– Очень нравится. Это прекрасное имя. Лучше и придумать нельзя.
Жоан подошел к зеркалу, собираясь надеть галстук-бабочку, и обреченно вздохнул.
– Вот и еще одним холостяком стало меньше, – подвел он итог. – Ну какого черта моему брату пришло на ум жениться!
Рейчел не сдержала улыбки.
– Может быть, потому, что ему наконец-то захотелось порадовать ваших родителей достойной невестой? А может быть, потому, что у вас, мужчин, просто голова идет кругом при виде хорошеньких девушек, – ласково поддразнила она. – Повернись-ка, я сама завяжу тебе галстук.
– Перестань, дорогая, мои родители уже давно в тебе души не чают, – усмехнулся Жоан, послушно подставляя шею.
– Может, и так. – Рейчел изо всех сил старалась сдержать улыбку, что было нелегко: муж сомкнул объятия и притянул ее к себе. – Прекрати немедленно, иначе я никогда не завяжу этот галстук!
– Что прекратить? – невинно осведомился Жоан и поцеловал жену в щеку.
Рейчел тихонько вздохнула и склонила голову ему на плечо.
– Люблю тебя, – прошептала она.
– Попробовала бы только не любить! – проворчал Жоан и зарылся лицом в ее волосы. – От души надеюсь, что Мануэл и Мария Клара будут хотя бы вполовину так же счастливы, как мы.
– Только вполовину? – удивилась Рейчел, откидываясь назад и улыбаясь мужу.
– Да, сдается мне, что никто еще в мире не был и не будет так счастлив, – пояснил он, снова привлекая жену к себе.
– Мама-папа!
Жоан и Рейчел оглянулись. В соседней со спальней детской, дверь куда была открыта, их маленький сынишка проснулся и встал на ножки, держась за прутья кроватки. Рейчел погладила мужа по щеке, прошла в детскую и подхватила маленького Терри на руки.
– Здравствуй, радость моя! – Она посмотрела на подошедшего мужа. – А кроватка-то ему уже мала.
– Знаю, – кивнул Жоан. Он взъерошил темные волосики сынишки и улыбнулся жене. – Просто рука не поднимается убрать ее.
– Ну, это ненадолго! – мило закраснелась Рейчел, легонько касаясь ладонью живота.
Золотистые глаза Жоана потемнели.
– Рейчел, ты серьезно?
– Да, – тихо подтвердила она. – Я вчера была у врача.
У Жоана сдавило горло. Ему захотелось сейчас же, немедленно, сказать жене, как много она для него значит, как она изменила его жизнь, но слова с языка не шли. Вместо этого он снова привлек жену и сына к себе, к самому сердцу, и в который раз подумал, что такого везучего человека, как он, на свет еще не рождалось.
