где они закладываются, а там, где они проявляются. Кризис образования начинается внутри нашего сознания. Ограниченность сознания лишь материалистическими измерениями и порождает кризис, усугубляет авторитаризм и силовой подход, начинает производить так называемые педагогические технологии, без разбора оперируя такими понятиями как — формирование, управление. И в эти контексты вовлекает понятия — личность, творчество (скажем: «формирование творческой личности», «технология личностно-ориентированного управления обучением», «формирование нравственных убеждений», «технология формирования творческой личности» и др.).
Пятый признак.Авторитаризм в образовании становится бедствием, а то и трагедией для многих школьников. Агрессия взрослых — родителей, учителей, воспитателей — вынуждает детей и подростков бросать школы, бежать из семьи, из детских домов. По неточным данным в России бомжуют от 2 до 8 миллионов детей. А по официальным — в каждые сутки кончают жизнь самоубийством 17–20 подростков. Ужасает рост детской преступности, проституции, наркомании, алкоголизма, торговли детьми. Разве можно эти бедствия приукрасить тем, что где-то за границей несколько российских школьников победили в конкурсах программистов, математиков, физиков, тогда как мы не можем гордиться воспитанностью, нравственным обликом, культурными ценностями, речью многих (если не большинства) наших подростков и юношей.
Итак, мы попытались определить аспекты кризиса педагогического сознания, которые возникают в силу его ограниченности лишь материалистическим восприятием действительности. Такая ограниченность отводит нас от подготовки истинных учительских кадров. Мы делаем будущих учителей носителями ограниченных взглядов и некоего набора педагогических технологий, вместо того чтобы раскрыть в них творческие способности и зародить устремлённость к ценностям гуманной педагогики. Разве трудно понять, что всякое качественное обновление школьного образования зависит не от министерских и даже не от правительственных решений, а от личности учителя, от его подготовки, его взглядов и ценностей, от его социальной удовлетворённости. Объективный закон педагогического субъективизма таков: учитель реформирует школу, но он же деформирует её.
4. Выход из кризиса — в расширении сознания. Какие бы условия мы ни определяли для качественного и перспективного обновления мира образования, основа будет заключаться в смене парадигмы педагогического сознания. Если сознание наше примет измерение духовности, то постепенно произойдёт переориентация на новые ценности образования, на ценности гуманной педагогики. Мы давно имеем перед собой яркий и убедительный тому пример — это классики педагогики, классическое педагогическое наследие.
Классическая педагогика основана на духовных началах, на началах христианства. Примечательно, что вся классическая педагогика возникла в славянско-европейском пространстве, где христианская религия особо прочно и широко пустила свои корни. Высоту, вечность, мудрость классические педагогические учения черпают из недр христианства.
Но как только педагогика объявила себя строгой наукой со всеми материалистическими условностями, она начала слабеть и блекнуть. Мы приписываем классикам роль родоначальников педагогической науки, скажем, Яну Амосу Коменскому, Константину Дмитриевичу Ушинскому, тогда как они, зная, что такое наука, не считали педагогику наукой. В частности, К. Д. Ушинский подчёркивал, что педагогика не есть наука. Но этим он вовсе не унижал её, а ставил выше науки, считал самым высшим искусством, которое только знает человечество. Не в этом ли некая загадка, почему некоторые классики свои блестящие творения по педагогике создавали не на языке науки, а на языке художественной литературы? («Эмиль» Жан Жака Руссо, «Лингард и Гертруда» Иоанна Генриха Песталоцци, «Педагогическая поэма» Антона Семёновича Макаренко, «Когда я снова стану маленьким» Януша Корчака, «Сердце отдаю детям» Василия Александровича Сухомлинского).
Классики определили высшие педагогические ценности. Нам нужно не опровергать их, не заигрывать с ними, не обнаучивать и систематизировать их своими диссертациями, не выхолащивать из них духовную основу, а вжиться в них, оживить Коменского, Песталоцци, Ушинского, Пирогова, Макаренко, Сухомлинского через со-размыслие, со-творчество с ними.
Нам нужно подняться до уровня сознания классиков. Если всю педагогическую классику рассматривать как одну личность, в со-бытии с которой развиваем наше сознание, то нами овладеет живая мысль о природосообразности воспитания, о «всемогущей силе и радости познания». Нам станет понятно, почему без духовной общности воспитание не состоится.
Измерение духовности сегодня не считается научной категорией. Однако мы видим, что именно на её основе (на основе духовности) рождается высшая педагогическая мысль, оплодотворяется мир образования, гуманная педагогика становится социально естественным явлением, способным противостоять так называемой официальной науке, которая, хотя среди учёных есть известные люди, принимающие духовность, как привычный элемент мышления и не видящие противоречия между наукой и религией (А. Эйнштейн, В. Вернадский), отдаляется от понятия духовности в его истинном смысле, рождая авторитаризм, по природе своей равнозначный насилию.
Авторитаризм и насилие не есть черта, присущая только российскому (или советскому) образованию. Ими не менее сильно заражены школы Запада и США. Именно на Западе началось движение так называемой «педагогики ненасилия». Но образовательный процесс, в котором не будет насилия, всё равно не станет гуманным и личностно направленным, если его специально не сделать таким.
5. Гуманная педагогика нуждается в допущениях.Идеи о допущениях в педагогике не существует, хотя все научные направления, философские и духовные учения, в том числе классические педагогические учения, строятся на допущениях. Яркий пример допущения, на основе которого возникла целая наука, прекрасная и мощная, принадлежит Н. И. Лобачевскому. Им в 1826-м году было выдвинуто и сформулировано в виде аксиомы допущение: в плоскости через точку, не лежащую на данной прямой, можно провести более одной прямой, не пересекающей данной. На это «парадоксальное» якобы допущение, которое официальная наука сразу опровергла, опирается вся так называемая «неевклидова» геометрия Лобачевского — открытие, которое, как сказано в Большом Энциклопедическом Словаре (1998 г.), «совершило переворот в представлении о природе пространства… и оказало огромное влияние на развитие математического мышления».
Классическая педагогика нашла свою основу, отмеченную вечностью. Для Марка Фабия Квинтилиана на заре христианской эры она выражалась в аксиоме: «Наша душа небесного происхождения». Отсюда — все его взгляды на ребёнка, на воспитание и обучение, его практическая педагогическая деятельность. Для Яна Амоса Коменского такой основой является Христианское Учение. Он в текстах или подтекстах своих трудов опирается на него, давая своё толкование стихам Нового Завета. Христианское учение пронизывает труды Константина Дмитриевича Ушинского, Иоганна Генриха Песталоцци. Христианская духовная культура — подтекст педагогических взглядов Василия Александровича Сухомлинского.
Гуманно-личностная педагогика, которая сложилась в нашем опыте (одна из вариаций на тему гуманизации образования), строится на фундаментальных допущениях, фундаментальных аксиоматических началах, составляющих Истину для Мировых Религиозных Учений и предмет для многих духовно-философских учений. Суть допущений в следующих трёх положениях:
— душа человека — есть реальная субстанция;
— она устремлена к вечному восхождению и совершенствованию;
— земная жизнь — есть отрезок пути восхождения.
Из этих допущений выводятся три постулата веры учителя в Ребёнка:
— Ребёнок — есть Явление, «веление духа» в нашей земной жизни.
— Ребёнок несёт в себе свою жизненную задачу, жизненную Миссию, которой он должен служить.
— Ребёнок несёт в себе первозданную энергию духа — неограниченную возможность духовного совершенствования.
Из этого следует, что Ребёнок есть единство заключённых в нём духовных и природных
