ему очень хочется начать говорить, но он не может, пока его об этом не попросят.
— Ладно, Мусор, — не выдержал я, — что там у тебя за новости? Опять приходил инопланетянин и просил продать вчерашнюю «Комсомолку» с зашифрованными между ее строк тайными знаками?
— Приходил, — подмигнул Мусорщик, — но ничего не просил. Как вы думаете, господа хорошие, сколько денег можно выручить за настоящего, живого… кого?
— Крокодила? — спросил я. — Нисколько. Кому он нужен в Новоозерске?
— Пришельца! — выдал Карл, сияя козлиной бородкой на солнце.
Я дико закашлялся, стараясь скрыть смех, а Сева неуверенно хлопнул в ладоши, наверное, для того, чтобы показать всю комичность ситуации.
— Между прочим, я серьезно, — проворчал немного сконфуженный нашей реакцией Карл.
— Да мы разве против? — откашлявшись, отозвался я. — Мы верим. Ты наверняка подобрал его, когда он валялся на дороге, сбитый сумасшедшим охотником! Или он пришел к тебе по почте? А! Знаю! Ты опять нашел его на помойке?! «Инопланетяне из контейнера!» — громко огласил я заголовок будущей статьи в местной газете. — «Зеленый человечек найден в колбасных обрезках! Таинственное значение похабного слова на боку мусорного бака!» Нет, вот вообще сенсация — «Межпланетный сионистский заговор!».
— Как-кой?
— Дурак ты, — нахохлился Мусорщик, обращаясь, естественно, ко мне.
— Нет, п-правда, — тихо сказал Сева, — что такое «сионистский» и где ты собрался д-достать своего пришельца?
— Я на вас надеялся, — Мусор патетически воздел руки к небесам, — думал, что только вы способны понять одинокого гения. Но и вам, как вижу, не особо нужны мои новые открытия! И кому я тогда нужен? — Козлиная бородка потускнела.
— Действительно, кому? — шутливо удивился я. — Последний инопланетянин, с которым я пил кофе, склеил ласты неделю назад!
— Поздравляю тебя, Шарик, — ты балбес! — с сарказмом процитировал Мусорщик. — Кто же ходит за медом с воздушным шаром? Я, между прочим, думал об инопланетянах с самого лета! Рассчитывал, вычислял, прочел кучу полезной литературы! И вот она явилась предо мной…
— Кто она? — вновь вопросил разморенный солнцем Сева. Кажется, нить нашего разговора он давно уже потерял.
— Муза! — Мусор вытянул указательный палец и почесал бородку. — Я сделал Открытий. Великое И Научное! В общих чертах тут можно сказать так… в общем, многие из живущих людей… мн-ээ… совсем не те, за кого себя… мм… выдают… а за это мне ведь могут и Нобеля дать! Или еще чего!
— Стой, Мусор, не торопись, — взмахнул руками Сева, — я н-ничего не понимаю!
— А чего тут понимать? — воскликнул Карл и захлебнулся в эмоциях. Несмотря на холод, лицо его мгновенно окрасилось в красный цвет, а на голом лбу проступили капельки пота.
— Давай все по порядку и не забегай вперед, — предложил я, — ты ж не паровоз какой, в самом деле.
— Не торопись? Тогда я начну, пожалуй, издалека. Всякая наука основана на фактах. Она собирает факты, сопоставляет их и делает выводы — устанавливает законы той области действительности, которую изучает. Способы получения этих фактов в психологии называются методами научного (психологического) исследования. Основными методами психологического исследования являются…
— Что он несет? — осторожно спросил я, опасаясь за здоровье своего друга. Сева пожал плечами.
— Ты о чем?
— Я о том, что методом наблюдения и эксперимента можно добиться многого! — важно изрек Мусорщик, делая попытку скрестить пухлые руки на груди. Мешало пальто, и он, после некоторой безрезультатной борьбы с рукавами, засунул руки в карманы. — Понимаете меня?
— Нет, — признался я. — Перейди на простой русский язык, только без мата, и все подробно расскажи. Начни, наверное, с тех, кто там что-то не за того выдает или как дальше… тебе виднее, в общем.
Мусор вздохнул и начал излагать. Излагал он долго и с выражением. Тело его слабо покачивалось взад и вперед, словно ожидая приказа куда-нибудь резво побежать, руки то вылетали из карманов и начинали бешено порхать перед нашими лицами, то снова погружались в них. А лицо выражало одновременно столько эмоций, что, казалось, по Карловым щекам, носу и двум подбородкам топчется кто-то большой, все время подпрыгивая.
Я успел одолжить у проходившего мимо гражданина в шляпе сигаретку и согревал легкие куревом, стараясь не обращать внимания на все больше замерзающие ноги. Пошевелив пальцами, я определил, что мокрые носки превратились в замерзшие носки и немного похрустывали.
А Сева молча внимал. На его лице, как в зеркале, отражались все Мусорщиковы эмоции, и даже губы шевелились в такт словам, которые вылетали изо рта Карла подобно искрам из-под напильника.
А рассказал Мусор вот что.
Карл Давидович Мусорщик, в отличие от доброй половины нормальных людей России, справлял Новый год не где-нибудь, а у своих друзей.
Друзья каждый год были разными, и выбор их зависел преимущественно от того, где больше нальют, где есть икра черная (не менее двух полулитровых баночек на человека) и, самое главное, де можно хорошо потанцевать, не боясь зацепить руками новогоднюю елку. В этом плане как мне, так и Севе повезло. В моей квартире строго-настрого запрещалось танцевать, поскольку была она малогабаритной и с картонными стенами, а Сева никогда не покупал черную икру, денег у него столько не наблюдалось…
По всем пунктам на этот год Мусорщику подходила мало кому известная семья Перловцевых. Да и гости подобрались знатные: Леонид Теодорович Шнапс, ученый человек и душа компании, Николай Афанасьевич Вухоплюев, знающий тысячу и один анекдот и рецепт быстрого приготовления рыбы под шубой, а под конец пришел даже Александр Панкратов, известный в городе пьяница и балагур. Его вежливо попросили удалиться и не мешать веселью. Александр (не менее вежливо и вдобавок шаркнув ножкой) указал, в какое именно место семья Перловцевых может засунуть елку, икру и Мусорщика лично, так как был с ним знаком и не единожды им бит ногами по почкам. После всего этого Панкратов плюнул на коврик перед входной дверью и с гоготом убежал.
Начавшегося веселья он, однако, не испортил. К тому моменту, как глубокоуважаемый президент всея Руси пожелал гражданам счастливой жизни в новом году, а часы на Красной площади начали свой оглушительный отсчет, гости в квартире Перловцевых уже давно расползлись кто куда.
Некоторые сидели на кухне, курили, потягивали холодное пиво и хриплыми голосами обсуждали свои планы на ближайшие пять-шесть дней.
Женская половина закрылась в спальне госпожи Перловцевой и обсуждала не менее насущные проблемы, а именно:
— где Перловцева купила шубку с воротником из кроличьего меха и лиловыми пуговицами из чистой слоновой кости;
— почему некая Хрюмина С. С. не пришла, а явился только ее муж, окосевший после третьего бокала шампанского и теперь мирно дремавший где-то в области елки.
И другие не менее важные вопросы.
Под столом обитала третья группа празднующих во главе с Вухоплюевым и от души там веселилась, потому что Вухоплюев придумал новый способ рассказа анекдотов, из-за чего уже ровно шесть раз стукался макушкой о крышку стола, уронил стул и едва не опрокинул на пол еще практически полную бутылку шампанского.
Так как Карл Мусорщик не курил, анекдоты не уважал из принципа, а к женской половине никак не относился, то оставалось ему только одно — танцевать. Что он успешно и делал порядка полутора часов.
Выходившие было из кухни подкрепиться икоркой и огурчиками созерцали удивительное зрелище: стол, отодвинутый к стене около дивана, елка, небрежно уложенная на табуретки, а посреди комнаты весело скачет маленький плотный человечек, размахивая пухлыми руками. Рубашка у него расстегнута на пузе, выбилась из брюк и торчит колом, тело лоснится, блестит и переливается различными огнями,
