зима и прочно поселившийся в каждом иглу голод придали такой вес словам Кававу, что его племянник Китсуалик и несколько других мужчин хотя и с неохотой, но согласились поехать.
Когда грузовой пароход Компании «Наскопия» вышел из Кейп-Дорсет 14 августа 1934 года, он нес на своем борту шесть семей — двадцать два человека, включая мужчин, женщин и детей, вместе с их пожитками и собаками. Среди тех, кто, стоя у поручней, наблюдал, как уплывают вдаль низкие холмы Кейп-Дорсета, была и восьмилетняя Сузи.
В Пангниртунге к переселенцам присоединились еще две семьи, а в Понд-Инлет — еще четыре. Затем «Наскопия» через пролив Ланкастер повернула на север, к неприветливым берегам острова Девон. 23 августа она бросила якорь в «порту назначения» — Дандас-Харбор.
Колонисты увидели вокруг себя отвесно вздымающиеся стены фьорда, а с гор, высотой шесть тысяч футов, спускался огромный ледник, и лишь у подножия этих одетых льдами гор вилась узкая ленточка голых скал, свободных ото льда. Это был край, подходящий для титанов, но не для простых смертных.
Хотя люди в этих местах поселялись на короткое время, эскимосы здесь никогда не жили. В 1934 году федеральное правительство, чтобы держать под контролем вход в пролив Ланкастер, устроило в Дандас- Харбор пост канадской полиции — это была часть плана распространения прав Канады на арктические острова высоких широт. Некоторое время канадский флаг трепали резкие ветры, слетающие с ледника, но вскоре пост пришлось оставить, потому что движение ледников с гор и жуткие льды в проливе так ограничили мобильность полицейских, что те не могли ни патрулировать окрестности, ни даже охотиться на тюленей, чтобы прокормить своих собак.
Новопоселенцам из Кейп-Дорсет эти неприютные места были совершенно чужды. Они привыкли к открытым просторам тундры, а не к покрытым вечными льдами горам. На узкой полоске свободного ото льда побережья не было оленей, и обитало всего несколько песцов и других мелких животных. И так как эскимосы были народом, чей мир населен не только зримыми существами, но и незримыми духами, то необъяснимая угроза, исходящая от нависших скал, наполняла их сердца смутным предчувствием несчастья.
Не прошло и двух месяцев, а все люди, привезенные из Кейп-Дорсет, уже стремились вернуться обратно на родину. А когда назначенный их опекуном служащий Компании, поселившийся в удобном домике пограничного поста, заявил, что до будущего лета, когда придет пароход, ничего сделать нельзя, Китсуалик и еще трое эскимосов запрягли собак и отправились с семьями на запад, надеясь, что лед будет достаточно устойчив и они смогут достичь северного побережья Баффиновой Земли по ту сторону пролива.
Но их надежда не сбылась. За пять дней мучительного путешествия по неверному, все время подвигающемуся льду им удалось преодолеть только сорок миль и у входа в залив Крокера пришлось высадиться на берег. Но идти по берегу на запад мешали ледники, сползающие здесь в море. Принужденные вернуться в залив Крокера, который был только чуть большей по размеру тюрьмой, чем Дандас-Харбор, они там зазимовали и перенесли лишения более жестокие, чем за все время жизни в Кейп-Дорсет. Выжить удалось только благодаря унизительному визиту Китсуалика в Дандас-Харбор к раздраженно выбранившему его белому опекуну, у которого удалось выпросить немного еды.
В конце лета 1935 года все поселенцы собрались в Дандас-Харбор, полные решимости уехать на «Наскопии» домой. Но когда наконец пароход пришел, он бросил якорь на дальнем рейде, выгрузил немного припасов… и отплыл, не взяв никого на борт. Людям объявили, что заберут всех на будущий год.
Вторая зимовка запомнилась Сузи еще лучше… Пытаясь добыть тюленей на предательски неустойчивом льду залива в один из лишенных света дней января, Китсуалик едва не расстался с жизнью, когда его на внезапно оторвавшейся от берегового припая льдине унесло в море. Почти неделю без крошки во рту тщетно стараясь укрыться от пронизывающего холодного ветра за вздыбившимися кусками льдин, один на плавучем ледяном островке нескольких ярдов в поперечнике, он дрейфовал в восточном направлении, пока не удалось наконец выкарабкаться на земную твердь. Китсуалик отпустил собак и бросил нарты, поэтому ему пришлось затратить на дорогу до залива Крокера еще около недели. Жена и дети уже отчаялись увидеть его снова, считали пропавшим и не надеялись дожить до лета.
Выбор Дандас-Харбор в качестве места для эскимосского поселения может показаться случайным, досадным недоразумением, но это не так. Выбор был сделан преднамеренно и должен был оправдать перемещение эскимосов на новые места с целью укрепления канадского влияния в Арктике, послужить созданию показательного прецедента переселения эскимосов в районы, где они могут способствовать развитию мехового промысла.
Полуостров Бутия и остров Сомерсет, разделенные только узким проливом Белло, выдаются гигантским пальцеобразным выступом на север от арктической оконечности материка. В начале 30-х годов этот район почти целиком принадлежал нетчинглингмиут — Тюленьим людям: еще ни одному мехоторговцу не удавалось основать среди них постоянную факторию. В 1926 году Компания Гудзонова залива также попыталась сделать это в западной части населенного ими края, но она не смогла преодолеть молчаливого сопротивления ни забитых льдами мелких заливов, ни самих нетчинглингмиут. Это был суровый и щепетильный народ, отдававший настолько решительное предпочтение прежнему образу жизни, что пришельцы, принесшие с собой перемены, начинали ощущать себя среди них явно лишними.
В 1932 году Компания решила предпринять новое наступление на это последнее пристанище эскимосов — на сей раз с востока, через пролив Ланкастер и узкий пролив Принс-Риджент, сделав заключение, что вернее всего удастся победить неукротимых Тюленьих людей, «подсадив» к ним уже «одомашненных» эскимосов. Именно для этой роли и избрали двенадцать семей с Баффиновой Земли, высадив их в Дандас-Харборе. Осенью 1935 года Компания доложила правительству, что Дандас-Харбор вопреки ожиданиям оказался непригодным в качестве места поселения, и испросила разрешения перевезти людей на более подходящее место. Разрешение было быстро получено.
Поздним августовским утром 1936 года звучный гудок с «Наскопии», отразившись от скал Дандас- Харбор, снова разогнал тишину. К тому времени, когда судно бросило якорь в заливе, все население маленькой колонии было готово подняться на борт, и на сей раз им это позволили. Одна из сестер Сузи так вспоминала свои переживания в тот день: «Все думали, что едут домой. Плохие времена кончились. Скоро увидим всех, кого мы покинули. Отец говорил, что мы никогда больше из Кейп-Дорсета не уедем».
Отплыв из залива, «Наскопия» отправилась на запад, но не в Кейп-Дорсет, а в необитаемую Элизабет-Харбор, что на южном побережье полуострова Бутия. В трюмах она несла детали для сборных домов и припасы для новой фактории, но если кто-то из находящихся на борту эскимосов с Баффиновой Земли и знал о ее назначении, то никто не подозревал, что именно на их долю выпала задача обеспечить преуспевание фактории.
Углубившись немного в воды пролива Принс-Риджент, старая посудина натолкнулась на плотные льды — настолько плотные, что через три дня напряженных попыток преодолеть их вынуждена была остановиться. Капитан решил повернуть назад, и через два дня «Наскопия» бросила якорь у небольшого эскимосского поселения в Арктик-Бей на северной оконечности Баффиновой Земли. Было принято поспешное решение: выгрузить на берег припасы для новой фактории вместе с поселенцами и подобрать их следующим летом, чтобы вновь попытаться пробиться к побережью Бутии.
Люди из Пангниртанга, до прискорбия хорошо познакомившиеся с обычаями белых за сто лет контактов с китобоями, заходившими в море Баффина залив, казалось, заподозрили неладное и наотрез отказались покидать судно. Они заявили, что поедут домой, и никуда больше. Люди из Понд-Инлет, чей дом находился в полутораста милях от Арктик-Бей — туда можно было добраться на собачьей упряжке, — придерживались иного мнения.
Китсуалик еще с одним или двумя мужчинами из Кейп-Дорсет присоединился вначале к выходцам из Пангниртунга, но на судне был сильный отряд полицейских, и Кававу принялся убеждать, что их силой ссадят на берег, если они не согласятся сойти добровольно. Потом к ним пришел белый человек и объяснил, что в этот сезон «Наскопия» уже не успеет вернуться в Кейп-Дорсет, но, если никто не переменит своего решения к началу следующего лета, их отвезут домой. После этих уговоров группа из Кейп-Дорсет неохотно согласилась сойти на берег вместе с семьями из Понд-Инлет. Люди из Пангниртунга остались тверды в своем решении, а когда стало ясно, что их удастся ссадить только силой, служащие Компании отступили. Через несколько дней непокорные упрямцы сошли на берег в виду родных гор.
Снова эскимосы из Кейп-Дорсет очутились в незнакомой местности, причем на этот раз еще и среди неизвестных людей, говорящих на незнакомом диалекте. Не желая покушаться на охотничьи земли
