Людмила Григорьевна Матвеева
Прогульщик
Вдруг она передумает?
Бабушка громко двинула стулом, чтобы разбудить Гошу, и он проснулся. Может быть, Гоша и до этого не спал, но от стука проснулся окончательно.
— Вставай, вставай, я твою рубашку выгладила. Поешь и поехали.
Гоша поскорее опять зажмурился — ему совсем не хотелось ехать.
Уже много дней бабушка ходила по разным учреждениям и собирала всякие справки для интерната. Гоша не очень обращал на это внимание: мало ли что — справки. А живет он все равно дома, и от справок ничего в его жизни не меняется. Может быть, никакого интерната вообще не будет. Может быть, бабушка передумает, и он всегда будет жить здесь, и никуда она его не отдаст.
Гоша умеет выгонять из своей головы неприятные мысли. Вот почему он совсем не думал об интернате. Гоша вставал каждое утро, отправлялся в школу, а там и вовсе жизнь шла своим чередом. После продленки он приходил домой.
— Сделал уроки?
— Сделал, сделал.
А на подоконнике тем временем копились справки с печатями. Бумажки. Знал бы — стащил и выбросил бы их.
Но вот вчера нашелся человек — напомнил. Светка-Сетка, самая противная девчонка во дворе и даже в микрорайоне, подбежала к нему, сощурила свои узенькие глаза и пропела:
— Гоша Нечушкин теперь интернатский. Там у них, как в тюрьме, сторож с ружьем у двери стоит.
Конечно, Светка получила и за интернатского, и за сторожа, а за ружье еще дополнительно. Она завопила диким голосом и оцарапала Гоше руку. Это было вчера. Интернатский. И все равно он не верил в это до конца. Прогнал тревожные мысли, посидел дома: сейчас бабушка придет и скажет, что она передумала. И справок на подоконнике не видно — может, она сама их выкинула. А что? Порвала справки на мелкие клочки и в ведро. Очень даже просто. Он убедил себя, что так оно и было, даже запел на весь дом. Но бабушка не приходила, и Гоша вышел во двор. Ему повезло — он сразу встретил Стасика. Стасик длинный, он посмотрел на Гошу сверху вниз, кивнул в сторону кино:
— Пошли?
У Гоши не было денег, но он постеснялся в этом признаться. Ему повезло — оказалось, что сеанс недавно начался, а следующего ждать было скучно.
— В гробу я видал это кино, — сказал Стасик. И они просто пошатались вокруг кинотеатра. Душа Гошкина от этого успокоилась. Когда душа успокаивается, все кажется нестрашным и большие проблемы превращаются в маленькие. Будто и вовсе исчезают.
А уж поздно вечером, когда Гоша лег спать, пришла бабушка. Она ворчала на кухне, он засыпал, и было ему совсем легко. С улицы долетал гул машин, мир был и спокойствие. Гоша повернулся лицом к спинке дивана, спинка клеенчатая, прохладная. Он провел по ней пальцем. Все будет хорошо.
Может, эта черная пухлая спинка старого диванчика и есть дом? Твой дом. Ты не бросишь его, он не бросит тебя. Ты засыпаешь у себя дома, видишь хорошие сны. Карусель кружится, кружится, и ты верхом на серой лошади, и весь парк кружится. Летишь, летишь, скорость нарастает. Уже не по кругу, а вперед, вперед. У твоего верного коня развевается грива. Вредная Светка-Сетка остается далеко внизу, жалкая, никому не нужная.
Утром Гоша учуял запах сырников. Бабушка сказала:
— Перестань придуриваться. — Она сдернула с Гоши одеяло. — Поехали побыстрей, и нечего панику поднимать. Ишь, страдания развел. Там тоже люди живут, в интернате. И ничем они не хуже тебя. Вот так.
Гоша медленно поднялся. Теперь он знал — все. Сколько ни прячься от правды, она все равно догонит тебя. И такая тоска навалилась. Но возражать, упираться, клянчить он не стал. И не станет. Раз она так — ладно. Гоша изобразил, что ему плевать, даже засвистел в ванной.
— В доме не свисти, деньги высвистишь. Как будто у нее были деньги…
Сырники бабушка полила сметаной, очень постаралась напоследок. Но все равно сырники не лезли в горло, только Гоша виду не показал и съел целых пять штук.
Бабушка сидела напротив, не спускала с него глаз, и он видел, что она страдает. Гоша хорошо знает свою бабушку. Раз страдает, сейчас начнет орать. Каждый человек страдает по-своему. И только Гоша успел подумать, бабушка стукнула кулачком по столу, чашка подскочила на блюдце.
— Паразитка она, твоя драгоценная мамочка! Всегда была без сердца! Сладкую жизнь ищет! — Тут бабушка схватила тряпку и стала тереть плиту. Когда бабушка теряет душевное равновесие, она всегда начинает уборку и при этом ругается. Трет изо всех сил плиту или моет стенку в кухне. Кричит, возмущается, но не желает тратить на это специальное время — заодно наводит чистоту. Это должно означать, что она, бабушка, толковая, делает нужное дело. А ты, кого она ругает, — пустой человек и специального отдельного внимания бабушки не заслуживаешь.
Сейчас бабушка смотрит на внука с яростью. Маленькие поблекшие глаза стали почти белыми от злости. Швырнула тряпку.
— Ты долго будешь мои нервы драть? Чего ты жуешь целый час?
Он не стал отвечать. Жалко стало бабушку: старая, высохшая, кашляет. Не пила бы водки, не была бы такая. Гоша давно, еще в первом классе, решил — он никогда не станет пить водку. Ни водки, ни вина, ни пива в жизни даже не попробует. В рот не возьмет, и все.
Бабушка схватила его за руку, поволокла к метро. Когда шли по двору, кто-то плакал громко и, кажется, повторял его имя: «Гоша, Гоша». Тоненький голосок. Чей? Откуда? Гоша вертел головой — большие дома, открытые форточки, закрытые форточки. Нигде никого. Должно быть, показалось. Когда нас увозят, хочется, чтобы кто-нибудь поплакал…
Бабушка держала Гошу крепко, изо всех сил. Но сколько у нее сил-то?
— Не вырвусь, не бойся.
Она сразу поверила и разжала пальцы.
Добро пожаловать!
Интернат стоит во дворе, а вокруг него высокие старые деревья, и на ветках скворечники. Никаких скворцов там, конечно, нет — осень, и птицы улетели в теплые края. Как Гошина мама. Когда Гошу спрашивают: «Где твоя мама?», он отвечает: «Улетела в теплые края». Этот ответ он придумал давно, еще в прошлом году. И никаких дополнительных объяснений. Хотите, считайте — в отпуск уехала мама. Никого ведь это не касается. Не ноет Гоша, не плачет. И не просит вашего сочувствия. Перебьется как-нибудь. Держите при себе ваше любопытство, ваши ахи и охи.
А старые деревья качаются на ветру. Дом похож на обычную школу, и над дверью лозунг «Добро пожаловать!». Смешно вешать в интернате такой лозунг. Гошка хмыкает — прямо курам на смех: добро пожаловать. А у самих сторож с ружьем.
— Нечего хмыкать, — дергает за рукав бабушка. — Расхмыкался.
Никаких сторожей у двери нет. Гоша так и знал, что Светка врет про сторожа с ружьем. Просто дверь. Открылась и закрылась. Ничего особенного.
Просторный вестибюль, посредине четыре аквариума на высоких подставках. Вода в аквариумах почему-то разноцветная. Розовая вода, зеленая, голубая, малиновая. Нарядно, но рыбок нет — просто
