обозревал Усольские солеварни. Это было первое знакомство П. И. Мельникова с русским народом… А изучал он народ так, как должно изучать его — «лежа у мужика на полатях, а не сидя в бархатных креслах в кабинете»…»
Собранные за год пребывания в Перми сведения и накопленные впечатления позволят П. Мельникову уже в 1839 году опубликовать в «Отечественных записках» главы своих «Дорожных записок на пути из Тамбовской губернии в Сибирь». Так начнется литературная деятельность П. И. Мельникова. В течение последующих трех лет он напечатает в «Отечественных записках», «Литературной газете» и «Москвитянине» целый ряд статей исторического, краеведческого и статистического характера. Одновременно П. И. Мельников начнет пробовать себя и в области изящной словесности. Он задумает написать большой роман о жизни губернских и уездных городов разных разрядов. В то время шел в литературе горячий спор между романтиками и реалистами, и П. Мельников безоговорочно встал на позиции реалистов. В своем будущем романе он намеревался высмеять провинциальных поклонников Марлинского и написать реалистическую картину провинциальной русской действительности.
В 1840 году на страницах «Литературной газеты» появляются его стихотворение «Великий художник» и два рассказа о неком Елпидифоре Перфильевиче, которые, по существу, были отрывками из задуманного им романа.
Сам П. И. Мельников был довольно строгим судьей собственного таланта. Так, он признается брату, служившему на Кавказе и где-то доставшему номер «Литературной газеты» с его «Елпидифором»: «Никогда не прощу себе, что я напечатал такую гадость… Я еще мало знаю людей, чтобы писать повести, я даю тебе и себе честное слово не писать ни стихов, ни прозы до тех пор, пока не узнаю жизнь получше… Покаюсь тебе, кстати, еще во грехе: написал я повесть, и повесть большущую… под названием «Звезда Троеславля», да этого еще мало — послал ее Краевскому, но, слава богу, он возвратил мне ее для переделок, я ее и переделал на фидибусы — раскуривал трубку этими фидибусами чуть не полгода».
П. И. Мельников свое слово сдержал, обет литературного молчания затянулся на двенадцать лет: следующее его беллетристическое произведение (рассказ «Красильниковы») появилось лишь в 1852 году.
За годы «молчания» П. Мельников сделал неплохую карьеру, и его современникам могло показаться, будто он бросил литературу во имя карьеры. Но тут, наверное, более прав современный исследователь творчества Мельникова-Печерского М. П. Еремин, писавший «Если внимательно присмотреться к чиновничьей деятельности Мельникова, то нельзя не заметить в ней какой-то наивности, чего-то такого, что можно было бы назвать административным донкихотством. Он действовал не как исполнитель, которому приказали, а с каким-то особым рвением, инициативно».[2]
И рвение это было не чиновничьим, а научным, порой, чтобы приобрести какой-нибудь важный документ или старую книгу о расколе, П. И. Мельникову приходилось тратить собственные деньги; порой он проникал в такие углы, какие не предполагала ни одна его служебная командировка. А сколько времени он провел в архивах, дотошно изучая старину!
По приезде в 1839 году в Нижний Новгород П. И. Мельников сблизился с директором Нижегородской ярмарки графом Д. Н. Толстым, который, по словам П. Мельникова, обратил его деятельность на изучение русской истории, древностей и русских расколов… «Преимущественно изучал я, — вспоминал потом писатель, — историю древности Нижнего и вообще бывшего Суздальского великого княжества. По нижегородской истории и археологии мне пришлось прокладывать непроторенную еще дорогу: я собирал рукописи, занимался в архивах, которых до того никто не касался».
В частности, П. И. Мельников в одной из купчих обнаружил, что полное имя знаменитого Козьмы Минина — Козьма Захарыч Минин-Сухорук, о чем он и напечатал статью в 1842 году в «Отечественных записках». А его материалы, посланные в Археографическую комиссию обратили на себя внимание министра просвещения графа С. С. Уварова, и 8 апреля 1841 года, минуя представление попечителя учебного округа, П. И. Мельникова утвердили в звании корреспондента Археографической комиссии. В 1845 году он принял на себя редакцию неофициальной части «Губернских ведомостей» и со следующего года оставил преподавание в гимназии. Почти все материалы для газеты П. И. Мельников писал сам, и хотя «Ведомости» отнимали у него очень много времени, он не переставал работать в архивах, изучать древности и все, что связано с расколом. Деятельность его не осталась незамеченной, и в 1850 году его зачисляют на службу в министерство внутренних дел, чиновником особых поручений. Хотя П. Мельников по-прежнему живет в Нижнем Новгороде, но теперь он в качестве чиновника особых поручений ревизует городские учреждения, что дает ему возможность изучить быт купцов и мещан.
В 1849 году в Нижний Новгород приехал на жительство В. И. Даль, прежде П. И. Мельников был только знаком с ним, теперь же они близко сошлись. Конечно, не легко было на четвертом десятке лет вновь браться за перо и вновь выступать на писательском поприще, однако Владимир Иванович сумел подвигнуть на такой шаг чиновника особых поручений П. И. Мельникова, и тот в 1851 году написал рассказ «Красильниковы», а получив одобрение Даля, отослал его М. П. Погодину в «Москвитянин». В восьмом номере за 1852 год «Красильниковы» были опубликованы. Рассказ был замечен.
«Давно мы не читали в русской литературе, — писал «Современник», — ничего, что бы подействовало на нас так глубоко, что бы поразило нас такою простотою и верностью изображения, таким отсутствием всякой искусственности, как превосходная повесть под заглавием «Красильниковы», помещенная в 8 книжке «Москвитянина» и подписанная Андреем Печерским. Повесть эта обличает в авторе, имя которого мы встречаем в первый раз в печати (если только оно не псевдоним), тонкую и умную наблюдательность и при этом большое умение владеть языком…»
Действительно, это был псевдоним. П. И. Мельников жил в Нижнем Новгороде на Печерской улице, придумал он псевдоним этот еще в 1850 году, когда печатал в «Губернских ведомостях» статью «Концерты на Нижегородском театре», правда, тогда он подписался «П. Печерский», в литературу же он вошел как «Андрей Печерский».
И хотя теперь П. И. Мельников вроде бы уверовал в свой беллетристический талант, продолжать литературную деятельность ему было трудно. И не только потому, что по-прежнему много времени и сил отнимали служба и научные разыскания. П. И. Мельников никогда не занимался только каким-то одним делом, он постоянно совмещал один род работы с другой, но теперь литературная работа потребовала бы совсем иной раздвоенности — внутренней. Если мы возьмем его «Отчет о современном состоянии раскола в Нижегородской губернии» за 1854 год, подготовленный для министра внутренних дел, то увидим, какую высокую степень правдивости мог себе позволить чиновник П. Мельников, писавший министру:
«Может ли народ с уважением смотреть на духовенство, может ли он не уклоняться в раскол, когда то и дело слышит он, как один поп, исповедуя умирающего, украл у него из-под подушки деньги, как другого народ вытащил из непотребного дома, как третий окрестил собаку?..
Может ли народ уважать духовенство, когда видит, что правда совсем исчезла в нем, а потворство консисторий, руководимых не регламентами, а кумовством и взятками, истребляет в нем и последние остатки правды?
Скорее злобные насмешки раскольников над… духовенством можно назвать мелочами, чем эти незлобливые насмешки над ним православных, доказывающие, что пастыри наши народом не уважаются».
Такую степень обличения тогда не мог себе позволить ни один писатель, в том числе и писатель Андрей Печерский, но вот чиновник П. И. Мельников в своих служебных отчетах, которые вынуждены были читать высокопоставленные лица, опираясь на факты реальной жизни, мог говорить горькую, ничем не прикрашенную правду. Однако к этому времени «служебная гласность», видимо, уже не удовлетворяла автора «Красильниковых», во всяком случае, как только в общественной жизни (после смерти Николая I) наступила оттепель, он быстро выдвигается в ряд очень заметных фигур отечественной литературы. В 1857 году в «Русском вестнике» один за другим печатаются его рассказы: «Старые годы», «Дедушка Поликарп», «Поярков», «Медвежий угол», «Непременный».
В своих «Заметках о журналах» («Современник», 1857, № 4) Чернышевский писал: «Поярков» по своему направлению… сходен с рассказами г. Щедрина, но это не подражание «Губернским очеркам», — напротив, г. Печерский обладает талантом, более значительным, нежели г. Щедрин, и по всей справедливости должен быть причислен к даровитейшим нашим рассказчикам… По художественному
