— Ложь! Ложь! Тони, я никогда не смогу лгать так убедительно, как ты! Твой дядюшка заподозрит неладное, едва увидев меня.
— Ничего он не заподозрит! — заверила ее Тони. — Не пугай себя, Латония. Для нас с тобой это просто приключение. Будь я гадалкой, я предсказала бы тебе, что в Индии ты встретишь прекрасного принца, которого полюбишь так, как я полюбила Айвена.
— Вряд ли, — ответила Латония. — Он ведь примет меня за тебя и будет очень разочарован, узнав, что я всего лишь Золушка, надевшая чужое бальное платье.
Тони рассмеялась:
— Если он тебя полюбит, ему это будет не важно. Хоть Айвен и рад тому, что у меня много денег, я уверена, что он любил бы меня и без них. По крайней мере, я на это надеюсь.
На мгновение в ее голосе промелькнула легкая горечь. Латония обняла кузину и произнесла:
— Не сомневаюсь, милая, что это именно так. Я сделаю все… все, о чем ты попросишь, лишь бы ты была счастлива.
— Я знала, что ты не подведешь меня, Латония, — сказала Тони. — И помни, никто, кроме нас, не должен знать, о чем говорится в письме дядюшки Кенрика.
С этими словами Тони взяла письмо, прошла через комнату и заперла его в бюро.
— Теперь, — сказала она, — я объявлю миссис Скеффингтон и всей прислуге, что, хоть это и неприятно, но придется мне ехать в Лондон к дядюшке Кенрику. Не знаю, надолго ли я там останусь, но лучше мне взять с собой побольше одежды, чтобы потом не посылать за ней, если понадобится.
— Надеюсь, мы поступаем правильно? — взволнованно спросила Латония.
— Абсолютно правильно, — ответила Тони. — Потому что я останусь с Айвеном и не буду бояться его потерять.
Тремя днями позже Латония ехала рядом с кузиной в большой удобной карете и чувствовала, что страх ее растет с каждой милей. Ей казалось, будто это не она, а какая-то совсем другая женщина, одетая в одно из новых и очень дорогих платьев Тони с бархатным жакетом на пуговицах и небольшим собольим воротничком на случай холодного сентябрьского вечера.
Шелк шуршал при каждом ее движении, и это было так непривычно, что Латонии все больше начинало казаться, будто она лишь плод чьего-то воображения. Увидев же бесчисленные сундуки и шляпные картонки, которые Тони собрала для путешествия, она окончательно уверилась в том, что это всего лишь сон, и пробуждение обещает быть весьма неприятным.
С того самого дня, как она согласилась помочь Тони, Латония все ночи лежала без сна, тревожась, что поступает неправильно, хотя и не могла понять, как было бы правильно. Что сказали бы ее родители, узнав о ее поведении? Но, с другой стороны, они любили Тони, словно родную дочь, и, без сомнения, желали ей счастья.
Кузина познакомила ее с маркизом, и Латония сразу поняла, что это как раз тот человек, с которым Тони будет счастлива. Когда-то она уже видела его, но издалека, на охоте, и тогда ей казалось, что он такой же холодный и жесткий человек, как и его отец.
Латония вместе с Тони поехала в лес. Маркиз ждал их на полянке недалеко от границы поместий. Выражение его лица, когда он смотрел на Тони, ясно сказало Латонии, что он влюблен по уши, а его крепкое рукопожатие было рукопожатием сильного мужчины, который способен защитить жену.
— Тони рассказала мне, как вы добры к нам, — глубоким голосом произнес маркиз. — Не могу найти слов, чтобы выразить вам свою благодарность.
— Я лишь хочу, чтобы Тони была счастлива, — ответила Латония.
— Я тоже, — отозвался маркиз. — Однако, мне кажется, вы понимаете, что я не могу расстраивать отца, когда он так тяжело болен.
Они уселись на поваленное дерево и долго беседовали. По дороге домой Тони воодушевленно спросила Латонию:
— Ну, что ты о нем думаешь?
— Мне он показался очаровательным, — ответила Латония. — Как раз такого человека я хотела бы видеть твоим мужем.
Тони радостно вскрикнула:
— Я знала, что ты это скажешь, Латония! Я люблю его и буду ему хорошей женой. Даже больше — я буду очень хорошей герцогиней, куда лучше, чем его мамаша с носом-картошкой.
— Так нельзя говорить, — быстро прервала ее Латония.
— Она умерла, и поэтому Айвену я никогда не скажу ничего подобного, — ответила Тони. — Но ты не хуже меня знаешь, как плохо она относилась к маме после того, как герцог поссорился с папой. Когда в Хэмптон-Тауэре приезжала королева, герцогиня нарочно вычеркнула мамино имя из списков людей, которые должны были быть представлены ее величеству.
— Забудь об этом, — сказала Латония. — Не расстраивай маркиза напоминаниями о прошлом. Думай о будущем.
— Этим я и собираюсь заняться, — произнесла Тони. — Мое будущее с ним, потому что я люблю его, а он любит меня.
Именно в этот момент Латония отбросила все колебания и дала себе слово преодолеть любые трудности, лишь бы Тони вышла замуж за маркиза.
И все же, когда они доехали до Лондона и остановились в дорогом отеле, где Тони уже заказала номера, у Латонии пересохло во рту и сердце бешено колотилось. Впрочем, времени на переживания не оставалось, потому что, как и ожидалось, маркиз пришел в ужас, узнав, что Тони собирается возвращаться в почтовой карете.
— Я возьму экипаж, чтобы выехать из Лондона, а за городом меня уже ждет Айвен. У него закрытая карета, так что никто не увидит, как мы вернемся в поместье. С этой минуты я становлюсь мисс Латонией Хит, а ты — достопочтенной Латонией Комб, не забывай об этом!
— Латонией? — переспросила Латония.
— В письмах маме и папе дядюшка Кенрик всегда называл меня Латонией. По-моему, имя Тони он считает чересчур легкомысленным. В общем, тебе не придется соображать, к кому он обращается, когда говорит с тобой.
— Хорошо, что ты мне сказала, — согласилась Латония. — Прошу тебя, дорогая, перед тем как уезжать, скажи мне все, что я должна знать.
— Я могу сказать тебе только «спасибо» и «я тебя люблю», — ответила Тони. — Как только я выйду замуж, я дам тебе телеграмму, и ты сможешь вернуться домой.
— Да… конечно.
— Я изложу это так, чтобы никто посторонний не смог догадаться, в чем дело.
— Хорошая мысль, — согласилась Латония, — потому что тогда я смогу выбрать наиболее подходящий момент, чтобы сказать твоему дядюшке правду.
При этих словах она вздрогнула, подумав, что это будет очень нелегко и неприятно, и жалобно сказала:
— Прошу тебя, Тони, поторопись со свадьбой! Ужасно жить в постоянной лжи, и я даже боюсь думать о том, как разозлится твой дядюшка, обнаружив, что я обманывала его.
— Он будет сердиться только на меня, — успокоила ее Тони, — но меня-то рядом не будет.
— Зато я буду, — пробормотала Латония. Впрочем, кузина этого не расслышала.
Спустившись вниз, Тони весьма уверенно приказала портье погрузить багаж в карету, которая должна была отвезти Латонию в дом Бранскомбов на Керзон-стрит.
За последние несколько дней платья, которые Тони хотела оставить себе, тем или иным путем были переправлены в дом Хитов, и Латония невольно подумала, что ее маленький шкафчик будет весьма удивлен таким количеством элегантной и модной одежды вместо обычных простых дешевых платьев, которые шили Латония с матерью.
— Как я люблю твой маленький домик! — восторгалась Тони. — В детстве я была счастлива, когда сюда приезжала, а сейчас чувствую, что это самое подходящее место, чтобы говорить о любви с Айвеном.
— Все, что я хочу пожелать тебе в будущем, дорогая, — сказала Латония, — это быть такой же
