познакомишься с нами. Готова поклясться, что ты даже не запомнила имена всех своих родственников.
— Почему же, запомнила, — неуверенно возразила я. Кивнула на блондиночку, которая меланхолично цедила кроваво-красное вино, изредка бросая на Вашария взгляды, полные откровенного вожделения. — Вот моя кузина… э-э-э…
— Цекатия, — подсказал мне Вашарий. Осознав, что моя семейка твердо вознамерилась оставить меня здесь, преследуя какие-то свои непонятные цели, приятель отважно кинулся на подмогу. — Прошу меня извинить, леди Ольфия, но Киота совершенно права: ей надо вернуться в Нерий со мной. Дело в том, что официально она, конечно, нигде не работает. Однако оказывает определенные… э-э-э… консультативные услуги моему ведомству и магическому департаменту.
— Теперь это так называется? — с пошлой ухмылочкой поинтересовался Генрих, и у меня в очередной раз зачесались кулаки хорошенько врезать ему. Кузен смерил меня откровенно оценивающим взглядом и процедил сквозь зубы: — Впрочем, понимаю. Я бы и сам был не против приплатить такой лапульке за определенные услуги.
— Не понимаю, о чем вы, — с достоинством возразил Вашарий. — Киота — вещевик. И отличный специалист в своей области! Именно ей Зальфия обязана своим освобождением. Если бы не ее помощь — было бы очень тяжело доказать непричастность вашей дочери, уважаемая Ольфия, к убийству жены наместника.
— Вот как, — протянула та. Однако в ее глазах мелькнула не признательность, а всполох затаенного раздражения. Забавно, такое чувство, будто моя драгоценная бабушка совершенно не рада освобождению Зальфии. Впрочем, я могу это понять: моя тетя всегда была изгоем в семье. Еще бы, истинный оборотень в столь почтенном роде — настоящее посмешище и позор!
— Ну неужели вы не справитесь недельку без Киоты? — капризным тоном поинтересовался Генрих и поймал меня за руку. Поднес ладонь тыльной стороной к своим губам, неотрывно глядя мне в глаза. — Она ведь имеет право на небольшой отпуск, не правда ли?
И опять самым отвратительным образом лизнул мое запястье, словно пробуя на вкус. Я, уже не заботясь о приличиях, резко отшатнулась и с выразительной гримасой отвращения вытерла руку салфеткой. Генрих злобно скривился, но промолчал. Сделал было попытку преградить мне путь, но я невежливо оттолкнула его, поспешно обежала стол и встала рядом с Вашарием, с такой силой вцепившись в его локоть, что приятель невольно поморщился от боли.
— Все хорошо, моя милая, — тихо шепнул он мне на ухо, и от его хрипловатого голоса паника моментально улеглась. — Я не брошу тебя здесь, не переживай.
— Значит, вы не желаете помочь Киоте помириться с семьей? — Бабушка тоже встала. Гордо выпрямилась напротив Вашария, с некоторым вызовом вздернув подбородок.
— Вы сами сказали, что все произошедшее с ней — обычное недоразумение, — парировал Вашарий, медленно пятясь к раскрытой двери, ведущей в коридор. За ним отступала и я, на всякий случай стараясь не высовываться из-за его спины. — И потом, насколько я помню, Киота с вами не ссорилась. Тяжело поругаться с кем-то, если его ни разу в жизни не видел.
Бабушка замешкалась, явно исчерпав доводы против моего столь поспешного ухода. Опять переглянулась с Генрихом, но тот лишь пожал плечами, видимо не рискуя вступить в открытое противостояние с Вашарием. Вполне его понимаю. Не самая лучшая идея заполучить в личные враги одного из самых могущественных людей в королевстве.
— Киота! — в последней отчаянной попытке обратилась ко мне Ольфия. — Прошу, останься! Я очень, очень хочу познакомиться с тобой получше. Всего неделю побудь здесь. Неужели это так сложно для тебя?
Я невольно замедлила шаг, пораженная искренним отчаянием, прозвучавшим в голосе бабушки. Но Вашарий предусмотрительно подхватил меня за талию, не давая наделать ошибок.
— Даже не думай! — одними губами шепнул он. — Киота, я не знаю, что происходит в твоем семействе, но я тебя в этом доме не оставлю. И не проси!
— Да я так… — смущенно забормотала я. — Просто…
— Всего наилучшего! — громко пожелал приятель, заглушая мои жалкие оправдания. — Были очень рады с вами познакомиться.
— Спасибо за гостеприимство! — послушно повторила я, уже балансируя на пороге и готовясь выскользнуть в спасительный коридор.
Но неожиданно мой взгляд упал на того старичка, который весь ужин сидел рядом со мной, и я поперхнулась. Потому как его фигура предательски зарябила, и вдруг он исчез. Взял — и просто растворился в воздухе, будто привиделся мне!
Вашарий не видел этого фокуса, но, должно быть, заметил нечто непонятное краем глаза, потому как притворная улыбка моментально слетела с его губ и он буквально насильно вытолкнул меня из комнаты. Крепко схватил за руку, до синяков сжав ее, и вихрем пронесся по длинному, плохо освещенному коридору. Только на крыльце приятель позволил себе остановиться и перевести дух.
— Больно! — запоздало возмутилась я, выдралась из его хватки и с недовольной гримасой принялась растирать покрасневшее запястье. — Чуть кости мне не переломал!
— Прости, — машинально ответил Вашарий, продолжая с каким-то странным выражением на лице смотреть на закрывшуюся дверь, будто видел, что творилось в доме после нашего ухода. Неожиданно вздрогнул и ощутимо подтолкнул меня в спину. — Знаешь, Киота, давай-ка дуй в повозку. Не нравится мне здесь.
Я вполне разделяла его беспокойство. Дом грозно возвышался над нами, словно готовый в любой момент обрушиться, погребая нас под обломками. По коже гуляли колючие мурашки ужаса. Поэтому я кубарем слетела с крыльца и рванула к повозке с такой скоростью, что подняла пыль. Впрочем, Вашарий не отставал от меня. Мы хлопнули дверцами одновременно, и сразу же приятель рванул на себя рычаг управления, заставив огненного духа где-то под нами взвыть от резкого пробуждения.
Наверное, если бы ворота оказались запертыми — приятель вышиб бы их не задумываясь. И это наверняка осознавали хозяева поместья, которые решили не рисковать. Когда мы подъехали к последней преграде между нами и свободой, дорога была уже открыта. Огненный дух послушно дохнул черными клубами сажи, и повозка ощутимо набрала ход.
Вашарий никогда еще не вел настолько быстро. Конечно, до Дольшера ему все равно было далеко, но деревья мелькали за окном с угрожающей скоростью. Однако я не возражала. Впервые в жизни мне хотелось взмолиться — быстрее, еще быстрее! Словно мы только что вырвались из пасти голодного чудовища, которое теперь несется по пятам, желая отомстить за неудачу.
— Дела-а, — наконец, когда нас отделяло от поместья рода Дайчер достаточное расстояние, неуклонно возрастающее, протянул Вашарий и плавно сбавил ход.
— Ты видел это? — возбужденно зашептала я. — Старик, который сидел рядом со мной во время ужина. Мой двоюродный дедушка со стороны Ольфии. Он просто исчез! Но, если он призрак, почему ни я, ни ты ничего не почувствовали?
— Ты увидела, как этот старикашка исчез? — удивленно переспросил Вашарий. — Мне повезло меньше. Я имел несчастье наблюдать, как эта симпатичная блондиночка, которая весь вечер терлась своим коленом об мое, сдернула с головы свои светлые волосы, проверила прическу — не выбился ли лишний волос — и вернула скальп на место.
— Ого! — уважительно воскликнула я, впечатленная испытанием, через которое прошел приятель. Помолчала немного и осторожно поинтересовалась: — Как думаешь, вся моя родня, присутствующая на ужине, — мертвецы, натянувшие маски живых? Но как такое возможно?
— Ольфия и Генрих точно живые, — отмахнулся от моего предположения Вашарий. — Не забывай, что при вашей первой встрече у тебя на шее был могущественный артефакт, способный развеять любую магию. Да, жаль, что я не догадался одолжить тебе его и на сегодняшний вечер. Но кто же мог предположить, что мы вляпаемся в такое!
— Не понимаю! — Я всплеснула руками. — Ничего не понимаю! Что это было? И почему Ольфия и Генрих так хотели, чтобы я осталась? И что мне подмешали в вино?
— Не знаю, Киота, — процедил Вашарий, не отрывая напряженного взгляда от дороги. — Я сам чудом заметил, как Генрих колдует над бутылкой, слишком настойчиво в тот момент ко мне прижималась эта
