неё светлая. Неважно, нехватка страха или же извращённое чувство юмора — всё было плохо. Может, как раз из-за этой странной нехватки она то и дело попадала в передряги? Похоже, ей всегда будут нужны мои услуги спасателя…
И тут я воспрял духом — меня осенило.
Если бы я только мог дисциплинировать себя, сделать себя безопасным — тогда я, возможно, был бы вправе остаться с ней.
Она показалась в дверях спортзала: плечи напряженно приподняты, нижняя губа закушена — явные признаки беспокойства. Но как только её глаза встретились с моими, плечи расслабились и ясная улыбка осветила всё её лицо. Такое странно умиротвореннное выражение. Она без колебания направилась ко мне, и остановилась так близко, что тепло её тела затопило меня, как приливная волна.
— Привет, — прошептала она.
И опять я испытал огромное, ни с чем не сравнимое счастье.
— Привет! — Настроение моё стало в одно мгновение таким лёгким и радостным, что мне захотелось её немножко поддразнить, и потому я добавил: — Ну, как физкультура?
Её улыбка слегка дрогнула. — Отлично.
Врунья из неё была липовая.
— Да ну? — Я не собирался отступать от темы, по-прежнему беспокоясь, не сильно ли она поранилась, не болит ли у неё, — как вдруг в моей голове раздался вопль Майка, причём такой силы, что заглушил даже мои собственные мысли:
— Что с тобой? — встревожилась Белла.
Мои глаза снова сосредоточились на её лице. Она посмотрела вслед удаляющемуся Майку, затем опять воззрилась на меня.
— Ньютон действует мне на нервы, — признался я.
Она ахнула, да так и забыла закрыть рот, её улыбка померкла. Она, наверное, запамятовала, что в моих силах было наблюдать её сумбурный урок физкультуры, а может, надеялась, что я не воспользовался своим даром.
— Ты, случаем, не подслушивал ли, по своему обыкновению?!
— Как твоя голова?
— Ты неисправим! — процедила она, резко развернулась и яростно потопала по направлению к автостоянке. Её лицо было даже не красным, а пурпурным — до того ей было неловко.
Я не отставал, надеясь, что она скоро остынет. Обычно она быстро прощала меня.
— Ты же сама сказала, что я никогда не видел тебя в спортзале, я тебя за язык не тянул, — оправдывался я. — Вот я и решил взглянуть.
Она не ответила, только сурово сдвинула брови.
Достигнув парковочной площадки, она остановилась, как вкопанная, обнаружив, что путь к моей машине перекрыт целой толпой парней.
Вот именно поэтому Розали следовало бы ездить на 'этой штуке' только за пределами городка.
Я пробился сквозь толпу вожделеющих парней к своей машине; после секундного замешательства Белла последовала за мной.
— Лишь бы пыль в глаза пустить, — пробормотал я, когда она забралась в машину.
— Что это за машина? — поинтересовалась она.
— M3.
Она нахмурилась. — Думаешь, мне это что-то говорит?!
— Это BMW. — Я закатил глаза, потом сосредоточился на том, чтобы осторожно сдать назад, ни на кого не наехав. Несколько мальчишек явно не собирались освободить дорогу. Полусекундной встречи с моим прищуром оказалось достаточно, чтобы образумить их.
— Всё ещё сердишься? — спросил я.
И хотя её лоб вполне разгладился, ответ прозвучал сурово: — Ещё как!
Я вздохнул. Наверно, не стоило подавать вида, что знаю о её подвигах на физкультуре. Но что теперь поделаешь... Попробовать загладить вину?
— Ты простишь меня, если я извинюсь?
Она мгновение раздумывала.
— Возможно... если извинение будет искренним... — Потом решительно добавила: — ...И если ты пообещаешь мне больше так не делать.
Лгать ей мне не хотелось, поэтому обещать то, о чём она просила, я не собирался. Возможно, я смогу предложить нечто взамен?
— Как насчет искреннего извинения и того, что в субботу ты будешь вести свой грузовик сама? — При мысли об этом я внутренне поёжился.
Между бровей Беллы снова пролегла морщинка: девушка принялась тщательно обдумывать новую сделку.
— Договорились, — сказала она наконец.
Теперь дело за моим извиненим… Машина полным ходом удалялась от школы, а я соображал, как бы мне понеотразимей извиниться. Я никогда не пытался
— Я очень сожалею, что расстроил тебя.
Сердце её застучало громким неровным стаккато, глаза расширились и застыли в ошеломлении.
Я еле заметно улыбнулся. Похоже, получилось! Единственная трудность была в том, что я сам едва в силах был вырваться из влекущей глубины её глаз. Она ослепила меня так же, как и я её. Хорошо, что эта дорога была мне знакома до малейшей выбоинки в асфальте.
— Ранним утром в субботу я буду под твоим окном! — добавил я, скрепляя наш договор.
Она часто-часто заморгала, встряхивая головой, словно пытаясь прояснить её.
— Гм... — сказала она. — А как тогда быть с Чарли? Непонятное чужое «вольво» брошено на подъезде к нашему дому...
Ах, как мало ещё она обо мне знала!
— Я не собирался приезжать на машине.
— А как... — начала она, но я перебил её. Объяснить будет сложно — это нужно видеть собственными глазами, а сейчас не время для демонстрации моих дарований.
— Об этом не беспокойся. Я приду без машины.
Она заинтересованно склонила голову набок — похоже, собралась было выжать из меня больше. Но вдруг в голову ей пришло что-то другое.
— А 'потом' уже наступило? — спросила она, имея ввиду наш незаконченный разговор утром в столовой; она оставила один трудный вопрос только для того, чтобы, по своему обыкновению, перейти к другому, ещё более неудобоваримому.
— Думаю, что уже наступило, — с неохотой согласился я.
Мы остановились у её дома. Я напряжённо пытался найти способ так извернуться с объяснением, чтобы моя чудовищная сущность проступила не слишком явственно. Не то она опять перепугается. Впрочем, а стoит ли мне пытаться утаивать от неё мою тёмную сторону?
Она ждала с той же маской вежливой заинтересованности, что и за ланчем. Если бы я был менее напряжён, то её напускное спокойствие заставило бы меня расхохотаться.
