Пригороды Палимпсеста распахиваются за городской чертой, как узорные веера. Сперва дома, все краснокирпичные, тянутся ровными рядами и ветвящимися, будто вены, проулками, дворами и тупиками. В парках трава пахнет апельсинами, а ручьи покрыты колышущимся ковром иссиня-черных роз. Дети рисуют на тротуаре девочек с антилопьими копытами и мальчиков с воробьиными крыльями — и прыгают между ними на одной ножке. Звонкий детский смех обращается в оранжевые лепестки, разносится ветром и лениво усеивает газоны. Наконец дома уступают место полям — амаранта, шпината, земляники. Пасутся косматые коровы, блеют черномордые овцы. Голод Палимпсеста неутолим.
Но и поля не бесконечны, они уступают место целине — еще не колонизованной городом, не населенной, не изведанной. Пустые луга тянутся до самого горизонта — светлые, темные, тучные, мягкие.
Крепчает ветер, горячий, пыльный, соленый, и неисчислимые квадратные мили голой кожи покрываются мурашками.
Я увидела ее в ноябре. Шел дождь — ее косынка намокла и облепила голову. Она прошла мимо, и я узнала ее по запаху, по форме кисти. Ее быстро поглотили праздничные толпы, и я бросилась следом, не зная, какое имя кричать.
— Подожди! — вырвалось у меня.
Она остановилась и обернулась ко мне; эта квадратная челюсть, эти огромные карие глаза были знакомы мне, как собственная подушка. Мы замерли под ливнем возле самодельного уличного лотка с часами.
— Это ты, — прошептала я.
И показала ей свою карту, сзади под коленкой. На миг она поджала губы, зеленая косынка прилипла к шее, как мокрый лист. Решившись, она высунула язык — и в струях дождя полыхнула синим светом карта Палимпсеста. Она закрыла рот, я обвила ее рукой за талию.
— Я тебя чувствовала: костяная трубка, белый дым, — произнесла я.
— Я чувствовала платье на твоих плечах, — ответила она низким скрипучим голосом, так скрипят, открываясь, ворота.
— Пошли ко мне. У меня есть бренди, если хочешь.
Она склонила голову набок, тонкие золотистые волосы мокрыми змеями скользнули по обтянутому плащовкой плечу.
— И что дальше, как по-твоему?
— Может, — улыбнулась я, — наши ноги отмоются.
Она погладила меня по щеке, запустила длинные пальцы в мои волосы. Мы поцеловались, а рядом блестели часы, серебряные и золотые.
Перекресток Сто двадцать пятой улицы и улицы Пилигримов На южном углу: круглые зажженные фонари в толстой оправе кованого железа — спуск в метро. Каждые пятнадцать минут под лестницей проносится поезд. На стеклянной платформе стоит Адальгизо и играет на скрипке своими шестипалыми руками. На его лысой голове криво сидит фетровая шляпа. Рядом с ним Аззия, ее голос, прокуренный тенор, ласкает струны, словно поцелуями. Глаза ее густо подведены, как на портрете фараона, волосы длинные, жесткие и черные. Играет Адальгизо так стремительно и вдохновенно, что поезда останавливаются послушать, косо замирают на рельсах и раздвигают двери — ловят рассыпаемые им глиссандо. Скрипичный футляр лежит раскрытый у его ног, и каждый пассажир ветки Маргиналия не забывает прихватить плату — жемчужину, они падают в футляр по одной, и вот уже тот переполнен, будто молоко убежало из кастрюли. В углу станции тараканы с оптоволоконными крыльями царапают лапками по плиткам пола, это царапанье служит скрипачу и певице метрономом.
На северном углу: студия картографа. В каждой щели стоят чернильницы, на десятке столов разостлан пергамент. В клетке из китового уса сидит казимирский голубь и курлыканьем честно отмеряет часы. Его помет — чистые кальмарьи чернила, их собирают в жестяной желобок. Лючия и Паола заправляют лавкой с незапамятных времен: Лючия серебряным циркулем чертит карты с лучезарной, безупречной точностью, а Паола украшает их изысканными миниатюрами, пляшущими в пространстве меж улиц. На предплечье у каждой по десятку наручных часов. Для прибывших в Палимпсест это вторая остановка, после салона земноводной гадалки, особенно для иммигрантов, которым две женщины особенно покровительствуют. Каждому нужна карта, и Лючия удовлетворяет их спрос: планы улиц и схемы метро, исторические карты и топографические, карты с искажениями и сверхточные, карты далеких городов. Смотрите — для вас она изготовила складную брошюру, где показаны все знаменитые достопримечательности: фабрика, церкви, салон, мемориал. Следуйте брошюре, и вы не потеряетесь.
Каждое утро Лючия выставляет новейшую карту на подоконник, будто свежий пирог. Та медленно остывает, раскрывается по сгибам, взмахивает углами, как крыльями, и неуверенно отправляется в полет, с шелестом порхает над городом. Тщательно, как оригами, карта складывается в воздухе: теперь у нее бумажные глаза, чернильные перья, пергаментные когти.
Она оглядывает сверху городские проспекты в поисках мышей.
Екатерина Седиа (Ekaterina Sedia) живет в Нью-Джерси с лучшим в мире мужем и двумя кошками. Ее новый роман «Тайная история Москвы» (The Secret History of Moscow) вышел в 2007 г. в издательстве Prime Books, а в 2008 г. там же — роман «Алхимия камня» (The Alchemy of Stone). Ее рассказы опубликованы в журналах Analog, Baen's Universe, Fantasy Magazine, Dark Wizdom и в антологиях Japanese Dreams и Magic in the Mirrorstone. Посетите сайт автора: www.ekaterinasedia.com.
Форрест Агирре (Forrest Aguirre) получил Всемирную премию фэнтези (The World Fantasy Award) за выпуск антологии Leviathan-3. Кроме того, под его редакцией вышло еще несколько антологий, включая сравнительно недавнюю Text: UR, The New Book of Masks. Его произведения печатались в таких изданиях, как Polyphony, American Letters & Commentary и Notre Dame Review. Рассказы Агирре были собраны в антологии Fugue XXIX, а его первый полновесный роман «Лебеди над Луной» (Swans Over the Moon) вышел в издательстве Wheatland Press. Ф. Агирре живет в Мэдисоне, штат Висконсин, с женой и четырьмя детьми.
Барт Андерсон (Barth Anderson) — обладатель богатого воображения. Проза этого автора печаталась в журналах Asimov's, Strange Horizons, Clarkesworld Magazine, Polyphony и других достойных изданиях. О его первом романе «Святой покровитель чумы» (The Patron Saint of Plagues, издательство Bantam Spectra, 2006) сайт salon.com отозвался так: «Андерсон мастерски владеет пером, и от его книги не оторваться — она совмещает в себе медицинский триллер, киберпанковскую игру и провокативное подначивание». Второй роман Андерсона «Волшебник и дурак» (The Magician and The Fool) вышел в 2008 г. Барт живет в Миннеаполисе с женой и двумя детьми.
Стив Берман (Steve Berman) вырос на нездоровом рационе из утренних субботних
