А его любили и, надо полагать, любят сегодня многие миллионы читателей. Правда, я не мог не отметить, что у него было немало противников и завистников. Мне довелось, находясь в личном кабинете хозяина замка, присутствовать при его разговоре с сыном. Слегка приоткрыв переплет «Путешествий Гулливера», я услышал, как Дюма-младший рассказывал отцу, что того обвиняют в создании «фабрики романов»… И в том, что он искажает историю. В ответ раздался громкий хохот отца. «Возможно… Но история для меня – только гвоздь, на который я вешаю свою картину», – сказал он, похлопывая сына по плечу.
Мне также запомнилась первая встреча с Дюма молодого начинающего литератора Жюля Верна. Его привез в замок «Монте-Кристо» один знакомый кавалер. «Александр Великий» принял нежданного гостя с исключительным радушием, и краткий визит затянулся на несколько дней…
Меня перебил милейший Тартарен, которому давно хотелось поделиться с друзьями всем, что он знал о «Трех мушкетерах». Оказывается, капитан королевских мушкетеров Шарль де Бас д'Артаньян имел придворное звание «Смотрителя королевского птичника». Ему был обещан маршальский жезл, но получить его д'Артаньян не смог, так как был убит при штурме голландской крепости Маастрихт на Мозеле.
На письменном столе Дюма долгое время лежала книга «Мемуары д'Артаньяна». Но их написал вовсе не герой «Трех мушкетеров», а один его знакомый Куртиль де Сандрас. Из этой книги писатель заимствовал историю путешествия д'Артаньяна в Париж, историю миледи и ряд приключений мушкетеров, а также имена Атоса, Портоса и Арамиса. Впоследствии было доказано, что все трое – исторические лица и подлинные друзья своего капитана.
Мы уже садились на коней, когда достойнейший Артур Грэй сообщил, что первым переводчиком Дюма на русский язык был Виссарион Белинский, а одним из первых читателей – Александр Герцен. Максим Горький вспоминал, как в дни своей юности он зачитывался романами Дюма.
Отдохнувшие скакуны быстро домчали нас к старинным воротам. Любимец Тараскона осадил коня и торжественно приподнял свою малиновую феску:
– Тпру!.. Капитаны, снимите шляпы, береты и фуражки…
Вот!.. Именно отсюда однажды выехал семнадцатилетний гасконец на жалкой лошади апельсинового цвета. Он держал путь в Париж и мечтал о славе…
После минутного молчания пятнадцатилетний капитан въехал в открытые ворота и попросил нас следовать за ним.
Через весьма короткое время наша кавалькада очутилась на пустынной площади… Милейший Тартарен не без труда слез, а точнее, свалился на землю, нисколько не потеряв при этом присутствия духа. Как он был великолепен, когда заговорил в этот торжественный момент:
– Медам и месье!.. Всего менее пятидесяти лет тому назад д'Артаньян вернулся в родной Ош, чтобы навечно застыть в бронзе на пьедестале. Взгляните на это чудесное творение!..
– Клянусь подзорной трубой, я не вижу капитана мушкетеров, По-моему, на пьедестале стоит какая-то женщина!.. – с удивлением произнес капитан Крузо.
И действительно, при свете выглянувшей из-за облаков луны мы все убедились, что он прав. Памятник был поставлен какой-то незнакомке в роскошной кружевной мантилье, но было очень странно, что лунные лучи заставили сверкать крупные бриллиантовые серьги и ожерелье на ее шее. Еще более нас удивило, что памятник стал двигаться… Да нет, это был вовсе не памятник, а очень красивая дама с золотистыми волосами, падавшими ей на плечи. И уже нас не удивило, когда она звонко расхохоталась и обратилась к нам с вызывающей речью:
– Вы ошиблись, ваше превосходительство, губернатор необитаемого острова… Ах, бедный Робинзон! Перед вами не какая-то женщина, а миледи из романа Александра Дюма «Три мушкетера». Впрочем, я известна так же, как Шарлотта Баксон, графиня де ла Фер, леди Винтер и баронесса Шеффилд!
Эта тирада сильно разгневала знаменитого отшельника. Стукнув прикладом мушкета о пьедестал, он громко вскрикнул:
– Клянусь шпагой д'Артаньяна, вы более известны нашим читателям как отравительница с каторжным клеймом.
– Три королевские лилии выжжены у вас на плече. Так во Франции при королях клеймили опасных преступников! – с негодованием произнес Артур Грэй.
И снова раздался чарующий серебристый смех миледи:
– Я этим горжусь, мои отважные соседи по книжным полкам.
Обычная невозмутимость на сей раз покинула капитана Немо:
– Мы вам не соседи! Ваша компания – джентльмены удачи из пиратских романов, вдова Скорбит, хозяйка «Пушечного клуба», коварные лилипуты во главе со своим императором…
Этот перечень продолжал оскорбленный до глубины души Тартарен:
– Да, мадам!.. Необходимо припомнить вашего друга – авантюриста князя Черногорского из моего романа. Я уже не говорю о кардинале Ришелье из «Трех мушкетеров»!
Миледи нисколько не была смущена и как ни в чем не бывало обмахивалась веером из страусовых перьев.
– Да-а, джентльмены, императоры, князья и кардиналы… И вдова Скорбит с ее миллиардами – достойное общество для такой титулованной особы, как я!
Дик Сэнд подошел вплотную к пьедесталу с обрывком веревки в руке:
– Я нашел в канаве бронзового д'Артаньяна, обвязанного веревками. Это по вашему приказу, госпожа отравительница, сброшен туда знаменитый капитан мушкетеров?
– Хотя бы и так, – холодно процедила миледи. – Я имею больше права красоваться на пьедестале в назидание читателям Александра Дюма.
И тут я позволил себе также сделать замечание. Я спросил эту не слишком уважаемую даму, в чем заключаются ее права. Она смерила меня взглядом с ног до головы и дерзко ответила, что не будь ее, чем бы прославились Атос, Портос и Арамис?.. А также и сам д'Артаньян?.. И, считая разговор оконченным, она
