа, — прошептала миссис Уизли, поднимаясь со стула. — А это Минервы МакГонагалл, верно? О чем это они там спорят?
Теперь голоса донестись и до Гарри. Люди кричали и бежали в сторону больничной палаты.
— Мне очень жаль, Минерва, но тем не менее... — громко произнес Корнелиус Фадж прямо под дверью.
— Вам не следовало приводить его в замок! — кричала профессор МакГонагалл. — Когда Дамблдор узнает об этом...
Гарри услышал, как со стуком распахнулась дверь палаты. Все окружавшие его повернулись к дверям и не заметили, как Гарри сел и надел очки.
Фадж решительно влетел в палату. Следом за ним вбежали профессора МакГонагалл и Снегг.
— Где Дамблдор? — спросил Фадж у миссис Уизли.
— Его здесь нет, — сердито ответила она. — Это больничная палата, министр, и вам не кажется, что вам было бы лучше...
В этот момент дверь снова распахнулась, и на пороге возник Дамблдор.
— Что случилось? — резко спросил он, переведя взгляд с Фаджа на профессора МакГонагалл. — Почему вы беспокоите больных? Минерва, я удивлен... я просил вас постеречь Барти Крауча...
— В этом больше нет необходимости, Дамблдор! — взвизгнула она. — Министр позаботился об этом!
Гарри никогда не видел, чтобы профессор МакГонагалл теряла контроль над собой. Ее щеки пылают от гнева, ладони сжаты в кулаки; ее всю трясет от ярости.
— Когда мы сообщили мистеру Фаджу, что нами пойман Пожиратель смерти, ответственный за все, происшедшее сегодня ночью, — тихо произнес Снегг, — он, похоже, решил, что под угрозой находится его собственная безопасность. Он настоял на том, чтобы вызвать дементора для охраны. С этим дементором он явился в кабинет, где Барти Крауч...
— Я предупреждала его, что вы не согласитесь, Дамблдор! — вмешалась профессор МакГонагалл. — Я сказала ему, что вы никогда не позволите дементорам переступить порог замка, но...
— Моя дорогая! — взревел Фадж. (Таким разъяренным Гарри никогда его не видел.) — Поскольку я являюсь министром магии, то именно я решаю, брать ли с собой охрану, если мне предстоит допрашивать потенциально опасного...
Но профессор МакГонагалл перебила его:
— И как только этот... это существо вошло в кабинет, — крикнула она, — оно набросилось на Крауча и... и...
У Гарри в животе похолодело. Профессор МакГонагалл подыскивала подходящее слово, но он уже и так все понял. Он знал, что сделал дементор: применил к Барти Краучу смертельный поцелуй. Он высосал из него душу, и теперь Крауч хуже, чем мертв.
— Туда ему и дорога! — вспыхнул Фадж. — Похоже, на его совести несколько убийств!
— Но теперь он не сможет свидетельствовать, Корнелиус, — заметил Дамблдор. Он не сводил с Фаджа взгляда, как будто впервые разглядел его по-настоящему. — Теперь он не сможет рассказать, почему он убил этих людей.
— Почему он их убил? Ну так ведь это и без того понятно! — горячо возразил Фадж. — Он же просто сумасшедший! Судя по тому, что рассказали мне Минерва с Северусом, он думал, что выполняет указания Сами-Знаете-Кого!
— Он действительно выполнял указания лорда Волан-де-Морта, Корнелиус, — ответил Дамблдор. — Смерть этих людей была лишь побочным следствием плана, который должен был помочь Волан-де-Морту вернуть себе былое могущество. План удался. Волан-де-Морт вернул себе тело.
Фадж явно не поверил своим ушам. Растерянно моргая, он уставился на Дамблдора. Министр магии выглядел так, будто его только что ударили по голове мешком с песком.
— Сами-Знаете-Кто... вернулся? — с трудом выдавил он. — Абсурд! Дамблдор, это нелепость...
— Без сомнения, Минерва и Северус уже сообщили вам, — продолжил Дамблдор, — что мы слышали признание Барти Крауча. Под воздействием Сыворотки Правды он рассказал нам, как ему помогли бежать из Азкабана и как Волан-де-Морт, узнав от Берты Джоркинс о его освобождении, явился, чтобы избавить его от отца и использовать для захвата Гарри. План сработал, говорю я вам. Крауч помог Волан-де-Морту возродиться.
— Послушайте, Дамблдор, - начал Фадж, и Гарри с изумлением увидел, как министр заулыбался, — вы... неужели вы всерьез верите этому. Сами-Знаете-Кто возродился? Бросьте, бросьте... конечно, Крауч мог верить в то, что выполняет указания Сами-Знаете-Кого, но верить словам сумасшедшего, Дамблдор...
— Когда Гарри прикоснулся к Кубку Трех Волшебников, тот перенес его прямо к Волан-де-Морту, — настойчиво продолжал Дамблдор. — Он был свидетелем возрождения Волан-де- Морта. Я все вам объясню, если вы пройдете ко мне в кабинет.
Дамблдор бросил взгляд в сгорел гу Гарри, увидел, что тот проснулся, но, покачав головой, сказал:
— Боюсь, я не смогу разрешить вам расспросить сегодня Гарри.
Фадж продолжал загадочно улыбаться. Он тоже посмотрел на Гарри, затем обернулся к Дамблдору и спросил:
— Вы... э-э... готовы поверить Гарри на слово, Дамблдор?
На мгновение повисла тишина, которую нарушило рычание Сириуса. Он оскалился в сторону Фаджа.
— Конечно, я верю Гарри, — ответил Дамблдор. Его глаза гневно сверкали. — Я слышал признание Крауча, и я слышал рассказ Гарри о том, что произошло после того, как он
