если, конечно, шансы на победу – не один к десяти. Ты вырос в районе Слау и Виндзора и видел много острых напрягов от армейских, ёбаных козлов, а этот парняга по виду – не безусый новобранец, больше похож на контрактника, явно за тридцать и, скорее всего, уложил походя немало народу по всему миру – перерезал горло на Фолклендах, прочищал себе путь автоматным огнём в Северной Ирландии -ну, в общем, обслужил лавку по полной. Поэтому ты покидаешь клозет – в нём пахнет смертью. Ты не хочешь оказаться в разных окопах с этим парнем только из-за того, что слишком близко стоишь или громко чихаешь, не так дышишь или ещё что-нибудь. Извинения не помогут. Ты возвращаешься за свой стол, приходит официант, тушит свечи в поддоне и уносит тарелки, твое пиво выпито лишь на треть и ты говоришь о чём-то с шлюхами по соседству, которые уже закончили ужин и заказали мороженое – на этот раз замороженную сперму. Ребята, хи-хи, они поторапливают, доедай, мол, быстрей, мы тебя ждём, а ты им – можете ждать, сколько угодно, а они всё ржут – притворяетесь недоступными, ребята – это та болтливая шалава, настоящая стопроцентная свинина, хотя тёлка рядом с ней вроде ничего, чёрные как смоль волосы и огромные глаза. Но она открывает рот и ты видишь гнилые зубы – жуть. Ты, конечно, не хочешь, чтобы твоя старая-добрая противотанковая ракета оказалась среди этого вот добра, нет. Приносят основное блюдо, и они могут хуячить домой -что тебе до них? Еда сейчас – главное, и ты отстраняешься от всего, и точка. Все быстро трезвеют, раскладывая еду поровну каждому. Пары за соседним столом просят счёт и начинают собираться. Ты отправляешь в рот первые несколько вилок и понимаешь – красота. Вот – смысл жизни. Рави Шанкар заходится на заднем плане, струны вибрируют так, будто сейчас лопнут, слушайте эту музыку, дурачьё бестолковое, это настоящее, не то, что ваша электронная мудота, длинноволосое быдло, кажется, ты это и впрямь сказал, служивые начинают ржать, длинноволосые оглядываются вокруг, пытаются понять кто это, тёлки тоже смеются, одна из них прижалась к тебе и гладит твою ногу. Ты говоришь ей прекратить, хорошие шлюхи ведь умеют ждать, а им это не нравится, мол, вы что, думаете, мы – уличные девки. Именно так, дорогуши, именно так. Вам бы пошло разлечься на плацу, сзади очередь служивых, как в том порнофильме, о котором уже рассказывал. Это невежливо, молодые люди. Ну и что, хрен с вами. Пары за соседним столом уже ушли, оставив деньги на тарелке со счётом. Один из твоих приятелей тянется к столу и забирает всё, подчистую. Ты видишь, что происходит и фиксируешь ситуацию, шутишь со шлюхой, ведущей себя конфликтно. Они ничего не заметили, так же как и официант, который подходит к столу и оглядывается вокруг, спрашивает о чём-то своего брата, затем один из них идёт к бару, они растеряны, о чём-то говорят между собой, спорят. Должно быть, это какая-то ошибка, порядочные граждане не сбегают, не оплатив, нет, только не они, не эти маленькие люди в своей выходной одежде, ведь они ходят в театры и имеют прекрасную работу в области финансов. Нет, эти козлы так не поступают. И ты стараешься не заржать, потому что дело именно в этом, в распределении благ – часовом механизме страны, мелком воровстве и разделении ответственности за него, надёжно спрятанных деньгах, проезде зайцем и готовности использовать сэкономленные деньги на своё благо. Ты заказываешь ещё один Карлсберг, и вот он перед тобой, классная белая пена -датчане знают, что делают. В большинстве случаев, например, когда они победили на чемпионате, или голосовали против объединенной Европы. Но потом они провалились на поле, а относительно Европы вынуждены были переголосовывать, и сказали, в конце концов, «да» – глупые, безвольные члены. Устали от политики давления – старой, как мир, и позволили бизнесменам править собой. Ты промываешь горло пивом, позволяя еде утрамбоваться, глотка горит – чудо. Начинается какое-то движение: служивые затевают битву с этим выводком длинноволосых кислотников и ещё какими-то парнями. Ситуация – чертовски напряжная, всё, как в замедленных съёмках и служивый-бык пытается дать кому-то по роже, но он слишком пьян, и какой-то хрен запрыгивает на стул и пинает его ногой в грудь, как бы толкает пяткой, и бедолага падает на спину, подводит отряд. Пара солдат в цивильном, непьяных, подваливают и начинается нормальная куча-мала, официанты убегают за стойку бара и прячутся там, ты машешь рукой Абдулле, и он вроде бы улыбается, не совсем врубаясь в то, что происходит, ну и работа, что за способ зарабатывать деньги, и ясно, что скоро кто-то наберёт номер полиции. Ты сидишь на своём месте и смотришь шоу, всё развивается абсолютно вне времени, удары не достигают цели, разумеется, ведь это пьяная драка; похоже на сцену из ковбойского фильма, какого-то вестерна, ты не можешь вспомнить название, что-то вроде «Давай, ковбой, давай!» с Сидом Джеймсом в главной роли – великим британским героем, херовым австралийцем или южноафриканцем, подсказывает кто-то из парней, Содружество, всяко- разно. Толпа осуждённых, отправленных на кораблях в никуда ни за что, насилуемых на палубе и в трюмах, неплохая ситуация, если ты матрос, но лажовая, если ты женщина или ребёнок – тут тебе, блядь, точно не до смеха. Твой ужин почти закончен, осталось только полпинты пива, ты поднимаешь бокал и подносишь его к губам, и в том конце зала очищается стол, официанты сбежали в подсобку, весь ресторан начинает напоминать кишащий клубок, потасовку на детской площадке. Пока ещё она не смертельная, благо, большинство пьяны в стельку, хотя понятно: ещё немного и кому-то будет очень плохо. Всё больше народу ввязывается в драку, какой-то щенок, возомнивший себя чёрным поясом по каратэ, рубит какого-то задрипанного пьяного козла, а его подружка вскакивает на спину жертвы и пытается душить, обхватив тело ногами в лыжных штанах – похоже на одну из рисованных поз камасутры, она бьёт чувака кулаками по башке – охуительно красиво, обхохочешься, а полиция скоро будет и, возможно, ей предоставят отдельную камеру – в её полное, безраздельное распоряжение. Как всё злобно. Она впивается когтями в лицо чела и вырисовывает длинные кошачьи царапины вдоль его щёк. Ты вытираешь рот, весь стол встаёт и направляется к двери, охрененно смешно, и парень, что украл деньги, заявляет – в следующий раз, чуваки, не платим ни пенса, хотя мы и сейчас ничего не платим, это понятно, но так же ясно, что всегда приятно думать о хорошем в грядущем, планировать что-то позитивное, надо ведь пользоваться возможностями, которые дает тебе жизнь, нельзя ведь их упускать, раз они появились: их не так много, пенс фунт бережёт и с миру по нитке – нищему, как говорится… И поэтому половина карри-хауса, из тех, что не в драке, попросту говоря, начинает потихоньку валить, по крайней мере восемьдесят процентов, несколько заторможенных медлят – либо тупицы, либо честные – они остаются, где были, а ты уже на улице, и вся твоя толпа – валит быстрее к углу, не растратив попусту тяжело заработанные деньги, сохранив их на будущее – такое же волнующее, как этот вечерний воздух. Ты пьян, ты бежишь, и вот ты уже кончен, облокачиваешься о стену, тяжело дышишь, дыхания не хватает, ты смеёшься и одновременно задыхаешься от смеха, а когда отдышался – понимаешь, что поступил немного глупо, что в следующий раз надо быть осторожней в этом вот карри-хаусе; может, не стоит сюда приходить в ближайшие несколько месяцев, а потом прийти пьяным и уверенным, что тебя не узнают, а да фиг с ним, всегда найдётся козёл, у которого голова – в штанах, и он хочет трахнуть тёлок за соседним столом. Никто не видел, куда они ушли, хрен их вообще знает, может они тоже свалили, один хуй, пара твоих приятелей отчаливает домой под вой сирен трёх проносящихся мимо полицейских машин, и ты кричишь им про массовые беспорядки. Мусорам наплевать на компанию мудозвонов, сделавших ноги, не заплатив, – их гораздо больше волнует озверевшая толпа, разносящая карри-хаус до основания. Проблема, однако, в том, что пробежка тебя слегка отрезвила, еда уже .впитала пиво, дыхание вернулось, и ты решаешь немного пройтись, наверно, всё же нужно было договориться с этими шлюхами за соседним столом. Ты не спеша направляешься в сторону карри-хауса, потихоньку приближаясь к полицейским автобусам у двери, голубые огни пульсирует как в приступе эпилепсии, грёбанные видеоигры, полицейские-воры, группа парней уже повязана, среди них -один коротко стриженный, но не служивый, потому что -тот – не тупой, этот же ударяет полицейского, копы валят его на землю и начинают выбивать из него все дерьмо. Забитый на смерть легавыми у входа в тандори – отличная перспектива. Официанты наблюдают за всем из окна. Англичане – раса варваров, и индусы получают удовлетворение от мести. Как тогда в карри-хаусе на побережье, был в хлам пьяный, а эти сволочи, они чего-то точно добавили в еду, и ты подумал, что вкус немного странный, но списал это на тяжёлую воду, из которой делают пиво на севере. Такое не забывается – надо признать, ты это заслужил -пытался опрокинуть стол, полный еды, через весь зал. А когда ехал в поезде домой на следующий день – из клозета не вылезал, поливая рельсы вонючей жидкостью. Если тебе суждено будет туда вернуться, твои ребята разнесут заведение, бросят коктейль с зажигательной смесью в окно, потому что наши задницы пылали таким же огнём всю Дорогу до Лондона, к вопросу о «большом дыме», затем на метро домой, по надо отдать им должное, смышленые официанты попались, эти северяне. Но и ты не дурак, всё, хватит, береженого Бог бережет, поворачиваешь на другую улицу, нет смысла обнаруживать себя, облегчать копам жизнь, мимо пролетает ещё несколько полицейских машин – такое впечатление, что началась третья мировая, или исламские фундаменталисты взбунтовались, или, скорее, христианские ополченцы. Ты приближаешься к вокзалу и видишь двух шлюх, из тех, что были в ресторане – они пытаются снять служивых, пока те ждут
Вы читаете Фабрика футбола
×