Лысенький мужичок с пивным круглым брюшком самодовольно прижимал к боку худую обесцвеченную блондинку со злым и тревожным лицом. Болтал что-то об акциях и о том, что на будущую весну они купят трейлер и стиральную машину… Обесцвеченная бдительно рыскала взглядом вокруг — ни дать ни взять маяк на мысе Спируога. Не покушается ли кто на наши рубежи?! Вот мы им!
Я смотрела на мою единственную любовь и медленно умирала от тоски и стыда. Золотые башни и изумрудные сады моей души, хрустальные дворцы и небесные песни моей любви — кому вы все были посвящены?! Вот этому маленькому, тщедушному мужичонке?
И всем моим жемчугам и яхонтам, миро и меду, елею и огню, лотосу и смирне, всей безграничной и беспредельной любви моей — всему этому он предпочел злобную крашеную выдру с ее мечтой о новой стиральной машине и трейлере?! Именно это казалось самым унизительным — променяй он меня на Мисс Огайо, было бы, наверное, не так паскудно…
Ух как я напилась в тот вечер! И до сих пор не жалею об этом.
А что касается любви — поймите меня правильно. Очень хорошо, когда она есть. Это самое великое и самое прекрасное чувство на свете. Но если ее нет… ради бога, не заменяйте ее суррогатом. Не ходите замуж, чтобы «отметиться», не заводите парня, потому что «все так делают».
Не убивайте свою бессмертную душу — в особенности если вы хоть раз в жизни знали Настоящую Любовь!
Ну что это я? Депрессия, не иначе.
Так вот, я лежала и вспоминала, по щекам у меня текли слезы, и жизнь ближе к утру стала совершенно невыносимой.
Встав с головной болью, я знала одно: нужно срочно рвать когти! Развеяться, поменять обстановку, забыть про все — и вернуться обновленной и прекрасной, как птица феникс…
Не к добру я тогда вспомнила о фениксе. Вот и получилось…
2
Пойду из дома налегке…
Джессика Паркер действовала с привычной для нее скоростью. Первым делом она уволилась из бара «У Алессандро», чем привела его хозяина в несказанное изумление. Выкладывая на прилавок конверт с причитающимися Джессике деньгами, он сокрушенно вздохнул.
— Ох, девки, прямо беда с вами. Ну что тебе не сиделось? Денег должно хватать, тебе ж чаевых дают больше, чем всем остальным вместе взятым… Ну вот скажи, куда ты собралась?!
— Отстань, Марк! Мне срочно надо развеяться.
— Развеяться ей надо… Замуж тебе надо, вот что!
— А вот это уже совершенно не твое дело!
— Знаю, да только кто тебе еще это скажет? Чем развеиваться, заведи себе парня.
— Марк, смешно слушать. Это что, по-твоему, хомячок? Морская свинка? Рыбки? Как можно завести парня?!
— Джессика, на этот дурацкий вопрос я даже отвечать не хочу. Каждая сопливая девица лет с четырнадцати знает, как это делается. И я в жизни не поверю, что натуральная блондинка…
— Еще одно слово о блондинках — и я ударю тебя стулом, благо ты больше не мой работодатель.
— Хорошо-хорошо-хорошо! Иди. Развеивайся. Но помни: как только слегка передохнешь — начинай думать о парне. Между прочим, у меня есть племянник…
— Иди к дьяволу.
— Пробросаешься. Очень даже ничего себе парнишка, вполне симпатичный…
— Всего доброго, мистер Марк Уолберг.
— Всего хорошего, упрямая дура мисс Паркер.
— Марк…
— Джесс, не вздумай реветь. И если надумаешь вернуться — здесь тебе всегда рады. Удачи!
Хороший он был дядька, Марк Уолберг. жена у него была симпатичная, толстая и горластая, но зато страшно любившая своего Марка. Семья у них была громадная, бесчисленное количество каких-то племянников, племянниц, кузин, крестников, прочих подкидышей… Джессика расцеловала Марка и отбыла к себе домой — готовиться к отъезду.
Разумеется, она ехала отдыхать, кто ж с этим спорит. Однако всем известно: отдыхать надо, предварительно приведя себя в товарный вид. Именно поэтому Джессика Паркер начала подготовку к отъезду с того, что записалась во все возможные и невозможные салоны красоты.
Двое суток подряд — с короткими перерывами на еду и сон — ее мяли и гладили, скребли и оборачивали, мазали и втирали, смывали и умащивали, шлифовали и подпиливали, выдергивали и смазывали…
Если бы мужчины знали хоть десятую часть того, на что идут женщины, чтобы быть красавицами, они бы в ужасе бежали прочь и поклялись хранить целомудрие всю оставшуюся жизнь.
В спа-салоне «Шепот моря» Джессику настиг телефонный звонок от Эбби Лаури, то бишь Сальваторе. Видимо, совесть заела…
— Привет, Джесси!
— Привет, молодожена. А где молодомуж?
— Молодомуж сбежал на футбол. Представляешь, он любит футбол!
— Ну надо же. Кто бы мог подумать. А я думала, он вышиванием увлекается…
— Джесс! Что это за сарказм слышится мне в твоем звонком обычно голосе?
— Ай! Чума тебя дери, т-твою налево…
— Джессика!
— Извини, сорвалось. Это мне делают эпиляцию бикини.
— Что делают?
— О, эти чистые души! Эбигейл, эпиляция — это удаление…
— Не держи меня за дуру, я знаю, что такое эпиляция! Я не поняла второе слово.
— Бикини, Эбигейл Томасина, это такой остров в Тихом океане…
— Ты невозможная, Джесс! Ладно, я звоню просто так, потому что немножечко соскучилась и уже хочу домой.
— Надоело замужем?
— Нет, замужем неплохо. Правда, за Рокко нужен глаз да глаз, потому что здесь слишком много красивых и бессовестных баб вроде тебя.
— Ты хочешь сказать…
— Нет, просто они все блондинки.
— Это перекись, не обращай внимания. Ай!!!
— Что, опять?
— Ну ноги-то две… и зона бикини тоже в некотором смысле двойная…
— Джесси, молчать! Не хочу слышать! Кстати, а чего это ты прихорашиваешься?
— Я улетаю отдыхать.
— Вот молодец! Куда?
— Честно говоря, еще не знаю точного места, но то, что там будут пальмы, песок и океан — несомненно.
— Одна?
— Естественно. Я верна принципам «Клуба весталок». Это вы с Моникой предательницы.
— Джессика… Ты на меня не сердишься?
— Дура ты, Эбигейл Джеральдина! Я тебя люблю. И желаю тебе только счастья. А настроение у меня
