Вдобавок их роднила способность нагнать страху на мирного обывателя. Потомок физиков- экспериментаторов, Сидоров любил высокое напряжение и обожал кинуть фазу куда не надо. Одно время, где бы в школе ни долбало током, сразу брали за шкирку Васю и тыкали носом. Он не портил только полезные, на его взгляд, приборы – компьютеры и электрические плиты.
Лишь крепкая рука Возницына помешала Васе сделать шокер из унитаза в преподавательском сортире. Навоз обычно представлял себе возможные последствия, Вася почти никогда.
Когда они натаскали реактивов из кабинета химии и попытались добыть нитроглицерин (то, что получилось на выходе, даже гореть не хотело, зато провоняло всю школу), Сидорову влетело больше, чем Возницыну. Услышав «Ты дурно на него влияешь», обращенное к Васе, Навоз фыркнул и сказал – простите, но Василий не такая сильная личность, чтобы как-то на меня влиять. Сидоров затаил обиду и назавтра плеснул суперклея Навозу на стул. Они слегка подрались, если можно назвать дракой одностороннее таскание за уши, и месяц сидели за разными партами.
После школы оба пошли по стопам родителей – Навоз от лени, Вася по убеждениям. Первого отец пристроил в юридический, второй легко поступил на физтех. Как и следовало ожидать, Возницыну студенческая жизнь понравилась широтой возможностей для ее, жизни, прожигания, а из Сидорова получился классический «букварь» и неподкупный староста группы. Вскоре ему за принципиальность устроили «темную», но Вася под руководством Навоза прошел неслабый боевой путь и по старой памяти так лихо одногруппникам вломил, что в него даже влюбилось несколько страшненьких первокурсниц. Вася долго прикидывал, с какой из них отважиться потерять невинность, да так и не выбрал. Все-таки он был хоть и потомственный физик, а порядочный романтик. Кончилось тем, что на вечеринке, где все курили траву, а Вася пил минеральную воду, он пассивно нанюхался, потерял над собой контроль, и его мимоходом поимела какая-то очкастая с вычислительной математики. Бестактный Навоз, слушая эту душераздирающую историю, дохохотался до межреберной невралгии и ходил потом, держась за бока.
«Так что, тебе не понравилось?» – спросил он, когда немного отпустило.
«Ну… Просто обстоятельства были… Странные. И она сама, в общем, не фотомодель. А так скорее понравилось, чем нет. Честно говоря, я толком не распробовал».
«Значит, слушай. Пойди найди ее. И спроси – ей-то понравилось?»
«Прямо вот так в лоб?!»
«Можешь для большего эффекта очаровательно смутиться. Если она сразу не убежит – значит, вперед! А на внешность не обращай внимания. Подойди к вопросу прагматично. Я, например, уверен, что здоровый секс в разумных дозах будет для твоего сердца даже полезнее, чем лечебная физкультура. И уж приятнее точно».
«Как-то это… Очень расчетливо».
«Вася! – Навоз даже руками всплеснул. – Ну будь ты реалистом! Жизнь такая. Кругом бродят личности, готовые использовать других в своих интересах. Рано или поздно какая-нибудь ушлая девица разглядит, что ты за сокровище, тебя скрутит, утащит в свою берлогу и посадит на цепь. Чтобы этого не случилось, нужно проявлять инициативу первым. Мужик с бабой – совсем не тот статус, что мужик при бабе. Сам увидишь. Через полгода у вас на курсе соревнование будет – кто уведет Сидорова от его страшилки…»
«Да не страшилка она!»
«Тем более!»
Вася собрался с духом, нашел ту математичку и устроил себе такую высоковольтную половую жизнь, что только искры летели. «Какой-то ты, брат, затраханный», – говорил Навоз. Вася многозначительно улыбался в ответ.
Главное, сердце его не беспокоило. Ни в каком смысле. К третьему курсу он приобрел репутацию ловеласа, на него был устойчивый спрос. А романтику Вася отложил на потом. Он разумно полагал, что большая чистая любовь может помешать учебе. Циник и бабник Возницын, неожиданно для себя втрескавшийся по уши, нахватал таких академических задолженностей, что его чуть не выгнали из института, только отцовские связи и помогли.
«Понятно, мы друг на друга плохо влияем, – сказал тогда Васе Навоз. – Пока я учил тебя правильно обходиться с женщинами, сам набрался розовых соплей. Тьфу! Но знаешь, не жалею!»
Бывшие одноклассники по-прежнему жили в соседних подъездах, сталкивались часто, иногда обменивались торопливыми приветствиями, иногда подолгу болтали. Вася жалел Навоза, который явно ошибся с выбором профессии, но и сил бросить юридический не находил. Навоз сочувствовал Васе, вечно переживавшему по мелочам, и советовал ему стать наконец реалистом.
Особенно Навоза раздражали неудачные интернет-похождения Просто_Васи.
«Мне надоело твое нытье! – взорвался он однажды. – Кто тебя на этот раз обматерил? Ах, уфологи? А педерасты на тебя еще не наезжали?..»
Вася потупился. У него однажды проскочила замечательная идея, которую именно на педерастах имело бы смысл обкатать, но ему показалось стыдно даже просто набить на клаве адрес «гей.ру».
«Я уфологам всего-то хотел объяснить, что некоторые оптические феномены…»
«Сам ты феномен! – отрезал Возницын. – Ну-ка, отрубай выделенку, подключайся через телефон. Сейчас твоим уфологам явится зеленый человечек Навоз. На желтом летающем судне…» Сидоров повиновался. «Там что за контингент? Все средних лет, москвичи отсутствуют? Отлично. Наши жесткие московские приколы уже за Кольцевой никто не понимает. Значит, мы тонко пошутим». Навоз положил на выпитое уже пиво сто граммов водки, забрался в чат уфологов и на глазах у оторопевшего Просто_Васи устроил там такое, что из чата удрали даже самые упорные ники. Трижды Навоза банили, но он моментально возвращался. Чат вымер через полтора часа, причем Навоз не напечатал ни слова по-русски. Он всего лишь орал английские песни верхним регистром[8], приглашал русских присоединиться к его нетрезвому веселью и постоянно извинялся за то, что пьян.
«Ну и ну… – пробормотал Вася, отдышавшись. – Давно я так не ржал…»
«Я тебе нарочно не хочу объяснять, как грамотно поставить себя в Интернете. Чтобы козлы сетевые разбегались, тряся рогами. Ты же вообще тогда из Сети не вылезешь, будешь народ жизни учить с утра до ночи… Нашелся, понимаешь, борец за правду и истину… Ладно, настанет день, когда мое терпение лопнет…».
