ножках, обтянутых шелковыми чулками. Осведомившись о личности посетителя, он любезно попросил подождать в гостиной и велел подать ему кофе, между тем как сам понес записку хозяину дома.
К немалому удивлению Себастьяна, всего лишь несколькими минутами спустя в гостиную вошел властный господин, за которым семенил дворецкий в белом парике: это был сам король Фридрих V собственной персоной.
– Граф де Сен-Жермен! – воскликнул он на правильном французском, протягивая руку посетителю, склонившемуся в почтительном поклоне. – Какая приятная встреча!
– Ваше величество слишком добры к своему слуге. Честь, которую вы мне оказываете, приводит меня в смущение.
– Полноте! Давайте сядем. Карл-Петер, велите мне тоже принести кофе. Потом пойдете на постоялый двор «Веселая рыба» за вещами графа. Вы ничего не имеете против синего цвета?
– Вовсе нет, ваше величество.
– Прекрасно, в таком случае устройте графа в Синей гостиной. Скажите, граф, вы сейчас откуда?
– Из Москвы, ваше величество.
Выражение монаршего лица мгновенно омрачилось.
– Из Москвы? Вы были у Гольштейн-Готторпов?
Себастьян быстро оценил ситуацию: герцоги Гольштейн-Готторпские находились на ножах с Данией, которая недавно отобрала у них Шлезвиг; они якобы отстаивали свое священное право на эти земли.
– Отнюдь, ваше величество. Я гостил у людей, которые, как мне показалось, не испытывают к ним никакого почтения.
Лицо Фридриха V прояснилось.
– Ах, вы меня напугали. Этот мерзавец Петр, как вам должно быть известно, не принадлежит к числу моих друзей. Как подумаю о том, что он станет российским царем!
– Долго он им не пробудет, ваше величество.
Король в изумлении посмотрел на своего гостя:
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что он не пробудет на троне долго. Его гороскоп подтвержден химическими и физическими законами.
Фридрих V насторожился. Он отпустил слуг и попросил, чтобы его оставили с графом наедине.
– Вы в этом уверены?
– Я не позволил бы себе высказывать при его величестве соображения, в которых не уверен.
– Так что же утверждают химические законы?
– Что инородное тело враждебной природы разрушается телом большего объема. Если вы бросите кусок древесного угля в раствор серной кислоты, он мгновенно растворится. Великий князь Петр чужероден России, он ее отвергает. Он отзывается о ней с большим презрением. Это весьма неумно, поскольку эта страна, в свою очередь, тоже отвергнет его. Мало того, он только и думает что об альянсе с королем Пруссии, который, как мне представляется, в свою очередь, мечтает о том, как бы увеличить свою страну за счет России.
– Так этот Готторп не просто дурак, а еще и негодяй! А что говорит гороскоп?
– Что Марс окажется в противостоянии с Юпитером в тот самый момент, когда он познает самый великий день в своей жизни.
Король помолчал и задумчиво отпил кофе.
– И что это означает?
– То, что жизнь великого князя окажется в противостоянии со славой.
– Граф, это лучшая новость, которую я слышал за последнее время. Да благословит вас Бог.
– Да благословит Он вас, ваше величество.
– Но пока, под защитой царицы, этот недоумок может наделать много зла. Он может предпринять новое наступление против нашей страны…
– Время работает против него, ваше величество.
– А это что значит?
– Близятся важные события, ваше величество. Но я не прорицатель.
Король на мгновение задумался.
– Боже мой, граф, мне не терпится примкнуть к вашему Обществу, коль скоро оно дает своим последователям столько полезных знаний. Я вас оставлю: отдыхайте и приходите в себя. Увидимся за ужином. Вы пришли сюда без слуги, я дам вам в услужение Олафа, он в этом доме самый опытный. До скорой встречи.
С этими словами король поднялся и покинул комнату.
Через несколько минут слуга Олаф попросил графа следовать за ним и проводил в предназначенные ему апартаменты, на вид очень уютные. Все вещи были уже здесь, в том числе ларец с иоахимштальской землей. Олаф спросил у гостя, не желает ли тот принять паровую баню.
Не имевший возможности как следует вымыться после своего отъезда из Санкт-Петербурга, Себастьян охотно согласился, и, пока он потел в деревянной кадке в подвалах замка, ему вновь пришло в голову, что, избавляясь от избытка жидкости, он прибегает к сублимации, которая в философии алхимии характерна для Весов.
Олаф забрал его одежду, чтобы отнести к прачке, и Сен-Жермен, отдавшись в руки цирюльника, а затем облачившись в свежее белье, ощутил приятную бодрость и решил, что вполне готов к королевскому ужину.
Сублимация пошла ему на пользу.
5. ЭТОТ ПЕСОК СОБРАН В ПРЕИСПОДНЕЙ!
Ужин во дворце Кристианборга нельзя было назвать торжественным. Кроме Себастьяна на нем присутствовали еще три человека: сам король, его причетник и пастор, бывший во дворце духовником. Себастьян тотчас же пожалел о том, что оделся будто для ужина в Версале. Если причетник, облаченный в черное, словно кающийся грешник, довольствовался тем, что бросал любопытные взгляды на перстни иностранца и бриллианты, украшавшие голубой камзол, то в суровом взоре пастора, направленном на каменья, читалось безграничное осуждение. Сам король был одет без всякой роскоши, в серое.
Они расселись за квадратным столом, Себастьян напротив монарха, духовник справа, причетник слева.
– Вы говорите по-немецки? – спросил король. И поскольку Себастьян ответил утвердительно, продолжил:
– Значит, будем говорить по-немецки, так как господин Свендгард его понимает, а пастор Норгад не говорит по-французски.
Пастор произнес молитву, и слуги подали филе сельди с картофельным салатом. Рюмки наполнили приятно пахнущей можжевеловой водкой.
– Граф сообщил мне весьма приятную новость, – произнес король вместо вступления. – Он только что приехал из Москвы и утверждает, что великий князь Петр, когда получит престол, долго на нем не удержится.
– Это не будет большой потерей, – заметил пастор Норгад. – Я слышал, что он идет по стопам этого безобразника Фридриха Гогенцоллерна, который не верит ни в Бога, ни в дьявола.
Тон разговора был задан. Пастор повернулся к Себастьяну.
– А на чем основаны ваши предсказания?
– Я не делаю предсказаний, господин пастор. Я только сказал королю, что монарх, который презирает собственную страну, не может рассчитывать на долгое правление.
Пастор с умным видом покачал головой.
– Ваш анализ был основан на научных выводах, граф, – произнес король. – Вы призвали химию и астрологию.
Пастор резко выпрямился, будто при нем помянули дьявола.
– Химия, – пояснил Себастьян, – и в самом деле утверждает, что антагонистическое тело разрушается, когда оказывается погружено в более объемное тело. А гороскоп великого князя Петра сулит ему судьбу ничуть не более благоприятную, чем химические законы.
