Ужасной боли.
Вот, значит, ради чего из нее долгие годы делали рейнджера? Рейнджера, цель которого — защищать. Может, она ошиблась, и истинная цель обучения была совсем иной, и на самом деле к ней больше подошло бы слово «убийца»?
— Уходим, и быстро, — сказал Джуравиль, оторвав девушку от этих душераздирающих мыслей.
Едва соображая, что делает, она двинулась вслед за эльфом, и вскоре они наткнулись еще на одного гоблина, собирающего ветки для костра.
Этот умер, даже не успев понять, что произошло.
Вроде бы в лесу больше никого не было, и они сосредоточили внимание на самом лагере, где бесцельно слонялись шесть гоблинов. Над огнем висел большой закопченный котел, и время от времени то один, то другой гоблин подходил к нему и зачерпывал отвратительного вида варево.
— Можно подождать, пока они будут отходить от костра, и приканчивать их по одному, — сказал Джуравиль.
Услышав предложение своего наставника, Бринн вздрогнула; больше всего ей хотелось как можно быстрее покончить с этим кошмаром.
— Хватит нападать исподтишка, — решительно заявила она и начала подниматься, собираясь напасть на гоблинов в открытую.
Джуравиль с силой схватил ее за руку.
— Что является главным оружием воинов тогайру? — спросил он.
Девушка кивнула, поняв мысль эльфа, и вернула ему маленький меч.
Спустя несколько минут бродящие по лагерю гоблины с любопытством поглядели на север, в сторону леса, откуда донесся конский топот.
Бринн Дариель верхом на Сумраке стремительно пересекла линию кустов и натянула тетиву лука. Первым, едва успев вскрикнуть, свалился один из гоблинов на краю поляны. Вторая стрела сразила того, который склонился над котлом; миска с варевом отлетела в сторону.
Быстрым плавным движением сняв с лука тетиву, тогайранка зажала его под мышкой правой руки, словно копье, и устремилась к третьему гоблину, ошеломленно застывшему, уставившись на нее. Дуга лука из твердого серебристого папоротника размозжила ему голову, превратив лицо в кровавое месиво. Девушка круто повернула лошадь влево, растоптала следующего гоблина и бросилась вдогонку еще за одним, который попытался сбежать. Она снова взмахнула луком, словно дубинкой, однако промахнулась, и гоблину, поднырнувшему под него, удалось увернуться от удара.
К этому моменту, однако, инерция ее движения сошла на нет. Бринн вынесло в дальний конец лагеря, позади остались три гоблина, понявших наконец, что происходит, и спешно подбирающих оружие. Где Джуравиль? Почему не слышно пения натянутой тетивы его маленького лука и криков сраженных гоблинов?
С силой натянув поводья, девушка заставила лошадь остановиться и тут же развернула ее. Она начала огибать лагерь слева, низко пригнувшись к шее Сумрака, когда тот перепрыгивал через упавшие стволы.
Бринн решила, что имеет смысл совершить второй бросок в центр лагеря. Однако у тех трех гоблинов, которых она оставила позади, хватило сообразительности отступить к краю леса, под укрытие деревьев и кустов. Единственной доступной мишенью оказался тот, которого лишь задел ее удар; пошатываясь, он пытался встать. На полном скаку тогайранка еще раз ударила его по затылку. Гоблин рухнул на котел с варевом, перевернул его и свалился прямо на раскаленные угли. Безобразное существо дико взвыло, его редкие волосы вспыхнули, кожа побагровела от ожогов и мгновенно вздулась пузырями.
Молниеносным движением, которого гоблины даже не успели заметить, Бринн снова натянула на лук тетиву, перекинула ногу через спину Сумрака и выстрелила, попав одному из гоблинов точно между глаз. Соскочила с лошади и, увернувшись от летящего в ее сторону копья, выстрелила еще раз.
Остался всего один противник.
Быстрым движением девушка снова сняла тетиву и бросилась в атаку.
Испуганный гоблин попытался скрыться, но потом, видимо передумав, круто развернулся, вскинул грубо сделанное копье и метнул в приближающуюся Бринн. Она без труда отбила его, однако вынуждена была резко остановиться, когда кусты справа раздвинулись и вынырнувший оттуда гоблин напал на нее, размахивая маленьким ржавым кинжалом.
Она подняла лук-посох, но тут первый гоблин бросился к своему копью, собираясь снова напасть на нее. Девушка перехватила дугу лука левой рукой и со всей силой швырнула его в гоблина, попав тому в голову.
Похоже, этот противник был выведен — по крайней мере на какое-то время — из строя; теперь она вступила в рукопашный бой с гоблином, вооруженным кинжалом. Отточенные, выверенные движения тогайранки слегка поумерили его пыл. Она отвела левую руку в сторону, а правую подняла над головой, создавая у противника впечатление, что ему есть куда ударить.
И тот, поддавшись на уловку, тут же ринулся вперед, рассчитывая вонзить кинжал ей в грудь.
Бринн левой рукой схватила его за запястье и дернула вниз, выворачивая руку таким образом, чтобы он оказался спиной к ней и лицом вверх. Гоблин взвыл от боли, но тем не менее свободной рукой пытался наносить удары. Девушка нажала чуть сильнее, и оружие выпало из его ослабевших пальцев. Она с силой оттолкнула противника и вонзила кинжал ему в грудь, после чего швырнула умирающую тварь на землю.
К этому моменту тот гоблин, которого она ударила по голове, был уже на ногах. Но не нападал. Судя по всему, он увидел достаточно, потому что со всех ног бросился в глубину леса.
Действуя почти инстинктивно, тогайранка метнула вслед ему кинжал, поразив убегающего противника в бедро. Гоблин взвыл и рухнул на землю; он попытался вытащить кинжал, но боль мешала ему сделать это.
Бринн подняла с земли свой лук-посох и обрушила его на голову противника; тот затих.
Девушка опустилась на колени. Поблизости, наверное, еще оставались другие гоблины, но она не могла сейчас думать ни о чем, кроме валяющихся вокруг мертвых тварей, которых она только что прикончила собственными руками. Бринн изо всех сил боролась с подступавшей тошнотой, стараясь восстановить дыхание и успокоиться. Она напоминала себе, что опасность еще не миновала, что, может быть, сейчас сзади к ней подкрадывается еще один противник…
Эта мысль заставила ее бросить быстрый взгляд через плечо. Вокруг было тихо. Сумрак, спокойно стоящий в стороне, поднял голову, перемалывая зубами листья.
Тогайранка взяла лук, натянула на него тетиву и, вытащив из бедра мертвого гоблина кинжал, сунула его за пояс.
Появившийся Белли'мар Джуравиль ходил между лежащими телами гоблинов и, заметив у кого-то из них признаки жизни, перерезал ему глотку.
В этот момент Бринн показалось, что она ненавидит своего наставника. Ненавидит до глубины души. Зачем он так поступил с ней? Только ради того, чтобы убедиться, что она способна устроить подобную резню?
— Небрежно работаешь, — произнес Джуравиль. — С первым ты расправилась неплохо, но с той парой в кустах возилась слишком долго. Трое из тех, что лежат здесь, были только ранены, и у двоих из них хватило бы сил напасть на тебя. Что ты делала бы, если бы я не прикончил их? — Судя по выражению лица эльфа, он правильно истолковал сердитый взгляд тогайранки. — А почему, собственно, ты так на меня смотришь? — Снисходительный тон Джуравиля свидетельствовал о том, что он прекрасно понимает причину недовольства своей подопечной.
— К чему все это?
— Хочешь прослушать еще одну лекцию о неразумных злобных гоблинах? Сколько подобных примеров нужно привести, чтобы успокоить грызущее тебя чувство вины, рейнджер? Неужели мне придется снова рассказывать тебе о выжженных лесах, о набегах на человеческие поселения, о том, как гоблины убивали — и даже ели! — детей? Повторять историю войны с демоном, приводить сотни примеров бесчинств, что гоблины в те мрачные времена творили на землях Короны?
— Набеги на человеческие поселения, — с иронией заметила Бринн.
— Да, и заметь: убивали они с удовольствием.
— Как и ты! — воскликнула девушка, прекрасно понимая, что приближается к опасной черте.
— Нет, не так. — Джуравиль, похоже, ничуть не оскорбился. — Я делал то, что должен был сделать, причем старался выполнить это как можно лучше. Ты глубоко заблуждаешься, если считаешь, что мне доставляет удовольствие убивать.
— И заодно новоиспеченному рейнджеру дан хороший урок, — продолжила Бринн; в ее голосе по-прежнему был слышен злой сарказм.
— И это, конечно, тоже, — невозмутимо отозвался эльф.
Тогайранка, казалось, вот-вот взорвется.
— И часто рейнджеры приобретают свой первый боевой опыт в сражениях с гоблинами? Достаточно удобные объекты для того, кто учится убивать!
— Совершенно верно, как правило, для этого выбираются гоблины или бешеные животные, — все так же спокойно ответил Джуравиль, — Хотя спорный вопрос, можно ли их приравнивать друг к другу.
От этого тона, как и от самого смысла его слов, Бринн окончательно пришла в ярость.
— Не всякий враг — достойный противник, — продолжал эльф.
Бринн отвернулась, зажмурив глаза; когда она открыла их, то устремила взгляд в сторону леса. И в тот же миг почувствовала мягкое прикосновение Джуравиля.
— Как ты сумеешь подняться на гору, если не в состоянии одолеть крошечный бугорок? — спросил он.
— Я не для того покинула Эндур'Блоу Иннинес, чтобы стать убийцей, — возразила девушка сквозь стиснутые зубы.
— Ты покинула долину эльфов, чтобы поднять восстание, — жестко произнес Джуравиль. — Думаешь, бывают бескровные мятежи?
— Это совсем другое…
— Потому что бехренские захватчики получат то, что заслужили?
Бринн прищурилась и уверенно заявила, глядя в лицо эльфу:
— Да!
— И что, погибнут только те из них, которые действительно заслуживают этого?
— Погибнут и многие тогайру, но они пойдут на это сознательно, веря, что, жертвуя жизнью, помогут освободить свой край!
— А также множество совершенно невинных людей, — заметил Джуравиль. — К примеру, дети, слишком маленькие, чтобы понимать, что происходит. Дряхлые старики. Женщины перед смертью будут подвергаться насилию. — Бринн изо всех сил старалась сохранить решимость во взоре, но внутренне содрогнулась. — Любая война — на редкость грязное дело, моя дорогая. В боевых действиях ятолы будут использовать известных своей невероятной свирепостью воинов чежу-лей. А те считают, что любого врага нужно просто стереть с лица земли. И неужели ты воображаешь, будто тогайру окажутся более великодушными? Оттесняя бехренцев, а тебе придется это делать, если и в самом деле хочешь, чтобы твой народ получил свободу, ты будешь захватывать их деревни и города, в которых живут люди, неповинные в завоевании Тогая. И ты совершенно уверена, что кое-кто из твоих воинов не воспользуется возможностью отомстить за все, чего они и их родные натерпелись во время вторжения захватчиков?
Девушка стоически продолжала испепелять эльфа взглядом, но скорее уже из упрямства. Умом она понимала, что Джуравиль прав, однако сердце Бринн соглашаться с этим не желало.
