Взгляд Грирсона заставил ее затрепетать. Сейчас ей хотелось только одного — заняться с ним любовью, и немедленно. Иначе она просто умрет от нестерпимого желания.
— Ты мне должна многое. Очень многое, — ответил Скотт.
Эмили потеснее сжала ноги. Как же она хотела его! Хотела ощутить его большие горячие руки на своей коже. Его тяжелое тело на своем трепещущем от наслаждения теле. Заниматься с ним любовью всю ночь напролет. И не одну ночь, а много, много…
— Зачем ты это делаешь? — Ее голос звучал еще жалобнее.
— А почему бы и нет?
— Может, хватит играть в игры? Мы уже не дети.
— Пожалуй, ты права, мы выросли. Хотя ты снова возвращаешь меня в юность. Вот поэтому я и послал тебе тот букет.
— Не понимаю, — замотала головой Эмили.
— Ты догадываешься, киска, почему я здесь? — Скотт медленно провел пальцем по ее лицу и посмотрел ей прямо в глаза. — Я здесь для того, чтобы избавиться от тебя раз и навсегда. А ты меня по- прежнему хочешь? — спросил он, продолжая гладить большим пальцем ее шею, потихоньку приближаясь к заветному местечку… Эмили вздрогнула, ее ноздри раздулись.
— Перестань, — хрипло попросила она.
Скотт нервно сглотнул. Она снова стала прежней Эмилкой. Ничего общего с той женщиной, с которой он случайно столкнулся вчера. Сейчас на Эмили была тонкая шелковая блузка, через которую просвечивали темные острые соски. Как же ему хотелось снова сжать их своими пальцами…
«Нет, — сказал он самому себе. — Я должен изгнать эту сучку из своей жизни раз и навсегда».
Эмили вздохнула, ее губы приоткрылись. Тогда он наклонился к ней ближе и прижался своими губами к ее рту. Его поцелуй был легким, но обещал многое. Скотт провел языком по ее нижней губе, потом его язык проник в ее рот. Руки Эмили вспорхнули на его плечи, сжали их, спустились вниз. Ее пальцы гладили напрягшиеся мышцы его груди, а потом скользнули к его соскам. Его член напрягся при воспоминании о том, как она, бывало, ласкала все его тело. Язык Скотта еще глубже проник в рот Эмили, его руки ерошили ее волосы.
«Если мы продолжим в том же духе, то, чего доброго, нас арестуют за развратные действия в общественном месте», — подумал Скотт и отстранился. Глаза Эмили оставались закрытыми. Да, он был прав. Она по-прежнему желала его. Это все упрощало, но, с другой стороны, и усложняло. Потому что женщина, которую он сейчас целовал с такой страстью, воскресила в нем прежнего влюбленного юнца. Ни к одной женщине его не тянуло так, как к Эмили. А ведь их было немало, совсем немало.
— Чего ты хочешь от меня? — наконец спросила Эмили, с трудом переводя дыхание.
— Я тебе уже говорил.
— Зачем ты это сделал?
Он молча смотрел в ее большие зеленоватые глаза. Сейчас его обида, его мстительные планы казались ему обыкновенной чепухой.
Все становилось чепухой рядом с Эмили. Его Эмилкой…
Эмили больше не притрагивалась к вину. Холодная вода — вот что ей сейчас было нужно. «Окунуться в ледяную воду, чтобы охладить пылающее лицо и разгоряченное тело. Иначе все это добром не кончится». Женщина дрожала от невыносимого желания. Если бы Скотт захотел повалить ее на пол прямо у всех на глазах — и то она не стала бы противиться. Как можно сопротивляться, когда ее тело пылает, точно в аду?! Оно диктовало свои условия, а сердце Эмили безостановочно соглашалось с ним. Но слушать этих неразумных советчиков нельзя ни в коем случае, дабы не угодить в очередную ловушку. Страсть Скотта быстро погаснет, едва только Эмили уступит ему, и он снова вспомнит свои прежние обиды. То, что когда-то ушло навсегда, больше не вернется.
— Так что же все-таки тебе от меня надо? — вновь спросила она. — Хочешь снова со мной переспать?
Ее голова кружилась, возбуждение, вызванное поцелуем, не желало проходить.
«Проклятие, я снова в рабстве у этого человека. Он может делать со мной все, что только захочет», — с горечью подумала Эмили. Кстати, это-то и было основной причиной их разрыва. Эмили знала, что, если она останется со Скоттом, ей придется распрощаться со всеми своими мечтами и планами, со своей карьерой журналиста.
— А ты, вижу, этого очень хочешь? — усмехнулся в ответ Скотт.
Его слова прозвучали так дерзко, что Эмили захотелось его ударить.
— Только ради того, чтобы забыть о тебе навсегда, — в том же тоне ответила она.
«Да, именно так. Пусть он уйдет навсегда, и моя жизнь станет прежней», — говорила себе Эмили, прекрасно понимая, что пытается обмануть себя. Ведь сейчас она чувствовала, что была счастлива лишь тот короткий год, что они были вместе.
Скотт рассмеялся:
— Так легко ты от меня не отделаешься.
— Вот так сюрприз! — делано улыбнулась Эмили. — А я уж было испугалась!
— Ничего, тебе это пойдет на пользу.
«Что он имеет в виду? Пойдет на пользу…» — В присутствии Скотта Эмили теряла присущую ей ясность мысли и твердость представлений. Когда умираешь от желания, трудно оставаться рассудительной.
Эмили подняла голову и увидела, что Скотт, не отрываясь, смотрит на ее грудь под легкой блузкой, на выступающие из-под легкой ткани соски. Эмили захотелось скрестить руки на груди и спрятаться от его жадных глаз, но она знала, что игры в прятки ни к чему хорошему не приведут. «Пусть не воображает, что я его боюсь! Ему не удастся сбить меня с толку».
— Ты хочешь мне отомстить? — спросила она, когда Скотт наконец отвел глаза.
— Ах, киска, ты слишком высокого мнения о своей персоне, — махнул рукой Скотт. — У меня полно других дел.
— Зачем ты тогда прислал мне тот чертов букет?!
— Я думал, ты догадливее, — ухмыльнулся Скотт.
«Опять он говорит загадками!» — Эмили была так напряжена, что казалось, еще одна такая фраза — и она не выдержит: крикнет, зарыдает в голос.
— Ты хочешь навсегда забыть обо мне? — спросила она.
— Да. Но перед этим я собираюсь получить от тебя кое-что, что ты мне давно должна.
«Должна? Что я могу быть должна ему? Может быть, он имеет в виду последнюю ночь любви. Как это было бы прекрасно…» — Эмили устала жить одна. Почти два года ее жизнь составляла одна лишь работа. Ей нужен мужчина, это совершенно естественно. Но если быть честной с самой собой, то она должна признать: не любой мужчина, а именно Скотт Грирсон.
— Я предлагаю тебе договор, Скотт, — сказала Эмили.
«Это будет наша последняя и самая лучшая ночь. Такая, какой еще не бывало. После мы расстанемся навсегда и забудем друг о друге. Он избавится от меня, а я — от навязчивых мыслей о нем». Но Эмили понимала, что предлагает Скотту последнюю встречу не только ради этого. Расставшись с ним, она потеряла себя. И только этот мужчина мог вернуть ей забытые ощущения.
— Какой же? — спросил Скотт, отпивая еще глоток пива.
— Последняя ночь. Или даже две. Как когда-то.
Огоньки, вспыхнувшие в его глазах, подсказали Эмили, что ее план ему понравился.
— Все будет по-прежнему? Так ведь?
Рука Скотта снова легла на ее шею. Эмили отстранилась, зная, что, если он снова примется ее ласкать, то она позволит ему все. Ведь от одного его поцелуя с ней до сих пор творится такое… Она едва не отдалась ему у всех на глазах!
— Нет, теперь все будет по-другому, — твердо ответила она. — Главной буду я, а не ты.
— Неужели? — задумчиво протянул Скотт, поглаживая ее шею.
«А чего ты ждала? — обратилась к себе Эмили. — Скотт не из тех мужчин, что уступают. Почему он должен был уступить сейчас?»
