– Как холодно… – сказала она, поеживаясь в своем пальтишке. – Ваши завтра уезжают?
– Да. И я тоже – через пару деньков. Завтра должен приехать наш доктор, и я отправлюсь восвояси – может, даже с ним вместе.
– На войну?
– На войну.
– И будешь убивать людей?
– Фашисты – не люди. Она опустила голову и сказала:
– Солнце садится…
– Тень упадет на землю, тень возьмет нас в плен, – подхватил я ей в тон. У меня было впечатление, что мы разыгрываем сцену из пасторали, написанной лет сто назад.
Она вскинула голову и взглянула на меня внимательно:
– Знаешь что? Мне сейчас это пришло на ум: люди все же не настолько разные, чтобы не понимать друг друга. В конце концов они всегда могут договориться. Так ведь?
– После того, как хорошенько друг друга отдубасят, – поправил я.
– Ты все шутишь. Мне жаль, что ты уезжаешь. И мне еще больше будет жаль, если…
– Если я сложу где-нибудь голову? – попробовал я отгадать ее мысль.
Она встала с земли. Ей надо было нарвать каких-то трав для деда. Я зашагал рядом. Она спросила, верю ли я в судьбу. Я ответил, что если и верю, то в счастливую, и объяснил, что, когда голодный мечтает о еде, лучше мечтать о пряниках, чем о картофельной кожуре. Она нагнулась было за какой-то травинкой, но вдруг резко выпрямилась и заговорила:
– Знаешь, что мне сегодня приснилось? Я тебе забыла рассказать, очень интересно. Как будто мы с тобой у кого-то на именинах, и все удивляются, как сюда попал русский, а я объясняю, что я тебе послала в Россию приглашение, что мы давно знакомы. А ты будто бы крикнул: «Обманщица!» Ох, как же я плакала во сне!
– Жаль, что меня не было поблизости, я бы подставил тебе бочку для слез, – сказал я.
– Но и посмеяться мне тоже пришлось над тобой – ты не умел танцевать. Ты вообще умеешь танцевать? Да, я ведь должна искать эту траву… Или, может, уже завтра?
– Моя мама сказала бы, что я плохо тебе приснился.
– Твоя мама умеет толковать сны?
– Она же цыганка.
– Не может быть. У нас тоже есть цыгане, и я знаю, как они выглядят. Дедушка мне рассказывал про вашу страну, что там за люди живут. Он тогда был совсем молодой!
Лицо у нее засветилось нежностью.
– Видишь как: твой дед был у нас, теперь я – у вас. Ответный визит…
– Да, – вздохнула она. – Встречаемся от войны к войне.
…Я остался один. Габриэла скрылась в лесу, ища траву, в целебность которой верила. Все так же, как у нас…
7
Комната Габриэлы поразила меня размерами – скорее зал, чем комната, – и беспорядком. У одной стены стояла кровать, у другой – кожаный диван, в углу – пианино, а в глубине, у окна, – мольберт с картиной, завешенной тонким холстом. На полу возле мольберта валялось несколько начатых картин вперемешку с чистыми холстами, натянутыми на рамы, и тут же, на полу, – палитра с сухими красками, будто ее швырнули в досаде. Две стены снизу доверху были завешены репродукциями и картинами: несколько репродукций я даже узнал. На всю комнату – три стула: у мольберта, возле пианино и у кровати. Обстановку завершали комод, старый сундук и кресло. Самый опытный эксперт не ответил бы на вопрос, что это: жилая комната, мастерская или ломбард?
Я озирался в изумлении. Габриэла никогда не рассказывала мне, над чем она работает, да и краски на палитре совсем засохли. Я стал рассматривать картины – это были по большей части пейзажи: деревья, ручьи, утесы, альпийские луга. Или: небо, грозовые тучи, берег неспокойного моря, плывущие по воде листья. В общем, все, что душе угодно. Мое внимание привлекла одна картина, изображавшая лес – густой и темный, настоящие джунгли. Узкая тропа, как случайно оброненная ленточка, пыталась пробиться сквозь него, но тут же терялась в чаще. Я подался ближе, силясь вспомнить, где же я видел эту картину?
Тут Габриэла сказала:
– Не будь слишком строг. Это все учебные работы, по программе. Есть и мои, а я всего лишь скромный начинающий…
Вошла девушка с веснушками и сообщила, что меня зовет профессор. Не иначе как хочет пристыдить и припугнуть, что если я буду столько времени пропадать в лесу, то воспаление легких мне гарантировано.
Я сказал Габриэле, что, пожалуй, пойду объявлю профессору о завтрашнем своем отъезде.
– Сегодня не надо, – попросила она. – Лучше завтра. За обедом. Я пригласила знакомых. Ты не против?
– А кто будет? И по какому случаю? – поинтересовался я.
– Будет мой кузен, пианист. Он тоже здесь живет, только на другом конце города. Я вас представлю друг другу. Он был студентом…
