Бридена… А сам Бриден ни разу не усомнился, когда его уверяли, что сам он, безусловно, избежал мутации…
— Пожалуй, я знаю ответ, Джо, — сказал Луис. — Среди вероятностей существует мир, где инстинкт стал доминантой, — он и управляет разумом, и формирует его. Так вот, инстинкт… в том мире это слово обозначает все, что может произойти с живым организмом. Неадекватного, я имею в виду, выходящего за рамки обычных тропизмов и таксисов,[3] встречающихся в животном и растительном мире. Но…
— Ты говоришь обо мне? — обеспокоенно перебил его Бриден.
— В общем, да. У нас подобные явления ни разу не встречались, но скрытые факторы налицо. Ты все-таки мутант, Джо, хоть и латентный, — точнее, был латентным до настоящего момента.
— Откуда ты знаешь?
— Я не знаю — я догадываюсь. Зато у меня есть данные, позволяющие предположить нечто, еще абсолютно никому не известное. Я повидал другие миры…
Йенг смотрел и слушал. Его круглое лицо оставалось бесстрастным, а глаза ярко блестели. Де Анца, впившись пальцами в оружейный ствол, удерживал Йенга на мушке с тупым и ошалелым видом. Бриден, крепко сжимая огнемет, почти умоляюще поторопил брата:
— Ну же, Луис. Если это лишь инстинкт…
— На самом деле все это намного тоньше, неуловимее — своего рода высшее знание, происходящее из чувственных ощущений, не всплывающих на поверхность сознания. Те, кто живет в мире с подобной доминантой, знакомы с этим, но не досконально. Назови его ясновидением, предвидением, психокинетической дедукцией или… Я не знаю, Джо! Чем бы оно ни было, некое воздействие заставило его доминировать в твоей психике. Может, гипноз или нервные перегрузки. Все, что я могу сказать: ты хотел этого — и получил. Но самое главное теперь — как ты этим распорядишься.
Бриден, обращаясь главным образом к самому себе, произнес:
— Я и так знал, что надо делать… И сейчас знаю.
Он направил стержень на Луиса, но тот поспешно возразил:
— Обычный инстинкт самосохранения. Как насчет другого аспекта — сохранения вида? Разве ты решишь проблему, если убьешь меня?
— Говори, Луис, — поторопил Бриден. — И будь краток.
Луис бросил оружие на пол, затем отступил на шаг и прислонился к стене.
— Йенг, — позвал он, — послушайте и вы тоже. Я знаю о том, чего вы желаете достичь, гораздо больше, чем вы сами. Уродец многое видит и понимает, но у него не хватает опыта отобразить это наглядно. Пока я находился здесь в бессознательном состоянии, я все время был в контакте с его разумом, с его воспоминаниями и видениями. В их числе видения Омеги и многих других миров. Например, того, где доминируют инстинкты, — должен признаться, весьма процветающего. Но секрет их успеха — в контроле над евгеникой. Были и миры, раздираемые распрями, погруженные в нирвану или в полное небытие. Я не знаю, сколько их; некоторые так далеко, что невозможно ясно разглядеть. А за ними наверняка есть еще, и еще. Но… Так вот: я — мутант, и Уродец — мутант. Он ведь никогда раньше не общался с себе подобными?
— С вашим братом, — ответил Йенг. — Если считать его мутантом.
— Вероятно, Джо не силен в телепатии, — предположил Луис. — Зато у меня явные задатки. Все это время, пока вы удерживали меня под воздействием наркотиков, я был тесно связан с разумом Уродца и могу сказать, что повергло его в такой шок. На него напал отец. Ортегу вывели из себя слова собственного сына. Уродец способен воспринимать планы вероятностей. Он не может перенестись в прошлое или будущее, зато видит места пересечений вероятностной прямой с другими мирами, параллельными линии настоящего времени. На одной из таких прямых Земли не существует: ее разрушила цепная реакция.
По подземному помещению пробежала легкая волна паники. Луис меж тем продолжал:
— Линия прошлого сплошь и рядом пересечена такими вероятностями. При любом кризисе возникает своего рода развилка, и в результате получается не одно, а два вероятных будущих. Многие уже настолько отдалились, что их невозможно уловить — ни Уродцу с его психозрением, ни Ван Бурену с построенным на Омеге аппаратом межвероятностного проникновения. Впрочем, некоторые еще различимы. Примерно столетие назад линия времени вся состояла из таких перепутий. Одни вели к войне, другие — к миру. Вариант, схожий с нашим, предполагал переход полномочий на год к ООН, в то время как Соединенные Штаты вели пропаганду на территориях русского протектората. Но и этот вариант распался на вероятности: согласно одной, мы завоевали Россию, по другой — она сама покорила мир. Последняя из возможностей тоже дает раскол: в одном настоящем Советы правят до сих пор, в другом — нарастающая волна мистицизма и скрытого сопротивления со стороны Индии и Китая подорвала диктат русских изнутри… Только в двух мирах ВКМ сосредоточил власть у себя: в мире Альфа и… назовем его Бетой. Он ближе всего к нам: расхождение произошло около десяти лет назад, и Бета не успела слишком удалиться. Как раз в тот момент на Бете произошла неизвестная вирусная мутация, и там тоже не оказалось необходимых условий для исследовательской работы. Сейчас Бета вымирает… — Луис сделал паузу и потом спокойно закончил: — От чумы. Потому что принимать меры было слишком поздно.
Речь Луиса прошла мимо ушей Де Анцы: он смотрел и слушал, не воспринимая смысла. Но Бриден и Йенг не пропустили ни слова. Йенг сказал:
— В одном из миров цепная реакция привела к всеобщей гибели. А Ван Бурен утверждает, что этого не могло быть.
— Ван Бурен использует механический сканер, а сознание Уродца охватывает более широкие сферы. Он может продвинуться гораздо дальше по линиям вероятностей. Ван Бурен еще не все знает, а я видел тот мир посредством разума Уродца… — Луис обернулся к брату: — Джо, выслушай меня. Мы можем связаться с Ван Буреном, я знаю способ. Я почерпнул эти сведения от Уродца. Йенг не мог добыть их, потому что термины, используемые Ван Буреном, условны и переданы в устной форме. Но я-то видел аппарат, собранный Ван Буреном, видел глазами Уродца. Нам не хватает одной детали. Мы не можем получить эту электронную плату без радиоизотопа, но она нам и не нужна. Ван Бурен использовал такую плату, поскольку у него не было трудностей с материалом, но есть и другая схема, не столь продуктивная, более сложная, — она была ему ни к чему. А нам придется ее применить. Я расскажу инженеру, как сконструировать подходящую деталь. По крайней мере, смогу описать в общих чертах.
— Инженеру? — спросил Йенг, посмотрев на тело, распростертое на полу.
— Де Анца поможет. Или ты, Джо. Но… сперва ты должен сделать выбор. Я свой уже сделал. В нашем мире я сам всегда был уродцем, теперь я это понимаю. Я никогда не знал свободы — интеллектуальной, разумеется, — потому и тупел без дела, и играл в детские игрушки. Да и ты тоже. Что такое охрана Первого реактора? Это сохранение статус-кво. Но я увидел на примере Беты, каков результат его нарушения!
Бриден по-прежнему держал его под прицелом.
— Взрыв ядерного реактора будет означать… может означать гибель для всей планеты.
— Это произошло лишь однажды и в другой реальности. Почему же все другие планы вероятностей не постигла та же судьба? Почему такого не случилось с Омегой, где не один год пытались укротить атомную энергию? Что скажет твоя интуиция?
— Мне думается, — вдруг вмешался Йенг, — что ваш брат должен выбрать между двумя направлениями: самосохранением и сохранением всего человечества. Выбрав первое, он убьет меня — и вас, Луис. Если же он решится на второе…
— Он решится, — перебил его Луис, — если только его способность похожа на ту, что управляет увиденным мной неизвестным миром. Такой инстинкт никогда не смог бы стать доминантным и привести к процветанию, если бы не способствовал вечному сохранению человеческого рода.
— Луис, — обратился к нему Бриден, — удалось ли им на Омеге окончательно победить рак?
— Там я не встретил подобных случаев, — ответил тот, — хотя они, в общем, подходят под мою специфику. Не берусь утверждать наверняка, но, судя по развитости медицинских технологий, которые я наблюдал через разум Уродца, думаю, что удалось.
— Джо! — вдруг вскричал Де Анца. — Чего они от тебя добиваются?!
Ему никто не ответил. Возможно, психологическая установка заставила Майка Де Анцу целиться в Йенга: все же в этом мире, в состоянии статус-кво, Де Анца чувствовал себя на месте, и его разум
