Насколько вы помните, загадки на этом не кончились: шестьдесят процентов персонала экспертной комиссии на утро следующего дня расквартировалось по больницам Сан-Франциско и Лос-Анджелеса с сильным психическим расстройством центральной нервной системы. В чем заключались эти расстройства, не узнали самые расторопные пресс-мены и тележурналисты — родственники внезапно заболевших, как правило, высокопоставленные особы, оставили все это в тайне, дабы не компрометировать солидных деловых людей.
Кроме того, репортаж бортпилота Мака Голсуорта из одинокой виллы оказался по непостижимым причинам последним репортажем в ere жизни. Останки «стрекозы № 6» были обнаружены в пятидесяти километрах от Сакраменто. Падение в пропасть вертолета — еще одна тайна, взбудоражившая многие умы криминального мира.
Прошло семь месяцев с тех пор, когда каждая газета Соединенных Штатов каждую неделю со своих страниц выдвигала все новые и новые гипотезы, посвященные загадке века. Время делало свое дело, страсти утихали на глазах, предоставив все тайны перу писателей-фантасмагористов.
И вот сегодня 16 апреля 1994 года. Я предлагаю вашему вниманию рассказ профессора химии Уолта Мак Тенори, который является зачинщиком «процесса уходящего века», как, вероятно, назовут вскоре процесс все средства массовой информации.
— Я состоял в экспертной комиссии, проводившей тщательную экспертизу по наведшему на всех ужас делу, всего лишь частным консультантом. Обследуя сорвавшийся в пропасть «форд», я, в отличие от других ученых, обратил внимание на останки багажа владельца с находящейся в них канистрой (по внешнему виду — под бензин). Вскоре я убедился, что канистра оборудована для хранения отнюдь не жидкостей, а… газов!
Заинтересовавшись этой подробностью, я взял канистру для дальнейших исследований в свою лабораторию.
Провозившись с ней довольно длинный промежуток времени, я сумел вывести формулу газа, находившегося сосуде в момент аварии. Работа была адская, потому что самого газа как такового в канистре не было, гипотеза основывалась на ингредиентах вещества стенок сосуда. Таким образом прошло три месяца, прежде чем я сдвинулся с места…
Постоянное напоминание инспектора Гарри Бэрроу о том, что все три дела: «Блю дрим», Майкла Доджа и одинокой виллы — повязаны одной логической цепочкой, заста вили меня сделать подобные экспертизы в отеле и на вилле. В обоих случаях обнаружилось присутствие неизвестного науке газа, и я понял, что на верном пути.
Далее должно быть понятно, что я захотел получить газ лабораторным путем. Я его получил — бесцветный, без какого-либо запаха, немного тяжелее воздуха. Еще месяц ушел на изучение его свойств — результаты были сногсшибательными. Не в силах остановиться, я предпринял частное расследование. Попытаюсь расставить все точки над «и».
28 августа прошлого года в кабинет президента синдиката «Офул миднайт» Билла Сеттера вошел без приглашения известный всем нам Майкл Додж. Я думаю, не стоит представлять «Офул миднайт», специализирующийся на издании романов ужасов, имеющий филиалы в Голливуде и в Силиконовой долине, занимающий главенствующее место в мире по выпуску сувениров-кошмаров и прочей загробной атрибутики.
Майкл предложил президенту интереснейший по содержанию и оригинальности контракт, исходя из которого, при доминирующем участии Доджа в прибыли, «Офул миднайт» в самом ближайшем будущем сократит денежные ассигнования на рекламу, а в перспективе вообще откажется от них за полной ненужностью.
Я не знаю условии их беседы. Весьма возможно, что рационализатор взял расписку с Билла Сеттера о полном ее инкогнито. Нахождение этого документа разрешило бы последние сомнения, и известные только мне лица Сентджема уже работают в этом направлении.
Суть предлагаемого контракта заключалась в следующем: Майкл Додж, немолодой уже ученый, работающий в медицинском институте Сан-Франциско над обезболивающими препаратами, совершенно случайно, лабораторным путем, получил газообразное наркотическое вещество. Соблюдая необходимую предосторожность, не забывая и о профессиональной тайне, Майкл, так же как впоследствии и я, открыл поразительные способности наркотика действовать на психику человека, вызывая у него безотчетный страх и кошмарные галлюцинации. Это состояние, по теоретическим разработкам алхимика, должно было переходить у человека, получившего определенную дозу наркотика, в своеобразный экстаз ужаса, а впоследствии, с наступлением так называемого «синдрома похмелья», в острую потребность «похмелиться» — либо получить еще одну дозу, либо хоть как-то компенсировать отсутствие блаженства ужаса: почитать роман ужасов, посмотреть триллер и т. д. и т. п.
Я уже упоминал, что газ бесцветен, не имеет запаха и лишь немного, но все же тяжелее воздуха, что привело Доджа к мысли делать на нем большие деньги.
Не утруждая себя провести пробный эксперимент, новоявленный бизнесмен, опираясь только на свои теоретические разработки и силу своего гения, обратился по адресу «Офул миднайт».
Несложно догадаться, каким бы образом синдикат мог при помощи наркотика наращивать мощности выпуска своей продукции. Я допускаю такой вариант: «Офул миднайт» через фирму-посредника совершенно инкогнито открывает фирму по выпуску обыкновенных одноразовых газовых зажигалок, но с нажатием на клапан которых вместе с обычным газом из тщательно замаскированного резервуара под напором выходил бы и наркотик. Таким образом, всем курильщикам Америки грозила опасность стать (внимание, ввожу сверхновый термин) ТЕРРИБЛМЕНАМИ, людьми, сознание которых помешалось бы на ужасах. Вывод один: «Офул миднайт» в рекламе бы не нуждался: терриблмены, не зная, каким образом снова вызвать экстаз ужаса, раскупили бы все издания в черных обложках с черепами, все компакт-диски с фильмами ужасов, захотели бы и дома создать подобающую загробную обстановку, раскупив картины, сувениры, скульптуры, изображающие демонов, вампиров, оборотней и прочую чертовщину, выпускаемую все той, же «Офул миднайт». Естественно, Майкл Додж снимал бы весьма жирные пенки с навара синдиката. Недорогостоящее производство газа позволяло сразу же приступить к делу.
28 августа прошлого года Майкл Додж стал нелегальным сотрудником «Офул миднайт».
В то время, когда Билл Сеттер лихорадочно искал брокера, отвечающего всем требованиям контракта, Майкл готовился к обширным испытаниям, которые бы дали объективные показатели. Его план состоял из двух пунктов: исследование воздействия наркотика на группу людей и на одиночку. Вскоре в его поле деятельности обрисовался и необходимый для этого «испытательный полигон»: затерянный в скалах отель «Блю дрим» и вилла, расположенная неподалеку от Блэквуда, в которой, по данным Доджа, отдыхает один человек. 15 сентября Майкл Додж выпускает газ в кафе отеля «Блю дрим» и в столовом зале виллы (каким образом ему удалось сделать второе, можно только догадываться).
Но пожар в лаборатории заставляет Доджа срочно покинуть зону наблюдения и выехать в Сан- Франциско. Уладив там все дела, он возвращается в отель на своем старом спортивном «форде», везя новую дозу наркотика. Во время пути происходит непредвиденное — частичная разгерметизация канистры, и ученый становится жертвой своего открытия. Обезумев от ужаса, охватившего его под влиянием газа на мозг, Майкл Додж направляет автомобиль в пропасть.
Майкл Додж и не подозревал, насколько силен его химикат. Его настоящие свойства намного отличаются от теоретических домыслов алхимика. К сожалению, эти свойства проверены на людях.
Одно из самых загадочных свойств Мэдиума — действовать на нервную систему только с наступлением полной темноты. Человек, десять минут находившийся в атмосфере этого газа, последующие пять минут может действительно пребывать в экстазе ужаса. Но затем его начинают преследовать видения настолько правдоподобные и реальные, что человек может запросто сойти с ума от увиденного.
Далее, действие Мэдиума не одинаково на всех распространяется, все упирается в черты характера терриблмена. Одни представляют себя вампирами и оборотнями и, одурманенные газом, ищут жертву, то есть причисляют себя к выходцам с того света. Другие наоборот — спасаются от преследующих их кошмарных видений, в каждом другом человеке они видят чудовище.
Теперь можно во всех красках представить трагедию, разыгравшуюся в «Блю дрим» и в особняке Сиднея Коллинза, к которому на беду приехали друзья в ночь с 16 на 17 сентября.
