свою компетентность в знании этих деталей. Глупо использовать термины криминалистов и лаборантов и копаться в пробирках и протоколах. Мы говорим о людях, так что постараемся оставить все лишнее за дверьми кабинетов, где колдуют профессионалы, и прислушаемся к понятным нам словам тех людей, язык которых не придется расшифровывать.
На оперативке следователь Мамонов распределил роли для участников своей группы согласно нескольким версиям. Первая. Смерть наступила после выстрела. Стрелял киллер. Убийство связано с банковской деятельностью жертвы. Вторая. В убийстве задействованы близкие родственники или друзья. Убийство с целью ограбления как версия, отпадало. Изучались следы, записная книжка и другие детали, К родственникам на квартиру отправили оперуполномоченного из уголовного розыска Рогова. Следователь Мамонов проводил опрос людей, хорошо знавших убитую.
Одним из свидетелей, на которого стоит обратить внимание, был Марк Левин, личный адвокат жертвы.
— Постараюсь быть откровенным, господин Левин. На первый взгляд убийство выглядит, как заказное. В воздухе висит вопрос: «Как киллер мог подсесть к жертве в машину и выстрелить ей в затылок?» Следов насилия мы не нашли. Интересная история. Мы туг уже сделали некоторые скоропалительные выводы. Редко, когда первый взгляд и начальное впечатление проходят все этапы следствия. На данный момент я могу лишь пожать плечами,
Левин удивился,
— Впервые встречаю следователя, который пожимает плечами.
Их разговор напоминал блиц-турнир. Однако внешне собеседники вели себя спокойно и подчеркнуто уважительно.
Марку Левину исполнилось тридцать семь. Он начинал карьеру консультантом у шайки мошенников, затем перешел к более солидным группировкам, и верхом его достижений стали банкиры и бизнесмены. Вера Бодрова наняла его в качестве семейного и делового адвоката пять лет назад. Он нравился банкирше своими нестандартными идеями, послушанием и преданностью. Что касается Левина, то он был в нее влюблен. Во всяком случае, в первые годы сотрудничества. Эта женщина излучала такой магнетизм и силу, что перед ее чарами не многим удавалось устоять. Равнодушных и вовсе не наблюдалось. Ее ненавидели или обожали, боялись или боготворили, мужчины влюблялись, женщины избегали.
Левин считал себя интересным мужчиной, имел вкус, деньги, аналитический склад ума, но в пределах разумного, и делал точные оценки. Но Вера оставалась для него недосягаемой. Он считал, что постель погубит их отношения, так как не силен в области донжуанства и уж, конечно, не мог идти в сравнение с Олегом Коптевым — мужем с тупой рожей, но повадками быка-осеменителя. Вера боготворила своего самца, играла с ним, выжимала из него соки, издевалась, одаривала подарками, пинала и тут же тащила в постель.
В некоторой степени Марк завидовал Олегу, но потом выкинул глупую блажь из головы. Он нанял себе умную и красивую секретаршу, которая в него влюбилась, и на этом успокоился. Левин превратился в «Веру в брюках» и проделывал эксперименты банкирши на собственном зверьке.
Но Вера оставалась самобытной и необузданной женщиной. Она не стеснялась своего адвоката и откровенничала с ним не только на деловой основе. Их встречи начинались с того, что Вера подробно рассказывала о ночных оргиях, которые она устраивала с мужем. При этом она наблюдала за краснеющей физиономией своего стряпчего и чувствовала, как возбуждает его. Вере нравилось подчинять себе мужчин, вить из них веревки и держать при деле, как письменный прибор на рабочем столе. Но если кто-то сгорал от желания, не понимая игры, то банкирша умела вовремя вылить ушат ледяной воды на голову, в которой закипал воспаленный разум. Вера точно знала, кто и как к ней должен относиться, и добивалась нужной ступени в отношениях с людьми, точно соблюдая дистанцию. Она умела приближать и отдалять, манить и выбрасывать, завлекать и распоряжаться.
Марк взглянул в умные глаза следователя и подумал, что этот человек откровенным не бывает. Он способен решать определенные задачи, но до больших глубин ему не докопаться.
— Я озадачен не меньше вашего, господин следователь. Вера Алексеевна Бодрова относилась к числу людей, которые не имеют врагов.
— Враги есть у каждого, но не все знают их в лицо. Разве убийство Веры не подтверждает сказанное? Мы же понимаем, что самоубийство исключено. Человек не способен выстрелить в собственный затылок. Тогда кто? Человек, которого покойная добровольно посадила в свою машину. Можно предположить, что мы имеем дело не с посторонним человеком. Вы же не станете утверждать, будто исполнительный директор одного из уважаемых банков зарабатывал извозом на бензин и решил подбросить бандита на девятитысячном «Саабе» до пустыря на окраине Москвы. Трудно поверить, что найденные в сумочке убитой две с половиной тысячи долларов — выручка за день работы в качестве таксиста.
Левин погладил чисто выбритый подбородок и добавил:
— Я очень хорошо знал Веру и берусь утверждать, что у нее не было знакомых в районе Борисовских прудов. Ее удел — центр. Четырехкомнатная квартира на Чистых прудах. А это другие пруды, как вы понимаете. За пределы Садового кольца она выезжала редко. На дачу.
— А где расположена ее дача?
— В районе Домодедово.
— Постойте. Но туда нужно добираться по Каширскому шоссе, а значит, придется миновать Борисовские пруды.
— По будням человек такой повышенной занятости не может ездить на дачу. И если мы начнем развивать эту тему, то нас унесет Бог знает куда. Потом, Борисовские пруды находятся в стороне. Зачем ей сворачивать с шоссе, если она ехала на дачу?
— Если она никого не подвозила. Есть факты. Она умерла, сидя за рулем. Человек, который стрелял, был на заднем сиденье.
— А почему не рядом? Собеседника хочется видеть, а не оглядываться назад.
Мамонов улыбнулся и покачал головой.
— Я сказал о человеке, который стрелял. Но я ничего не сказал о человеке, который сидел рядом. Почему мы должны утверждать, будто убийца действовал в одиночку?
— Но на соседнем сиденье лежала сумочка…
— Ее нетрудно положить туда. Вопрос в другом: если это не ограбление, то кому она мешала? Давайте оставим в стороне версию наемного убийцы и ее банковскую деятельность. Этим занимается особая группа, и мы поговорим о служебных делах покойной, когда я буду готов к такому разговору. Сейчас мне хотелось бы пофантазировать с вашей помощью о личной жизни жертвы и о ее отношениях с близкими и друзьями. Не возражаете? Итак. Кому она мешала?
— Только не мне, — грустно улыбнулся Левин. — Я потерял щедрого клиента и хорошего друга. Такие утраты невосполнимы. Ну а вообще, список невелик. — Марк вновь почесал подбородок и убедился, что не оброс щетиной за краткое время беседы. — Я знаю Веру чуть больше пяти лет, занимаюсь ее бумагами и финансами. В некоторой степени, разумеется. У Веры немного друзей. Вы отставили ее службу в сторону, но обычно она там проводила все свое время. Сплошные деловые вечеринки, презентации, приемы, соглашения, поездки, командировки.
— Ну а в быту? Кто ее окружал?
Марку мешал упорный и въедливый взгляд следователя. Предварительная беседа — еще не допрос с пристрастием, но не мешает держать ушки на макушке. Тут нужно внимание. Левин понимал, что теперь им придется встречаться часто и любая оплошность может стоить слишком дорого.
— Вера и ее муж редко выходят в люди вместе. Каждая вечеринка на работе это в первую очередь бизнес, а не развлечение. Начну с друзей. Я знаю Любимовых. Сергей и Таня. Это пара очень милых людей, соседи по даче. Совместные встречи Нового года, шашлыки и редкие сабантуи. У них есть сын. Двадцатилетний оболтус, которого отмазали от армии, и он до сих пор не отработал ни одного дня. Егор Любимов — пустышка. В шутку его называют «женихом». У Веры растет дочь. Даша. Ей четырнадцать лет. Учится в школе, круглая отличница, мечтает стать писательницей. Мать называет ее Жорж Санд. Умная, эрудированная девочка, далеко ушедшая в своем развитии от сверстников как в физическом, так и в интеллектуальном смысле. Вера гордилась своей дочерью. Но вернемся к Любимовым. Когда-то Вера и Таня Любимова вместе работали на ткацкой фабрике в бухгалтерии. Таня и сейчас там работает. Дамочка не
