В Петрополе прозрачном мы умрем,Где властвует над нами Прозерпина.Мы в каждом вздохе смертный воздух пьем,И каждый час нам смертная година.Богиня моря, грозная Афина,Сними могучий каменный шелом.В Петрополе прозрачном мы умрем, —Здесь царствуешь не ты, а Прозерпина.
* * *
Не веря воскресенья чуду,На кладбище гуляли мы,– Ты знаешь, мне земля повсюдуНапоминает те холмы........................................Где обрывается РоссияНад морем черным и глухим.От монастырских косогоровШирокий убегает луг.Мне от владимирских просторовТак не хотелося на юг,Но в этой темной, деревяннойИ юроди?вой слободеС такой монашкою туманнойОстаться – значит, быть беде.Целую локоть загорелыйИ лба кусочек восковой,Я знаю: он остался белыйПод смуглой прядью золотой.Целую кисть, где от браслетаЕще белеет полоса.Тавриды пламенное летоТворит такие чудеса.Как скоро ты смуглянкой сталаИ к Спасу бедному пришла,Не отрываясь целовала,А гордою в Москве была.Нам остается только имя:Чудесный звук, на долгий срок.Прими ж ладонями моимиПересыпаемый песок.
* * *
Эта ночь непоправима,А у вас еще светло!У ворот ЕрусалимаСолнце черное взошло.Солнце желтое страшнее — Баю-баюшки-баю —В светлом храме иудеиХоронили мать мою.Благодати не имеяИ священства лишены,В светлом храме иудеиОтпевали прах жены.И над матерью звенелиГолоса израильтян.Я проснулся в колыбели,Черным солнцем осиян.
* * *
Собирались эллины войноюНа прелестный остров Саламин —Он, отторгнут вражеской рукою,Виден был из гавани Афин.А теперь друзья-островитянеСнаряжают наши корабли —Не любили раньше англичанеЕвропейской сладостной земли.О Европа, новая Эллада,Охраняй Акрополь и Пирей!Нам подарков с острова не надо —Целый лес незваных кораблей.
Соломинка
IКогда, соломинка, не спишь в огромной спальнеИ ждешь, бессонная, чтоб, важен и высок,Спокойной тяжестью – что может быть печальней —На веки чуткие спустился потолок,Соломка звонкая, соломинка сухая,Всю смерть ты выпила и сделалась нежней,Сломалась милая соломка неживая,Не Саломея, нет, соломинка скорей.В часы бессонницы предметы тяжелее,Как будто меньше их – такая тишина, —Мерцают в зеркале подушки, чуть белея,И в круглом омуте кровать отражена.Нет, не Соломинка в торжественном атласе,В огромной комнате над черною Невой,Двенадцать месяцев поют о смертном часе,Струится в воздухе лед бледно-голубой.Декабрь торжественный струит свое дыханье,Как будто в комнате тяжелая Нева.Нет, не Соломинка – Лигейя, умиранье, —Я научился вам, блаженные слова.IIЯ научился вам, блаженные слова:Ленор, Соломинка, Лигейя, Серафита.В огромной комнате тяжелая Нева,И голубая кровь струится из гранита.Декабрь торжественный сияет над Невой.Двенадцать месяцев поют о смертном часе.Нет, не Соломинка в торжественном атласеВкушает медленный томительный покой.В моей крови живет декабрьская Лигейя,Чья в саркофаге спит блаженная любовь.А та – Соломинка, быть может – Саломея,Убита жалостью и не вернется вновь.
Декабрист
– Тому свидетельство языческий сенат —Сии дела не умирают! —Он раскурил чубук и запахнул халат,А рядом в шахматы играют.Честолюбивый сон он променял на срубВ глухом урочище Сибири,И вычурный чубук у ядовитых губ,Сказавших правду в скорбном мире.Шумели в первый раз германские дубы.Европа плакала в тенетах.Квадриги черные вставали на дыбыНа триумфальных поворотах.Бывало, голубой в стаканах пунш горит.С широким шумом самовараПодруга рейнская тихонько говорит,Вольнолюбивая гитара.– Еще волнуются живые голосаО сладкой вольности гражданства!Но жертвы не хотят слепые небеса:Вернее труд и постоянство.Всё перепуталось, и некому сказать,Что, постепенно холодея,Всё перепуталось, и сладко повторять:Россия, Лета, Лорелея.
* * *
Золотистого меда струя из бутылки теклаТак тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:– Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,Мы совсем не скучаем, – и через плечо поглядела.Всюду Бахуса службы, как будто на свете одниСторожа и собаки, – идешь, никого не заметишь.Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни:Далеко в шалаше голоса – не поймешь, не ответишь.После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,Как ресницы, на окнах опущены темные шторы.Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.Я сказал: виноград, как старинная битва, живет,Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке,В каменистой Тавриде наука Эллады – и вотЗолотых десятин благородные, ржавые грядки.Ну а в комнате белой, – как прялка, стоит тишина.Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена —Не Елена – другая – как долго она вышивала?Золотое руно, где же ты, золотое руно?Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,Одиссей возвратился,