Она даже подумывала убежать из школы, но у нее не было денег. А наследство — единственный шанс обрести свободу.
И вот всего одна ночь отделяет ее от долгожданного совершеннолетия. И она уедет отсюда, уедет далеко… Катарина затаила дыхание.
Настанет утро, и она выйдет за ворота свободным человеком. Больше никто не сможет диктовать ей, как жить, не заставит соблюдать суровый свод древних законов.
Заслышав шаги, Катарина быстро прикрыла окно и юркнула под одеяло, вспомнив, что не прочла вечернюю молитву.
Она прочтет ее сейчас, чтобы ее надежды на завтра сбылись.
Ее мать была уроженкой Бостона, и кровь О'Брайенов, текущая в жилах Катарины, придала особый оттенок ее молитве.
Она не собирается выходить замуж, жить с ужасным стариком, который станет ее мужем. Даже Господь не должен требовать от нее такой жертвы.
Хотя Джейк никогда прежде не бывал в Рио, город не вызвал у него интереса.
Он встретится с Эстесом, узнает про своих сводных братьев и сразу вернется домой.
Жара стояла ужасная. Джейк на такси доехал до отеля, переоделся, выпил густого, сладкого бразильского кофе, надеясь, что кофеин и сахар снимут усталость от перелета, и сразу же отправился к адвокату. Он с трудом сдерживал нетерпение.
Секретарша провела его в кабинет. Перед Джейком предстал почтенный старый человек, и его агрессивность несколько угасла. Эстес обезоружил Джейка, сказав, что очень хорошо понимает его состояние.
— Я пытался убедить Энрике Рамиреза не ставить такие условия, но, к сожалению, ваш отец был большим упрямцем.
— Он мне не отец. — Джейк был непреклонен.
Эстес спокойно поглядел на него.
— Итак, он оставил вам третью часть весьма значительного состояния.
— Мне не нужны деньги.
— И кое-какую информацию личного характера.
— Я здесь лишь для того, чтобы узнать о своих сводных братьях.
— Готовы ли вы, сеньор Рамирез, выслушать условия завещания?
— Плясать под дудку покойного я не собираюсь. Я этого и боялся, сеньор. В таком случае наша встреча закончена. Желаю вам удачного полета. — Джейк встал.
— Я проделал длинный путь не для того, чтобы убраться, поджав хвост, сеньор Эстес.
— Но вы только что сказали…
— Мне нужна эта информация. Я готов получить ее любым способом. Я буду судиться с вами.
— Условия завещания неизменны.
— Вам знакомо имя Хосе Марина?
— Разумеется. Он отличный юрист.
— Он будет представлять мои интересы.
— Это очень дорогой адвокат.
— А я очень богат, — холодно заметил Джейк.
— Все равно у вас ничего не выйдет. Вы никогда не узнаете имен своих сводных братьев. Я сожалею, но такова воля моего клиента.
Эстес прав. Марин говорил то же самое, когда они обсуждали это дело по телефону.
— Разве сложно присмотреть за девушкой всего два месяца? Она еще дитя, восемь лет проведшее в монастыре.
— Вы видели ее?
— Разумеется.
— Если я соглашусь, что я должен буду делать?
— Для начала сообщаю вам, что восемнадцать ей уже исполнилось.
— Восемнадцать? Зачем же ей опекун?
— Вам лучше прочитать соответствующий пункт завещания самому, — нерешительно предложил Эстес.
— Я — американец, — холодно напомнил Джейк, — португальского я не знаю.
— Документ переведен на английский, сеньор. Прочтите его, пожалуйста, а потом мы все обсудим.
Джейк прочитал отмеченное Эстесом место.
— Какой-то бред.
— Отнюдь. Сеньор Рамирез был в здравом уме и твердой памяти и оценивал свои действия, когда настаивал на этом пункте о вашей ответственности.
— Девушке двадцать один?
— Как раз исполняется сегодня.
— И я должен… «воспитывать ее, оказывать покровительство, ввести в общество, познакомить с достойным богатым бразильцем и позаботиться, чтобы она в течение двух месяцев вышла за него замуж»? — Джейк недоуменно взглянул на адвоката. — Сущая нелепица.
— Но для вас это единственный способ получить интересующую информацию, сеньор. — Эстес встал. — Так можем мы прийти к соглашению? Тогда вы встретитесь с девушкой.
— Сказал бы я вам… — Джейк отшвырнул завещание. — Прощайте, сеньор Эстес.
— Всего доброго, сеньор Рамирез.
Но того уже не было в комнате. Эстес многозначительно улыбнулся. Энрике сумел поймать парня на крючок. Он не откажется от возможности найти братьев.
Через три часа к чугунным воротам монастыря подъехал автомобиль, нанятый Джейком. Адвокат сидел рядом с ним.
— Рад, что вы изменили свои намерения, — вежливо заметил Эстес.
Джейк остановил машину и посигналил. Намерений он не изменил, но выхода не было. Гнев выгнал его из конторы адвоката, а здравый смысл пригнал обратно.
— Вашу подопечную зовут Катарина Елена Тереза Мендес.
— Она говорит по-английски?
— Не знаю.
— Придется искать переводчика. — Джейк опять посигналил. — А как она ко всему этому относится? Американка рассмеялась бы вам в лицо в такой ситуации.
— Девушка выросла в Бразилии.
— Я знаю. Но она согласна?
— Она будет вести себя так, как требуют от нее обстоятельства.
Джейк кивнул. Катарина Мендес не казалась ему серьезной проблемой. Хотя он совершенно не знал девушек ее возраста.
А впрочем… знал. Саманте только что исполнилось двадцать два. Но это совсем другое дело. Сэм — взрослая женщина. А Катарина — еще дитя.
Ворота распахнулись. Джейк подъехал к зданию.
— И здесь девушка провела восемь лет?
— Это отличная школа.
Они постучали. Им открыла монахиня, что-то пробормотав адвокату, и повела их за собой по плохо освещенному каменному коридору. Даже в жаркий день здесь было прохладно. Вдруг перед ними оказалась дверь, за которой была комната с окнами, закрытыми темными портьерами, обставленная громоздкой мебелью красного дерева.
В центре комнаты стоял массивный письменный стол, за ним сидела женщина в черном одеянии и апостольнике. Это была матушка Элизабет.
