Греттон, без сомнения, хорошо помнит те жестокие дни, как помню их я.
Король со вздохом повернулся к камину и устремил глаза на огонь, словно вспоминая ту страшную бойню во время погони, уже после сражения, и суровый долг, лежавший на нем, лорде-коннетабле [8] Англии, тогда всего лишь восемнадцатилетнем юнце.
Исполняя волю брата, он должен был тогда лишить жизни главных военачальников Маргариты Анжуйской, дабы они не могли более противостоять новой Йоркской династии в лице Эдуарда IV, а вскоре после того, как Эдуард и его братья — он, Ричард Глостер и Кларенс — возвратились в Лондон, несчастный, помешавшийся король Генрих VI умер в Тауэре.
Мартин думал о том, что многие, среди них и Греттон, оплакивают жертв той страшной битвы и что недовольство, вероятно, растет. Но станет ли Греттон теперь рисковать жизнью и всем достоянием, присоединившись к каким-либо мятежникам, которые хранят преданность молодому Генриху Тюдору, проживающему в изгнании претенденту на престол? Мартин сжал губы. Скорей всего, нет… Впрочем, он слишком хорошо знал, что честолюбцы в надежде возвыситься, готовы идти на любой риск.
Король повернулся к нему с горькой улыбкой на губах.
— Греттон, как ты сказал, счастливо женат, по крайней мере, так я слышал, но у него нет наследника, и теперь уже вряд ли будет. Однако же у него есть дочь, Крессида, ей почти шестнадцать, и она созрела для брачного ложа.
Мартин посмотрел на него с удивлением. Король опять горько улыбнулся.
— Боюсь, тебе трудно признать, что ты понимаешь, о чем я сейчас говорю.
— Ваше величество, ведь вы не можете… не можете желать, чтобы я… чтобы я вступил в брак с этой… с этим ребенком?
— Да, Мартин, именно это я имею в виду.
— Но…
— Я желаю слишком многого? Даже от того, кто так мне предан?
Мартин стремительно поднялся на ноги, столь же удивленный, сколь и рассерженный, но, увидев, что глаза его сюзерена устремлены на него и требуют, чтобы он выслушал все до конца, снова опустился в кресло и, глубоко вздохнув, мрачный как туча, приготовился покорно слушать.
— Поверь, я знаю, о какой тяжелой жертве прошу тебя. — На мгновение король отвернулся и неловко забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Мартин, королева больна. Врачи сообщили мне, что ей уже не поправиться — во всяком случае, окончательно. Возможно, и мне придется однажды принести такую же жертву — во благо королевства.
— Ваше величество, признаюсь, я в смятении. Все это так неожиданно, что просто голова идет кругом. Но мне хотелось бы услышать подробно, что вы задумали и как, по-вашему, это может послужить вашим целям.
— Ты граф, ты богат, ты сосед Греттона. Греттон же, несмотря на свое богатство и значительный вес среди приграничных рыцарей и лордов, все-таки не может мечтать о подобном жребии для своей дочери, а она, как мне говорили, свет очей его. Если я смогу поманить его надеждой на столь высокий брак, это приведет его сюда, он будет ждать и останется у меня на глазах… по крайней мере, на те несколько месяцев, пока маячит опасность мятежа.
Мартин все еще хранил молчание, но король видел, что его проницательный, живой ум уже взвешивал ситуацию.
— Тебе нужен наследник, Мартин. Девица молода, восприимчива. Люди, знающие в этом толк, говорили мне, что она более чем хороша собой, впрочем, тут я молчу: ведь у каждого свое представление о красоте. Во всяком случае, мне думается, с этим браком ты не прогадаешь.
— Ваше величество, вы более чем великодушны. Я не хотел бы…
— Дослушай меня спокойно, Мартин. Как я сказал, у Греттона, судя по всему, наследника уже не будет. Девица унаследует огромные поместья, совсем рядом с твоими собственными. По всем меркам это будет блестящий союз. Позволь один личный вопрос, друг мой. Нет ли у тебя на примете среди здешних дам… может, ты кого-то имеешь в виду?
— Клянусь всеми святыми, ваше величество, нет! — В голосе Мартина звучали страдание и протест. — Я все еще не в состоянии думать о чем бы то ни было, кроме Элинор. Вот почему я не мог до сих пор сосредоточиться на докладах ваших лазутчиков.
Король спокойно кивнул головой.
— Так я и полагал. Ты обдумаешь мое предложение, Мартин? В настоящее время я хотел всего лишь пригласить сэра Дэниела с женой и дочерью на рождественские празднества и церемонию ношения короны. Где и собираюсь объявить ему, что желаю устроить весьма выгодный брак его дочери. Отказаться он не посмеет. Мы должны увидеть его дочь и решить, подойдет ли она. Если ты все же будешь возражать против этого брака… — он пожал плечами, — что же, найдем ей кого-нибудь другого.
Мартин закрыл лицо ладонями. Он сидел, наклонившись вперед и чуть заметно покачиваясь в кресле. Король ласково коснулся рукой его плеча и встал.
— Мне пора, Мартин. Я собираю в Тауэре Совет. От тебя незамедлительного ответа не требую. Обдумай то, что я сказал. Ты ведь будешь во дворце на рождественских праздниках? Надобно уже справиться с горем, дружище. Господь забирает к себе наших любимых, такова Его воля, и мы не можем, не имеем права позволять себе отдаваться горю и пренебрегать нашими обязанностями.
Мартин поспешил встать вслед за королем, хотя ноги едва держали его; он скрипнул зубами, признавая справедливость этого мягкого укора, и проговорил с низким поклоном:
— Ваше величество вправе напомнить мне о моем долге верноподданного в это сложное время. Если я чем-то могу быть полезен, вам достаточно лишь приказать мне… — Он замялся на секунду, но тут же договорил: — …касается ли это дел государственных… или личных.
Ричард улыбнулся.
— Благодарю тебя. Кое-кто из моих лордов с юга страны не спешит с изъявлениями преданности, но я знаю, что всегда могу положиться на особо близких мне друзей. — Его губы слегка дрогнули. — К сожалению, только ты один годишься на то, чтобы сослужить мне эту особенную службу.
Мартин почтительно склонил голову.
— Я понимаю, ваше величество.
Он позвонил в колокольчик, и Питер Фэйрли тотчас вбежал в гостиную.
— Питер, проводи нашего высокого гостя. Полагаю, вы не желали бы сейчас, чтобы меня видели с вами, сэр?
— Именно так, милорд. Я не хотел бы, чтобы мои замыслы были разгаданы… кем бы то ни было. — Король надвинул на глаза капюшон и обмотал бархатным платком нижнюю часть лица. — Прощай, Мартин. Надеюсь вскоре увидеть тебя в Вестминстере.
Мартин поклонился и поцеловал руку в перстнях. А затем взглядом проводил короля, уходившего с его оруженосцем. После чего вернулся к камину и, положив руки на резную дубовую панель, опустил голову, невидящим взглядом уставившись на пылавшие угли.
Ему было двадцать три года. В эти неспокойные времена и в самом деле следовало подумать о наследнике. Юношей он служил оруженосцем у сэра Фрэнсиса, ныне виконта Ловелла, пока не был посвящен в рыцари герцогом Ричардом Глостером (как именовался в ту пору нынешний король), вместе с которым должен был оберегать границу с Шотландией.
Тогда ему было около двадцати, и он полностью погрузился в военные заботы, так что о женитьбе даже не помышлял. Отец не настаивал, в детские годы он ни с кем не был помолвлен, а позднее пришел к выводу, что это и к лучшему, так как видел вокруг себя немало несчастливых браков. Потом лорд Рокситер внезапно скончался от воспаления легких, и Мартина, его наследника, срочно затребовали на юг, чтобы передать ему отцовский титул.
В прошлом году бывшему герцогу Ричарду Глостеру пришлось поспешно взойти на трон, а последовавшие за этим интриги и мятежи потребовали от молодого Рокситера преданности и полной самоотдачи, так что он стал невосприимчив к блестящим глазкам придворных дам, до тех пор пока в Вестминстер не прибыла Элинор Модели, чтобы служить королеве Анне.
В детстве Мартин и Элинор знали друг друга и даже дружили. Встреча была приятна обоим и вскоре переросла в любовь. С милостивого благоволения короля они обручились. Мартин с нетерпением ожидал
