— Да и родственницы в общем-то не отстают, — Горыныч опасливо покосился на тетку Таю. Та незамедлительно приняла невинный вид.
— Вот я и говорю, — решила продолжить мысль Алена. — Есть дамы, которые используют такие простые приемы, от которых у всех окружающих их женщин сводит от скуки скулы. А мужики уже столько веков подряд покупаются на эти приемы. Им что, это нравится?
— Мужчины! — подозрительно ехидно хмыкнула тетка Тая.
На кухне повисла странная, неловкая пауза. Вадим почему-то потупил взор и покраснел. До ушей и густо. Алена не выдержала:
— Поясни… Родственница пожала плечами:
— Некоторые глупые девочки тоже покупаются…
— Может, не надо! — Терещенко воплотил в себе вселенскую мольбу о пощаде.
На что Алена тут же встала в стойку:
— Не меня ли ты имеешь в виду?! В чем дело?!
— Ну хорошо, — тетка улыбнулась Вадиму. — Лучше ей все сейчас рассказать, а то она тебя замучает, ты ей признаешься, и тогда она тебя добьет до конца. Мы немножечко тебя разыграли. Когда ты стремглав сбежала из театра, Вадим долго не мог понять, почему. Я ему объяснила, и мы решили влюбить тебя по- настоящему. Используя исключительно женские методы. Первым была ревность.
— Криминалистка! — тут покраснела уже и Алена, но только от возмущения.
«Да как он посмел ее законными методами ее же в самое сердце!»
— Никакой криминалистки не было, как ты понимаешь, — Горыныч покачал усами.
— Потом равнодушие: «Давай останемся друзьями», никаких обид, никаких опасений тебя потерять. Ведь не звонить неделями, опаздывать на свидания, обещать и не являться — это все женские крючки, на которые так здорово попадаются наши кавалеры. Мы же с завидной регулярностью применяем их собственный постулат: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей».
В твоем случае мы эту формулу применили по назначению. Правда, Вадим долго сопротивлялся. Говорил, что ему жалко тебя, что он не может так поступать с тобой. Если бы ты только знала, сколько сил мне стоило уговорить его не явиться к тебе на свидание. Да я просто поседела. Ну а потом, когда над тобой нависла опасность, он, конечно, сорвался.
— И вздохнул полной грудью. — Терещенко робко взглянул на Алену виноватыми глазами.
А ее уже трясло.
«Катись ты ко всем чертям со своими телячьими извинениями!»
— Как ты мог! Ты же видел, как я переживаю! Да и вообще… Неужели мои страдания для тебя всего лишь составная часть игры?
— Но для тебя же игра — мужские страдания, — резонно заметила тетка. — Ты же, наверное, в глубине души подозреваешь, что от твоих выкрутасов мужчины тоже страдают.
— Я — это я! Я ведь женщина! — Алена не знала, какой еще привести аргумент.
Да и вообще, к чему какие-то аргументы?! Она просто сгорала от праведного гнева.
— А как насчет равноправия полов, о котором ты так любишь рассуждать? — родственница вопрошающе вскинула бровь.
— Я вообще больше не намерена рассуждать! Во всяком случае, в вашем присутствии! — Алена резво подскочила и, оттолкнув поднявшегося было к ней Вадима, рванулась вон из кухни.
В прихожей она судорожно открыла входную дверь и, содрогаясь от возмущения, выскочила на лестничную площадку. За ее спиной послышалась возня и голос тетки Таи:
— Дуй за ней, дурень! Она только этого и ждет! «Интересно, все женщины такие стервы или я — это исключение?» — усмехнулась про себя Алена, предусмотрительно замедляя бег по лестнице.
