меня около сердца и в сердце, Мия.
— Тогда почему?.. — Она замолчала и согнулась в новом приступе боли.
Акушерки подошли, помогая ей справиться с очередной волной схваток. Итан едва сдержался, чтобы не выругаться вслух.
— Это что еще за чертовщина? — рассвирепел Итан, когда комнату наполнило надоедливое чириканье. Он подошел и выключил проигрыватель, единственную вещь в комнате, с которой знал, как обращаться.
— Это расслабляющие звуки леса. — Акушерка бросила на него негодующий взгляд.
— Скорее, это звуки пытки, — пробурчал Итан.
— Это помогает мне сконцентрироваться, — простонала Мия, но Итан покачал головой и подошел к ней. В его движениях было столько решимости, что даже акушерки отступили. Взяв ее за руки, он успокоил ее и не отпускал, пока боль не утихла.
— Сконцентрируйся на этом, — нежно сказал он, глядя прямо на нее, не двигаясь, даже не моргая.
И вдруг их стало только двое, остальной мир потерял свою осязаемость. Она слушала, как иногда его голос дает осечку, видела, как двигаются его губы.
— Ты была права, Мия. Я ждал, что ты докажешь мою правоту. Выжидал, что ты упадешь с пьедестала, на который я тебя поставил, и ты спрашиваешь, почему? Почему же я тебе не верил? Почему я думал, что любовь может быть такой простой? Потому что… — последовала пауза, и Мия увидела ужасающую пропасть отчаяния в его глазах. Она едва не протянула к нему руки, чтобы остановить, не дать ему шагнуть в эту пропасть отвратительной правды, но Мия должна была это услышать, чтобы понять. Возможно, произнести это признание было важнее самому Итану, чем ей, — … я не знал любви. Я никогда не любил, не испытывал этого чувства. Но я не переживал по этому поводу, не мог переживать о том, чего не знал. — Он говорил без жалости к себе. — А потом появилась ты, прекраснейшее, милейшее создание, которое я когда-либо видел в жизни. И ты вошла в мой мир и в мое сердце. Я будто бы всю жизнь потратил на то, чтобы дождаться тебя. Я не мог поверить, что все так просто, что все сложилось как нельзя лучше, что ты полюбила и счастлива.
Слезы катились по ее щекам. Это были гневные слезы. Но Мия гневалась не на поведение Итана, а на то, что ему пришлось пережить. На его одинокое детство, на его родителей и их мелочную любовь к деньгам. Но Мия была и горда за него, потому что он смог признать свои ошибки, смог открыть свое сердце, разделить с ней свою боль, невзирая на то, что в комнате они были не одни.
— Я должна была тебе рассказать раньше, но мы с Ричардом… — начала она, но боль не дала ей договорить. — Ты должен пустить меня к себе, Итан, должен прийти ко мне со своими чувствами и мыслями, поговорить со мной, прежде чем идти на поводу у собственных домыслов.
— Я знаю.
Мия подумала, что все скоро закончится, но земля снова пошатнулась под ней, мышцы живота резко сократились. Необходимый природный инстинкт взял верх, делая ее сильной, заставив ее действовать. Ситуация требовала моментального решения, ведь если Итан сейчас останется, если разделит с ней эти бесценные мгновения, то узы, связывающие их, будет уже невозможно порвать.
— Тогда скажи мне… — Мия вызывающе посмотрела на него, и на ее глянцевом от пота лице появилось выражение крайней решимости.
— Сказать тебе что?
— Что ты думаешь, что чувствуешь. Я должна знать, Итан.
— Я люблю тебя. — Итан озадаченно воззрился на нее, когда в ответ она отрицательно покачала головой, сжимая руками живот. — И в следующий раз, когда что-нибудь произойдет, я сначала поговорю с тобой…
— Нет, не то, Итан. Я должна знать, что у тебя здесь. — Мия легко ударила его в грудь. Глазами она молила понять ее. — Я должна знать, что ты чувствуешь. Я не могу жить, подстраиваясь под твое переменчивое настроение и все время догадываться, что происходит у тебя в голове. Мне нужно, чтобы ты впустил меня…
Он не знал, чего она хочет, не мог постичь того, что ей было нужно. Итан лишь открывал и закрывал рот, судорожно пытаясь найти подходящие слова. И вдруг туман будто рассеялся.
— Я хочу воспитывать малыша, как своего собственного. — Этот мужчина, никогда не теряющий присутствие духа, сейчас буквально дрожал, когда Мия наконец взглянула ему в глаза. — Я хочу стать ему настоящим отцом, но я также хочу, чтобы он знал правду…
— Может, это будет она, — поправила его Мия.
— Она — это тоже здорово, — ответил Итан. — Я только хочу быть с тобой, восполнить то, что мы потеряли за все это время, за все то время, что я…
— И?.. — Ее голос был по-прежнему тверд. Это звучало как приказ, требующий немедленного исполнения. Как будто ребенок, заждавшись, решил безотлагательно появиться на свет. — Итан, ты разве не должен сказать что-то еще? Есть еще слова, которые мне действительно нужно услышать сейчас.
Он растерянно закивал, взглянул на акушерку, ища помощи.
— Я думаю, что Мии сейчас нужен некий стимул, Итан, — намекнул Гарт. — Наверное, сейчас самое время сказать ей то, что она хочет услышать, что поможет ей в эти нелегкие минуты.
— А, это… — на губах у Итана заиграла легкая улыбка, когда акушерки с интересом посмотрели на него. Он подошел к Мии и взял ее за плечи своими сильными руками. Мужчина, причинивший ей столько страданий, но и бесконечно любящий ее. Итан обнял Мию, нежно прошептав что-то ей на ухо. Именно его прикосновения, его объятия, просто его присутствие были сейчас нужны Мии.
Только Итан мог заставить ее улыбнуться и даже рассмеяться в такой важный момент ее жизни.
— Поторапливайся, дорогая, а то шампанское согреется.
Глава двенадцатая
Держа в руках бесценный подарок, Итан разглядывал маленький розовый бутончик рта, озорные голубые с оттенком зеленого глаза, которые гневно смотрели на него, и зло сжатые кулачки. Она требовала еще покормить ее, а сердце Итана переполнялось от нежности. Как же можно не любить вот это?
Протянув руки, Мия взяла рассерженный сверток и, улыбаясь, стала кормить свою малышку, боясь поверить в то, что происходит. Мия подняла глаза, и дыхание застыло у нее в груди. Она все еще не могла поверить и в то, что Итан тоже был рядом.
Он выглядел совсем уставшим, вокруг глаз легли черные круги, костюм изрядно помялся, а дорогой шелковый галстук куда-то пропал. Но он был с ней, и в его взгляде было столько любви, что теперь это было навсегда.
— У нее волосы Ричарда. — Его сильные пальцы пригладили светлые локоны, а на лице отразилась целая гамма чувств.
— Ты был не прав, когда сказал, что тебя никто не любил, — произнесла Мия нежно, глядя на малышку. Теперь все наконец-то стало так, как должно быть. Наступил мир и покой. — Ричард очень тебя любил.
— Ты когда-нибудь говорила ему о нас, о той ночи? — спросил тихо Итан.
Мия кивнула.
— Через пару недель после этого, — ответила она. — Папа потерял работу, и все было так запутано, что Ричард приехал поддержать меня. Мне действительно нужно было выговориться, хотя это не помогло. — Она тихо рассмеялась. — Теперь я понимаю, почему Ричард чувствовал себя так неловко. Тогда я думала, что это потому, что ты его брат, но сейчас, оглядываясь назад, я предполагаю, что он чувствовал себя виноватым из-за того, что непреднамеренно стал причиной нашего разрыва. Может, потому он и старался избегать тебя. Может, потому и не хотел встречаться с тобой, в глубине души зная, какую боль тебе причинил. Какую сильную боль он причинил нам обоим.
— Ему, должно быть, тяжело было хранить все в душе столько лет, — тихо произнес Итан.
