Готовясь к сражению, которое несомненно последует, когда полк окажется под стенами вражеского города, воины провели вечер, приводя в порядок снаряжение и оружие. С наступлением темноты, построившись походной колонной и выслав конный авангард, мы выступили в путь. Ночью ужасный зной сменился чудесной прохладой, и люди совершенно не устали, преодолевая последние лиги страшной пустыни. На рассвете наш марш был вознагражден замечательным зрелищем: посреди песчаного моря вздымались к небу величественные стены варварской крепости. Каменные мерлоны, словно зубцы городской короны, венчали круглые башни, над которыми развевались вражеские стяги. За неприступными укреплениями уходили в небо бирюзовые купола языческих храмов, ослепительно сверкали золотом в лучах восходящего солнца крыши дворцов. Словно завороженные, затаив дыхание, смотрели мы на красоту варварской твердыни.
Стоило подтянуться арьергарду, как офицеры принялись перестраивать роты в боевые порядки. Вместе с товарищами-аркебузерами я оказался на левом фланге в первой шеренге. Позади стояли арбалетчики, а за ними четыре линии воинов, вооруженных пиками. На флангах расположились отряды рейтаров. Левым командовал сам Герцог, а на правом всадников возглавил граф Шузе, племянник курфюрста Урренского. Как только построение закончилось, его высочество в сопровождении офицеров, знаменосца и телохранителей совершил объезд наших войск. При виде прославленного командира сердца солдат наполнялись отвагой, и приветственные крики волной прокатились по шеренгам. Почти полторы тысячи глоток проорали знаменитый, не раз внушавший ужас врагам на полях сражений девиз царственного дома: «Победи, или погибни!».
Не успел Герцог завершить объезд, как со стороны крепостных стен послышалось завывание варварских труб. Окованные сияющей медью ворота города раскрылись, и под барабанный бой наружу хлынули полчища чернокожих. Не обученные правильному строю, вражеские воины в белых шароварах и легких кольчугах приближались к нам нестройной толпой, размахивая кривыми клинками. Над их головами в остроконечных шлемах и разноцветных тюрбанах колыхались зеленые знамена. Барабанная дробь, рев труб, воинственные крики заставили наши сердца биться сильнее, разгоняя по жилам горячую кровь. Мимо моей полуроты неспешно проехал Герцог со свитой, и я увидел, что он с легкой усмешкой поглядывает в сторону атакующих. После высадки мы уже не раз били неверных, поэтому сейчас все с нетерпением ожидали начала сражения.
Первыми открыли огонь вражеские лучники. У чернокожих весьма прескверные луки, годные разве что для охоты на мелкую дичь. Чаще всего их стрелы бессильно отскакивали от наших панцирей и шлемов, изготовленных в славном Цутхе. Пока происходило сближение, в полку легко ранило несколько десятков человек. Когда до атакующих осталось меньше сотни шагов, последовал приказ: «Пали!». Мы выстрелили из аркебуз и отступили назад, чтобы дать стоявшим позади разрядить во врагов арбалеты. Арбалетные болты лишь довершили то страшное опустошение, которое произвел ружейный залп. Многие чернокожие, бежавшие в передних рядах, были ранены или убиты. Но толпа неверных продолжила безумную атаку, и я видел, как черные безжалостно топчут павших, не обращая внимания на крики раненых товарищей.
Перекрывая шум и вопли умирающих, слева послышался звук боевого рога: повинуясь приказу, горнист дал сигнал к атаке. Расположенные на флангах рейтары пришпорили лошадей и послали с места в карьер. Солнечные лучи ослепительным огнем вспыхнули на полированных шлемах и кирасах кавалеристов. Ярче всех сверкал на солнце вызолоченный доспех возглавившего атаку командира. Его высочество как всегда опередил своих людей и первым врезался на белоснежном Ястребе во вражеские ряды. Выкрикивая ругательства, – что часто происходило с ним в пылу схватки, – Герцог могучими ударами палаша одного за другим валил неверных. Не успели мы, перезарядив оружие, снова образовать первую шеренгу, как рейтары смяли атакующих. Еще немного, и варвары, не выдержав молодецкого натиска, побежали. Паника, лишавший разума страх неотвратимой смерти охватили чернокожее воинство.
Офицеры отдали приказ, и, опустив пики, солдаты двинулись вперед. Казалось, достаточно сделать последнее усилие, чтобы всадники, а за ними пехотинцы, ворвались в городские ворота на плечах бегущих врагов. Наши сердца ликовали от радостного зрелища, а предвкушение победы кружило головы не хуже вина. Перед глазами моих товарищей уже проплывали картины сказочных богатств и прекрасных невольниц – трофеев, которые вскоре достанутся победителям. Кто-то не выдержал, закричал, остальные немедля подхватили, и древние стены языческой твердыни вновь услышали доблестный девиз его высочества. «Победи, или погибни!» – орали мы, ускоряя шаг.
Победа была на расстоянии копья, как вдруг на правом фланге появилось странное темное облако. Приближаясь со скоростью ветра и увеличиваясь в размерах с каждым мгновением, оно неслось к нам над самым песком. Заметив странное явление, я тут же вспомнил о песчаной буре, с которой мы имели несчастье познакомиться на второй день похода. Но моя догадка оказалась неверна. В нескольких сотнях шагов от марширующих пикинеров облако внезапно рассеялось. Все увидели одновременно захватывающую и устрашающую картину: к нам приближались пять огромных носорогов. Такое могло привидеться только в ночном кошмаре! Закованные в стальные доспехи чудовища во весь опор неотвратимо неслись на нас, оставляя за собой в песке глубокий след. Никогда прежде я не видел столь поразительного зрелища, как этот галоп! Чудовищные, подобные колоннам ноги мелькали со сказочной быстротой. За головой каждого животного сидел погонщик, а в маленькой башенке, закрепленной на спине, тряслись чернокожие лучники. Следом за носорогами толпой, выкрикивая боевой клич, мчались на разномастных лошадках сотни всадников, вооруженных пиками и круглыми щитами. Тела, головы и даже лица варваров защищали искусно сплетенные кольчуги.
Огромные чудовища стремительно увеличивались в размерах, и мое сердце лихорадочно забилось, предчувствуя скорую гибель товарищей. Но прикрывавшие правый фланг молодцы-аркебузеры не утратили мужества. Построенные в две шеренги – первая опустилась на колено – они встретили врагов дружным залпом. Командовавший стрелками лейтенант Эсгат приказал метить в незащищенные броней ноги носорогов, и расчет оказался верен. Кроме того, благодаря мастерству, каждый воин успел сделать по два выстрела.
Получив десятки пуль в мясо, испуганные чудовища повернули назад, сминая чернокожих всадников. Только один носорог продолжил атаку, и не успел дым от выстрелов рассеяться, как проклятое животное врезалось в несчастных стрелков. С легкостью прорвав шеренги аркебузеров, оно подобно тарану трехсотвесельной галеры ударило в пикинеров. Крики несчастных, пронзенных рогом и затоптанных копытами, были столь ужасны, что на моей спине выступил холодный пот. Не выдержав дьявольского натиска, некоторые воины побежали. Но благодаря отваге барона Арнольда фон Цутхского, командовавшего пикинерами, порядок удалось быстро восстановить. Носорог буквально увяз в месиве из человеческих тел и за считанные мгновения стал походить на гигантского ежа: десятки пик вонзились в ноги и прочие незащищенные части чудовищного тулова.
Тем временем, заметив угрозу, нависшую над правым флангом полка, его высочество остановил преследование чернокожих буквально в сотне шагов от городских ворот. Развернув рейтаров, он схлестнулся с вражескими конниками. Увидев, что герцог спешит на помощь, даже самые слабые духом воспряли и набросились на проклятого носорога. Не выдержав наносимых ударов, истекая кровью из многочисленных ран, побежденный зверь повалился на бок. Издав последний трубный рев, он умер».
Отложив перо, Мориц прошелся по комнатушке, разминая затекшие от письма пальцы. Подумал, не снабдить ли рукопись для пущей наглядности рисунком, изображающим дрессированного монстра? С подробным описанием сложных доспехов, защищавших носорога? Но молодой человек знал, что рисовать
