на сером полу.
– Вот это сцена! – раздался где-то за плечом голос Джека. – Парня, конечно, жалко, но зато какой репортаж получится!
– Что? – обернулась Делия. – О чем ты говоришь?
Но, увидев лицо коллеги, он моментально забыл, о чем говорил.
– Как так получилось? Тебя толкнули? – Он живо полез в карман и, достав платок, протянул его Делии.
– Нет, это… наверное, от нервов. Этот мальчик… Он жив?
– Да жив, конечно, – подхватив Делию под локоть, Джек подвел ее к окну, где было не так людно. – Ничего страшного. До свадьбы заживет.
– На даянге номер один, – зазвенел воодушевленный голос комментатора, – победу нокаутом одержал Дэниел Гексли, штат Иллинойс!
Послышалось улюлюканье, свист, одобрительные хлопки. Кто-то даже крикнул:
– Молодец, так их!
Делия была ошарашена подобной реакцией зала чуть ли не больше, чем самим нокаутом. Чему они радуются, за что хвалят этого морального урода?
– Почему? – сорвалось с ее губ.
– Что почему? – не понял Джек.
– Почему они радуются тому, что человеку сломали нос? – Делии показалось странным, что Джек не сразу сообразил, о чем его спрашивают. Ведь это так естественно. Что еще можно спросить, видя подобное варварство? А окружающие показались ей каким-то сборищем дикарей, живущих родоплеменными отношениями. С той лишь разницей, что побежденному медики оказывают помощь.
Джек развел руками (камера лежала на подоконнике).
– Это большой спорт. Сюда люди приходят сражаться, доказывать себе и другим, что они лучшие. Победа, причем красивая победа, всегда вызывает одобрение. Это нормально.
Джек говорил так спокойно, так уверенно… Джек, который боялся лишний раз сказать человеку грубое слово, который пропускал вперед женщин в дверях… И этот Джек рассуждает о страшных вещах с завидным равнодушием, словно насилие для него нечто само собой разумеющееся.
– Красивая победа? – Делия грустно усмехнулась. Нет, не стоит объяснять Хону, почему это не победа и почему она не только не красивая, а просто уродливая, противоречащая самим принципам красоты. Зачем? Впервые в жизни Делия остро ощутила, насколько она далека от Джека. Осталось выяснить только один вопрос. – Послушай, – Делия мотнула головой в сторону табло. – Там был счет, кажется, 5:1. Или вроде того, не помню. Ведь выигрывал этот, матерый волк?
– Да, – закивал Джек.
– А если бы он выиграл по очкам, это чем-нибудь отличалось бы от победы нокаутом в общем зачете?
Он пожал плечами.
– Для общего зачета это значения не имеет. Так, для поднятия престижа.
Делия не ответила. Ей стало мерзко. Для поднятия престижа. В кои-то веки мужчина поднимает свой престиж избиением слабейшего? Но и об этом с Хоном было бесполезно говорить. Все равно не поймет, ведь он, кажется, воспринимает подобные вещи как должное.
– Давай быстрее с этим разберемся и уедем отсюда, – устало протянула Делия. – Найди мне чемпиона, я расспрошу его о жене и детях, о культе насилия – и мы уедем. Не хочу находиться здесь ни одной лишней минуты.
Она отняла от лица платок: кровь уже остановилась.
– Хорошо. – Джек извлек из кармана все тот же листок и ручку, с помощью которых объяснял расположение судей на даянге. – Сейчас посмотрю порядок выступлений. Только не отходи от камеры, а то, не ровен час, не на что снимать будет. – И он растворился в толпе.
А Делия осталась наедине со своими мыслями и чувствами. Ей было тошно. Тошно от этих людей, от этих стен, от этого воздуха. Создавалось ощущение абсурдности, какой-то огромной духовной несостыковки: зачем они это делают? Зачем выбивают друг другу челюсти, ломают носы, руки, ноги. Что за примитивизм мышления? Что за ненормальная потребность? Вспомнился Фрейд и его учение о подсознании, по которому все наше поведение объясняется только стремлением к сексу и агрессии. Потом из далекого уже курса философии вынырнул Спенсер. Да, конечно, человеческое общество лишь подобие природной среды, есть люди-хищники, есть люди-жертвы. Одни постоянно поглощают других.
Делия присела на лавочку, продолжая, впрочем, боковым зрением следить за камерой. Да, прав Фрейд, прав Спенсер. Кто еще говорил об этом? Да всех и не упомнишь. Но многие. Очень многие. С тех пор как Дарвин провозгласил человека лишь обезьяной, прыгнувшей чуть выше других живых существ на планете, об этом не переставая говорили все философы. И сегодня Делия, никогда не разделявшая столь пессимистических взглядов на homo sapiens и его природу, начала понимать, что именно так все и есть на самом деле. А она не привыкла так жить. Не привыкла, постоянно общаясь с поэтами и художниками, с актерами и вообще людьми творческими, образованными. В ее сознании само слово «человек» ассоциировалось с созидательной силой. Созидательной, а не разрушительной. Ведь на земле только люди могут творить! Лишь человеческая рука из глыбы камня высекает прекрасные статуи, из звуков создает музыку, из красок и холста – великие полотна. Делии всегда почему-то казалось, что таких людей большинство, но теперь она ясно увидела, что это не так. Мимо то и дело сновали спортсмены, и она вглядывалась в их глаза. Так вот она, та общая идея, которая объединяет их всех: насилие. Насилие над другим живым существом, над себе подобным.
– Эй, ты меня слышишь?
Делия подняла глаза: перед ней на корточках сидел Джек и улыбался.
– Я нашел тебе целых три известных спортсмена. Один выступает через десять минут на третьем даянге. Если ты готова, то можем идти.
Но Делия его не слушала.
– Мы самые отвратительные создания на земле.
– Что? – Джек удивленно посмотрел на коллегу. – Что ты там бормочешь?
– Да нет, ничего. – Достав из сумочки зеркало и гигиенические салфетки, она стала приводить себя в порядок.
Но он не отставал. Наверняка он все-таки разобрал что-то из сказанного.
– Ты все принимаешь слишком близко к сердцу, брось. Считай спортсменов отщепенцами, если тебе так легче. Ведь контактными видами спорта занимаются очень немногие.
Но Делия только усмехнулась в ответ.
– Не бывает случайностей, Джек. Если один человек способен на что-то, то не исключено, что и другие в критической ситуации поведут себя так же. Но давай не будем больше об этом. Где твой чемпион? Веди.
– Ну как знаешь. – Он несколько погрустнел, видимо снова решил, что Делия не хочет продолжать разговор из-за ограниченности его кругозора. – Туда.
Когда подошли к даянгу, там еще выступала другая пара спортсменов: оба высокие, довольно широкие в плечах, явно коренные американцы. Бой шел как-то вяло. Делия посмотрела на табло – 4:4. Интересно, кто же все-таки победит. Она стала снова всматриваться в глаза. Спортсмен в синем протекторе глядел прямо и открыто, с вызовом озлобленного самолюбия. Были в зрачках какие-то горячие предупреждающие искры. Его противник, наоборот, держался свободнее, выглядел менее сосредоточенным и вообще казался человеком более добродушным.
Делия коснулась плеча Джека.
– Выиграет синий.
– С чего ты взяла? – заинтересовался тот. – По мне, так у синего с техникой хуже, стоит на месте, его счастье, что красный не лезет первым. А как ты определила?
– Потом скажу, смотри, вот увидишь.
Спортсмены еще некоторое время постояли, потом синий пошел вперед, завертелся, подпрыгнул, сделал несколько ударов. Красный предпринял что-то вроде контратаки, но тут ему просто не хватило