– буду реально в них и усмехаться».
Офисы «РосПиара» и «Про – Актива» располагались с недавнего рядом между станциями метро «Трубная площадь» и «Кузнецкий мост». Директора знали, что район центра и в особенности серая ветка метро – «Новослободская», «Менделеевская», «Боровицкая» и в большой концентрации «Цветной бульвар» – были населены PR – агентствами. После кризиса многие переехали из Садового кольца кто к ТТК, кто к МКАДу, а кто и в Замкадье. Леонид Вишняков тоже метнулся на один год с Цветного бульвара в район метро «Дмитровская», где уже наблюдалось повышенное на квадратный километр количество пиарщиков. Но потом переехал обратно – на улицу Неглинную. Почему – точно неизвестно. Официальная версия, озвученная Геннадию Петровичу в частном разговоре в Сандунах (благо, неподалёку), – вкусная кухня и отменные постановки в театре «Школа современной пьесы». Неофициальная версия была выложена после первого же похода в парилку: «Любовь. Актриса», – познакомились на спектакле – драйв – вечеринке «МОСКВА. ПСИХО». Один раз от неё с барского плеча Геннадию перепала контрамарка на первый ряд в «Город» Гришковца, который традиционно шёл по субботам с аншлагом – на углу Неглинной улицы и Петровского бульвара очередь стояла как за колбасой.
«Ещё ведь на той неделе встречались», – вспомнил Геннадий. Сидели в ресторане Сандунов, обсуждали кадровую политику и меры стимуляции. Леонид жаловался:
– Спрашиваю, как дела, девушки? «Тишина» – отвечают. Ёп! Ну какая тишина может быть в пиар – агентстве? Щёлканье клавиш – самая неудобоваримая для меня тишина. В пиар – агентстве не может быть тишины! Есть тишина – прибавь громкость сам, что сидеть без новостей?
– Лень, ну успокойся. Не кипятись. Поставь точный срок, когда тишина должна быть устранена. Выясни причины. Уволь, в конце концов, создание тишины.
– Да я уже уволил. Всё равно, и новые тоже вирусом «тишины» инфицируются. У кого они научились тишинить?
И вот тишина догнала Леонида Вишнякова.
Офис рядом с конкурентом – не самое странное совпадение, которое насторожило. На правах старшего товарища Геннадий Петрович два дня назад давал Леониду консультацию по имиджу, как одеться, в общем, на очередную осеннюю премьеру. После обеда сходили в «Неглинную плаза», Геннадий подсказал, как бы он оделся сам. Леонид тут же облачился во всё новое. «Чёрт, я тоже так хочу!» – подумал Геннадий и вечером пошёл по тем же самым магазинам, опустошил кредитку и оделся точно также. Геннадий был не из тех людей, которые большое внимание уделяют одежде – хорошо скроена, и ладно. Стиль Геннадия импонировал многим, но почему – то больше мужчинам, чем женщинам.
Ничто Геннадия Петровича не настораживало и в одеяниях других людей. Но как только в поле его зрения попадал похожий джемпер или такая же в точности куртка на человеке, явно меньшем его по достатку и статусу… «Ну, видно же!» Однако, похожую одежду на Леониде он мог ему простить. Или не мог, всё – таки? «Да, дела. Неужели, всё из – за одежды? Бред же».
Мысль о том, что «на его месте должен быть я», поселилась на задворках сознания Геннадия Петровича первой. Второй мыслью была, конечно, скорбь.
«Хороший конкурент, на самом деле, – мертвый конкурент, который будет своим немым укором говорить твоим голосом фразы, начиная с «Вот… А ты… А я…» – такая философия пришла уже позднее, перед сном. Не спалось. Геннадий включил ноутбук. «Новостью часа» по – прежнему был взрыв на Цветном бульваре. Появились подробности («Как удалось установить, причиной взрыва стала не заложенная в автомобиле бомба, а прицельная стрельба из гранатомета»), цифры, мнения экспертов, но Геннадий в поздний час заинтересовался фото и видео.
На слайд – шоу крупным планом был явно виден раскуроченный темно – серый «Хендай» с обуглившейся георгиевской ленточкой. Геннадий узнал утренних преследователей.
…За них это делают их боссы. Они обожают смотреть на результаты заказанных спецопераций в выпусках новостей, по радио, на крайний случай – в газетах. Сегодня был крайний случай.
– Вот бараны!
«В Москве убит Леонид Вишняков – двойник – конкурент главы пиар – агентства с государственным участием».
– Слушай. Так ведь, что получается. «Двойник – конкурент»! Подумать только… Это ж нам на руку. Как такое в газету пропустили – то? Это тебе не «террорист – сепаратист», это прямое обвинение. Мы вне подозрения.
– Да я в курсе. Это наша журналистка организовала. Но топорно, как видишь, не раскрутили бы её.
– Слушай, оперативно! А горе – киллеров этих – в расход или дадим шанс исправиться?
– В расход.
– А журналистку?
– Оставь, пусть живёт. Ты что, её же пол Москвы знает.
Речь за столом взял Геннадий.
– Я не знаю Леонида как борца с государственной машиной и вообще государствоненавистником каким – то, без навальничества. – “«Государствоненавистник» дался с трудом, учитывая три стакана виски безо льда. «Навальничество» – это попроще, но все ли поняли»? – Замялся Геннадий. – Но один случай я помню.
Леонид рассказывал, как он однажды собрался продлить договор аренды со своим красивым, но фиктивным адресом регистрации. Проактивная улица, если не ошибаюсь. Пришел, значит, он в эту контору, Проактивная – семь. А там – какой – то завод сидит, выбежала бухгалтерша, всплеснула руками и хотела уже милицию вызывать.
Леонид её остудил, сказал, что «тётя, порядок, не суетимся под клиентом, ведите к директору».
И этот директор Лёню попытался взять на понт… Мол, мы будем раскручивать эту ситуацию, мы не хотим быть адресом массовой регистрации, мы дойдём до самого Медведева, что – то там «в любом случае», «не потерпим» и «а, дайте нам договор Ваш старый скопировать и адрес Вашей юридической фирмы скажите», мол. Кстати, Лёня рассказал, что этот человек сам так на Медведева был похож, но портретов почему – то не вешали…
– Геннадий Петрович, можно покороче? – Вера Марковна устала держать стакан, гости тоже стали засыпать.
– Да, конечно. О чём я? Ну вот, Лёня понял, что был бы он правдорубом, всех бы сдал, но он просто разузнать хотел, любопытный, и сэкономить – без юридической фирмы с арендодателем за фиктивный договор рассчитаться.
Толчок локтём в бок – самый простой и понятный сигнал закругляться.
– Леонид ценил время, жил на полную мощность, – Геннадий запнулся, – «К чему это я нёс про это случай? М – да», – Давайте выпьем, почтим память.
Полез чокаться – остановила Вера.
Вечером дома Геннадий принял продолжительный контрастный душ. Пока ждал, когда то же самое сделает Вера, окончательно, казалось, протрезвел. Моментально поделился с Верой Марковной подозрением. Она и сама всё понимала.
– Но кто? За что? Ведь это меня хотели убить. Сто процентов!
– Я бы сказала, девяносто девять, мало ли. Может, старая история, люди из леса мстить надумали? Слушай, Ген, а что ты там на поминках начал втирать про государствоненавистничество. Это, по – моему, снобизм называется. Нет, точнее, анархизм: «ан» – отрицание, «архее» – власть.
– Да я уже не помню, к чему я это задвигал. Но я хотел сказать одно: этим непонятным людям, которые на него наехали, к которым Лёня уже сам понял, что зря зашёл. Что – то я опять заговариваюсь. Короче, в итоге они стали его клиентами, представляешь, как надо уметь выпутываться? Лёня один раз такси тормознул, едучи в троллейбусе. Такси проплелась две остановки, он слез, пересел, нормально. Во какой был человек!
– Да. Был. Был и сплыл. – Вера Марковна разделась до белья и ушла в ванную.
Напились вдвоём, предпочли забыться и напиться – как и положено, после захода солнца, как приличные люди, – чем устраивать мудовые рыдания и шерлок – холмсиаду.
На следующее утро Геннадий арендовал у знакомого из авто – центра «Независимость» английский
