он хотел обратить на это внимание Якоба, как увидел экран, выполняющий те же функции, что и зеркало, а в нем полицейскую машину — по крайней мере, ему хотелось верить, что это настоящая полицейская машина.
— Якоб, — с тревогой сказал он, — за нами погоня.
— Знаю. Я только что просканировал их. Это обычный полицейский автомобиль. Я не обнаружил ничего подозрительного.
— А вдруг это вээды? — спросил Дез.
— Если это так, то они не вооружены.
— Откуда ты знаешь?
— При сонарном сканировании плераньярный вочайт имеет сильный ответный резонанс, — ответил Якоб, бегая глазами по боковому экрану.
— Э… — протянул Дез.
— Плераньярный вочайт — это плазменный металл, который используется при производстве лазерного оружия. При сканировании он дает характерный резонанс, Якоб прибавил скорость, полицейская машина не отставала, — А у этого автомобиля нет даже защитного экрана.
— Понимаю, — кивнул Дез, до которого начало кое — что доходить, — А если они нас остановят?
— Прикинемся простачками.
— Это то немногое, что я умею делать, — сказал Дез.
— К счастью, нам, кажется, не придется проверять твои таланты, — Якоб показал на один из экранов приборной доски, — Они получили срочный вызов и сейчас оставят нас в покое. Позади послышался громкий вой сирены. Дез вздрогнул, увидев, как включилась мигалка полицейской машины, и только когда красные хвостовые огни растаяли в темноте, он медленно разжал кулаки.
— Не надо так нервничать, — успокоил Якоб. Расскажи лучше что-нибудь о себе.
— А что тебя интересует? — взглянул на Якоба Дез.
— Все. Как вы живете здесь, на Земле? — Якоб поправил боковой мини-экран перед собой и обогнал тарахтевшую малолитражку, — Шумные, грязные, неудобные машины — мало того, что их производят, их почему-то еще и покупают. Извини, заговорился сам с собой. Рассказывай, я тебя слушаю.
— Не знаю, что рассказывать, — задумался Дез, — Я и прожил еще очень мало. Ничем особенно не занимаюсь, кроме того, что валяю дурака и хожу в школу… впрочем, в школе тоже валяю дурака. — Он откинулся на спинку кресла и утонул в нем, словно в объятиях большой толстой тетушки. — Значит, так, мне одиннадцать лет, да ты и без меня это знаешь. Я люблю футбол, компьютерные игры, поп-музыку, телевизор. У меня есть собака Руфус и закадычные друзья — Тим и Сай. В сентябре я должен пойти в другую школу. Это неплохо, потому что прежнюю я не очень-то любил, но и не слишком хорошо, потому что вряд ли новая школа окажется лучше старой. Еще я буду жить в другом месте, что совсем уж плохо, потому что придется расстаться с Тимом и Саем. — Дез осекся, — То есть мы должны были переехать в другой дом и поменять школу, но сейчас…
— Но как вообще тут живут?
— Я живу в Британии, — пояснил Дез. — А это Франция, и я понятия не имею, как они тут живут. Знаю только, что французы обожают чеснок, орут «Je taime, les bicyclettes de Belsige»[3] и прочую ерунду.
— Ну ладно, а как живется в Британии?
— Нормально, и дождей не так много, как это принято считать. Я играю в школьной футбольной команде, а папа говорит — говорил, что страной правит банда мошенников, — Дез повернул кресло к Якобу.
— А теперь ты расскажи, как живут на Приаме IV. Якоб что-то переключил на приборной доске, убрал руки с руля и повернулся к своему пассажиру.
— Что ты делаешь? Смотри на дорогу!
— Все в порядке, руль только для вида, чтобы не вызывать подозрений. Я поставил машину на автопилот, — усмехнулся Якоб.
— Но механизмы могут подвести, как и система маскировки, ты разве забыл об этом?
— Ну ладно, — вздохнул Якоб, снова взявшись за руль. — Так на чем мы остановились? Ах да, на Приаме IV. Он больше вашей планеты, у него есть четыре луны и два солнца — бесконечные закаты, а ночи чуть короче, чем дни. Много тысяч лет назад по вашему летосчислению мы делили планету с вээдами. Случались войны, но мы неплохо уживались вместе. Однако после одной особенно жестокой войны, в которой вээды потерпели сокрушительное поражение, они покинули Приам и обосновались на другой планете нашей системы — Анаврин. И остались там навсегда. Как ни странно, но и там они постоянно воевали, в результате чего многие районы Анаврина превратились в пустыни с радиоактивными пыльными бурями.
— А разве у вас на Приаме не бывает войн? — спросил Дез, — У нас они ведутся постоянно. Значит, мы похожи на вээдов?
— Больших войн у нас не было, — ответил Якоб, оглянувшись на Деза, — А что касается вашего народа, то вы совсем не похожи на вээдов.
— Расскажи мне о Приаме. Это хорошее место?
— В мире нет ничего идеального, но на Приаме есть по-настоящему красивые места — даже некоторые юрода, а сделать город красивым особенно трудно. Гам живет слишком много людей, и у каждого человека свое представление о красоте. По сравнению с Землей в технике Приам ушел далеко вперед, — Якоб обвел рукой отсек фургона. — Но мы не забыли о своих истоках, сохранили природу. У нас есть и водопады, и дикие животные — они просто отличаются немного по виду от здешних.
— От тех, что еще остались, — задумчиво произнес Дез. — О нас не скажешь, что мы помним о своих истоках.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Когда Дез проснулся, в окна фургона пробивались лучи солнца, и спинка сиденья так далеко откинулась назад, что кресло превратилось в кровать. Дез чувствовал себя отдохнувшим и сильно проголодавшимся. Он зевнул.
— Когда же это я уснул?
— Перед рассветом. Никак не могу привыкнуть к одному солнцу — это так странно. Они все еще ехали по узкой сельской дороге, по обе стороны которой расстилались поля — одни были засеяны, на других пасся скот.
— Где мы?
— В окрестностях города Лиона, — Якоб взглянул на запястье. — Почти половина двенадцатого по земному времени.
— Обедать пора, а я еще не завтракал! Можно остановиться и перекусить?
— Зачем останавливаться? Еда у нас с собой, — Якоб махнул рукой в глубину фургона.
— Вопрос в том, есть ли у тебя рогалики, а еще лучше стакан молока, яичница с беконом и поджаренный хлеб с маслом?
— Нет, зато могу предложить чашку мецца, немного плакки с фрю и кусочек тасманга[4]. Что скажешь на это?
— Я так проголодался, что готов быка проглотить. — Дез сел, и спинка кресла поднялась вместе с ним.
— Ты позволишь мне поставить «Реванш» на автопилот, чтобы я мог угостить тебя? — повернулся к нему Якоб.
— «Реванш»? Что это такое?
— Приблизительный перевод на ваш язык названия нашего фургона. Я ломал над ним голову всю ночь, но ничего лучшего так и не придумал.
