Свет был замечен сверху: через несколько минут огромная птица опустилась на песчано-пепельный язык, нанесенный южным ветром, дувшим с Алкмаара, — такие проплешины не успевали зарастать в приграничных землях, и это была тихая, но непрерывная война границ.
— Приказ королевы, лорд. — Прилетевшая магесса протянула ему свиток.
Кивком поблагодарив ее, Даагон развернул послание.
Королева Иллюмиэль приказывала ему немедленно, где бы ни настигла Даагона весть, отправиться в новую столицу Альянса — Темперанс. Так срочно, что к письму прилагалась драгоценная руна для открытия портала. Лорд похолодел от предчувствия беды.
«Храни нас Галлеан!»
Портал открылся прямо в королевском дворце, и Даагон шагнул из одной звездной ночи в другую — высокие своды помещения терялись в густом сумраке, а плававшие у стен светильники пятнами выхватывали искусную резьбу. Лорда ждали — стражи сразу же сопроводили его в обширный круглый зал королевского совета.
Он вошел, как был, в запыленном дыханием Алкмаара дорожном плаще и замер на мгновение. Не обилие лиственных гирлянд, увивших стройные резные колонны зала, не яркие краски всех оттенков осени и не рой магических сфер, сиявших изумрудами и рубинами, удивили его — дворец готовили к предстоящим празднествам Двух Лун, и он походил на ожившую сказку. Но рядом с королевой не было ни одного мага из диких кланов, одни лишь благородные архонты. Неужели Альянс, недавно выигравший войну с Империей и добившийся долгожданного объединения эльфийских земель, так быстро рассыпается?
Впрочем, в зале все же присутствовал один посторонний. Точнее — одна: присмотревшись, Даагон узнал полускрытое накидкой оракула лицо ясноглазой эльфийки из окрестностей Элаана. Бог ответил ей, теперь в этом уже не было никаких сомнений.
Тем временем королева Иллюмиэль жестом приказала лорду приблизиться, и маг заметил тени усталости на ее лице и обеспокоенность в глазах. Этот контраст между радостным великолепием убранства дворца и встревоженными лицами его обитателей казался особенно мучительным.
— Лорд Даагон, я отменила прежний приказ о твоем назначении. Волей Галлеана оракулу Эосте было видение, что на этот раз тебе угрожала бы смертельная опасность.
Удивившись — угроза жизни одного эльфа не могла быть причиной столь срочного вызова, мало ли опасностей подстерегает каждого? — Даагон тем не менее благодарно поклонился и королеве, и оракулу, стоявшей поодаль, опустив голову. Впрочем, вряд ли Эоста заметила его поклон.
— Мы вынуждены напомнить тебе, — продолжила королева, — что с твоим уходом древний род Эрсетеа может прерваться. Отговорки уже недопустимы. К тому же у тебя есть и непрямые родственники в клане. Совет предлагает объявить состязания, чтобы найти достойнейшего, и пусть имя и знания прославленного рода будут ему наградой. Необходимо избрать наследника…
Королева оборвала фразу, но маг без труда способен был закончить ее сам: «
Да, это позор для эльфа в расцвете лет. Он обвел взглядом строгие лица архонтов. Прошли те времена, когда магия более благоволила эльфийским мужчинам. Шесть могущественных магесс молча взирали на него, и в глазах этих избранных Даагон увидел привычные уже холод и отчуждение.
Вот почему здесь нет диких кланов. Вопросы наследования благородных домов не имеют к ним отношения, и даже род Гаэтер утратил это право, когда Тиаль покинула лорда после смерти их сына.
Но, демон вас подери, почему такая срочность? «Грозит опасность» — это не причина! Почему королева умалчивает истинную цель этого вызова, почему тянет, словно ей трудно решиться сказать такое. Да и что — «такое»?
— Моя королева! — не выдержал Даагон. — В случае смерти главы рода, не оставившего официального наследника, все владения и реликвии рода переходят к королевскому дому. Это обычная процедура в подобных случаях.
Иллюмиэль отрицательно качнула головой.
— Это не обычный случай. И здесь я не могу приказать тебе, только просить.
Теперь лорд уже ничего не понимал: почему в ее голосе столько боли? Да любой из благородных эльфов счастлив выполнить просьбу своей королевы, для него она фактически равна приказу. И потом, в конце концов, усыновление какого-нибудь ребенка куда лучше новой женитьбы только ради наследников.
— Хорошо, — он чуть склонил голову. — Раз таково решение совета, мой долг…
Иллюмиэль подняла ладонь, не позволив ему произнести слово чести до конца.
— Не торопись, лорд. Ты еще не все услышал, а мы не можем принять слово, данное в неведении. Мы просим у тебя не обычного усыновления с последующим объявлением наследником. Соки древа Эрсетеа должны быть обновлены полностью. Мы просим у тебя согласия на ритуал разрыва.
Даагон окаменел. Это неслыханная просьба… да нет, даже не просьба. Это смертный приговор.
— В чем же моя вина перед народом Галлеана?
— Вины нет, лорд. Причина же просьбы… Именно за этим мы и призвали тебя.
«Вот оно!» — кольнуло в сердце.
— Мой сын… — медленно произнес он.
— Да, — Иллюмиэль взглянула на него с удивлением. — Нам стало известно, зачем он был похищен. Слуги Безмясой задумали небывалое. Впрочем, пусть скажет Эоста, что открылось оракулам.
Пророчица чуть покачнулась, словно ее внезапно разбудили. Но распахнувшиеся на бледном личике янтарные глаза посмотрели на Даагона ясно и с неожиданным сочувствием. Вот только говорила она ужасные вещи:
— За тридцать лет с той ночи были похищены многие дети, но началось все именно с твоего сына, лорд. Он — первенец, и родился в ночь Двух Лун, значит, был избран и наделен особой силой. Нежить сделала из него… Это была особая жертва, лорд…
Девушка замолчала. Кинула из-под ресниц страдальческий взгляд на Даагона, словно ей было больно говорить.
— Смелее, Эоста, — сказал он, — я не упаду в обморок.
— Твой сын стал первым корнем Древа Смерти, его сознанием, — выдохнула пророчица. — Когда Древо Смерти окрепнет, оно убьет наши рощи и высосет наши жизни. Оно уже убивает.
Даагон стиснул зубы. Кто-то тут недавно терзался горечью будущего позора? Вот то, что немыслимо хуже. Последняя кровь рода Эрсетеа стала стержнем неведомого чудовища и его связью с эльфийским миром. Именно Эрсетеа, род Хранителей древней магии, которых в Альянсе после всех войн осталась малая горстка.
Иллюмиэль подошла к священному Посоху Духа в центре зала, погладила его тонкими пальцами. По рунам на древке заструились к ее руке теплые медовые сполохи — Дух откликался королеве.
— Мы отправили отряд просить совета у Хранителя Леса, — сказала она, повернув точеное лицо к лорду. — Нам не пройти по землям Алкмаара в поисках Древа Смерти, но мы можем открыть портал, если знать, куда его открывать, и пронести к нему наш главный Посох Духа. Пока чудовище молодо, мы сможем его уничтожить, но ослабить Древо можно уже сейчас.
Верховная магесса Лодиат кивнула:
— И начать необходимо с его первого корня. К счастью, вы с Тиаль не успели дать имени первенцу, поэтому нам будет проще провести ритуал разрыва. Сейчас его связь с родом Эрсетеа — только через кровь отца. Твою кровь.
Лорд мотнул головой:
— Не совсем так. Я дал ему имя, но ритуал не был завершен. Нежить… вырвала его из моих рук.
А все потому, что он был в ту ночь слишком счастлив и беспечен, и не захотел ждать — сразу отнял новорожденного у беспомощной Тиаль и повез его в священную рощу. И выжил один из десятка сопровождавших его родичей.
— Ты всегда был самонадеян, Даагон, — процедила Лодиат.
«Был…» — горько усмехнулся лорд про себя. Его уже похоронили, не дождавшись официального согласия на ритуал. Да и то сказать, после него он проживет совсем недолго, если и пожелает жить. Это
