Михаил Март
В омут с головой
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Райские сады
ГЛАВА I
Может быть, путник был слишком мнительным, но ему казалось, будто его старый «жигуленок» вот-вот развалится на куски. Если так, то цели своей он не достигнет, да и вообще, вряд ли выберется из этой дыры, рождающей холодный страх.
Третьи сутки полного одиночества. Дорога приличная для таких мест - ровный асфальт, но все остальное наводило на мысль о кошмарной безысходности. Людей он видел позавчера на бензоколонке, там и бензином, и едой запасся дня на три пути, поел горячего, набрал воды. Все бы ничего. Вот только парень на заправке после мимолетного взгляда на его машину посмотрел на владельца тарантаса как на сумасшедшего. Мол, куда ты, парень, прешь на своей колымаге? Жить надоело? Тогда он еще мог улыбаться и даже шутить. Теперь не до шуток. За последние десять часов ему встретились три машины, груженные лесом, и все. Промчались, как ошпаренные, со свистом и грохотом, и вновь гробовая тишина. «Жигуленок» вскоре начал издавать какие-то мерзкие звуки, вот тут-то и стало страшно по-настоящему. Когда его шарабан поднялся по горбатому шоссе на холм, он увидел вокруг себя только зеленый ковер тайги и холмы, дорога прорисовывалась тонкой серой ниточкой.
Он не взял с собой ни карты, ни приемника, ни компаса. Знал, что ехать далеко и долго, но не думал, что будет страшно. Громадная страна. И если до сих пор цивилизация не пришла в крупные города, чего же от тайги ждать. Ни знаков, ни указателей. Да и погодка - градусов под тридцать. Горячий ветер врывается в окно. От машины вот-вот пар пойдет. Только бы не закипела. Воды в канистре осталось три литра. Есть он не хотел, а когда увидел на обочине дохлого оленя, которому птицы выклевывали глаза, то вообще в горле комок встал. Его клонило в сон, он устал, неплохо было бы поразмяться, но останавливаться боялся. В небе кружили вороны и коршуны. Чуют добычу. Хрен-то им! Он стиснул зубы и прибавил газу. Только бы колымага не подвела. Поспешил: купил с рук, ни черта не смысля в машинах. Лапшу на уши навешали, а он и обрадовался. Клевая тачка! А ее только на полтысячи километров и хватило. Идиот! Пять лет к поездке готовился, все рассчитал и продумал, но как до дела дошло, все расчеты просчетами обернулись. И обратно не повернешь. Но какая-то надежда теплилась. Она-то и гнала его вперед, словно по черному тоннелю, где должен, в конце концов, появиться просвет.
Когда он выскочил к развилке, силы были уже на исходе. Главная дорога резко уходила влево, а вправо под уклон шел узкий рукав: хорошая двухполосная дорога с разметкой. И указатель! Он едва не проскочил мимо - притормозил из-за резкого крутого поворота. Сдал назад, остановился и вышел из машины. На высоком трехметровом стальном шесте три плашки указателя раскинули свои стрелы в разные стороны. На красной стрелке, указывающей на главное шоссе, надпись: «Москва 4700 км». Путник ухмыльнулся:
— Еще бы сообщили, сколько до Вашингтона!
Он не узнал собственного голоса. Хриплый, глухой, словно проржавевший.
Второй указатель предупреждал о тупике. Дорогу к нему и разглядеть-то не просто — колея бурьяном поросла. А вот третий мог порадовать: «Тихие Омуты 7 км». Совсем рядом, да еще под уклон. Машина сама скатится, даже если заглохнет. Подфартило. Рано он себя хоронить собрался. Открылось второе дыхание.
Облегченно вздохнув, он сел за руль. Мотор чихнул пару раз, но все же завелся.
— Нормальная машина. Ну просто ласточка! Ничего, она мне еще послужит.
Дорога гладкая, как за границей. Правда, он за рубеж России не выезжал, но в кино видел. По обеим сторонам возвышались вековые ели и сосны высотой с десятиэтажный дом. Тут и жара не так донимала, воздух посвежел и будто чище стал. А может, настроение приподнялось.
Километра через три машина уперлась в шлагбаум. Подошли двое парней в пятнистой униформе. Лица добродушные и спокойные.
— На митинг едете?
Вопрос необычный.
— Нет. Машина в пути забарахлила. Может, кто помочь сможет?
Он ведь не знал, что такое «Тихие Омуты». То ли город, то ли село, а может, скит. Хотя вряд ли. Такая дорога построена! Воинская часть? Но о каком митинге может идти речь на военной базе?
— Видео-, кино-, фотоаппаратура имеется?
Опять невпопад.
— Нет. Я адвокат, а не журналист. Оружие тоже не ношу с собой. Открыть багажник?
— Не обязательно. Въедете в город, вторая улица направо. Там увидите вывеску «Автосервис». Ребята работают толковые, помогут.
— Спасибо.
Шлагбаум открыли, и он поехал дальше.
Есть еще люди, которые на слово верят. Ни документов не спросили, ни в салон не заглянули. Видать, им все до фени. А фотоаппарат у него имелся. Не профессиональный, конечно, а так, цифровая «мыльница», только почему он должен докладывать об этом? Если это городишко, то кто ему запретит? Не военный же объект.
Лес оборвался внезапно, и перед его глазами возникло то, что называлось «Тихими Омутами». Дорога все еще шла с холма к равнине, и он увидел красные черепичные крыши и белые дома, утопающие в зелени садов. Сказка, да и только.
Машина въехала на центральную улицу. Тишина, городок словно вымер. У обочин стояли машины, в большинстве своем иномарки. Дома стандартные, двухэтажные, добротные. Вторые этажи, судя по занавескам, цветочным горшкам и жалюзи, относились к жилому фонду. На первых этажах — витрины магазинов, кафе и всяких забегаловок. Между домами ворота, а за ними сады. Очевидно, вход на второй этаж был со двора. И так в каждом доме.
Больше всего путника удивили надписи. Ни одной латинской буквы, все названия русские и на русском языке: «Чайная», «Пельменная», «Трактир», «Шоколадница», «Скобяная лавка», «Цветы», кинотеатр «Таежный», «Детский мир», «Харчевня», «Бублики и сладости»… Интересно, а где же «Бутик», «Отель», «Сауна», «Боулинг», «Фитнес-клуб»? В кинотеатре шел художественный фильм с русским названием, и импортное словечко «блокбастер», смысл которого мало кто понимает, на афише отсутствовало.
Отстали ребята от цивилизации.
На скамеечке возле витрины с часами сидел старик. Прикрыв лицо соломенной шляпой, он крепко держал двумя руками клюку, уперев ее в мостовую, словно ставя точку на прожитой жизни. Припарковав машину к тротуару, путник вышел, приблизился к старику и кашлянул. Тот едва заметно вздрогнул и указательным пальцем сдвинул шляпу на затылок, открывая солнцу свое морщинистое обветренное лицо. Несмотря на старость, у него были ясные глаза.
— Тебе чего, сынок?
— Где-нибудь здесь есть автомастерская?
Старик косо глянул на машину и перевел взгляд на заезжего бедолагу.
— Вижу, ты устал. Иди в свою машину и подремли часочек-другой. Сейчас никто не работает, все лавчонки закрыты. Народ на митинге.
— А митинг где?
