цветной бумаге, адресованное ему, из школы, от первого учителя!
Но каков этот первый в его школьной жизни учитель?
Нет сомнений — в каждой семье в последние дни только и говорят обо мне. Нет, не именно обо мне, а об учителе, который послал это письмо и который 1 сентября встретит своего воспитанника в школе. Говорят по-разному — папы и мамы, бабушки и дедушки — в зависимости от того, у кого что наболело в общении с ребенком, у кого какая точка зрения на воспитание. И нужно ли гадать, что в воображении каждого ребенка его первый учитель, которого он еще в глаза не видел, рисуется по-разному? По-разному рисуются его облик и характер. И почему только я не приписал в конце своего письма просьбу к каждому ребенку, не дал им первое задание: «Возьми цветные карандаши и бумагу и нарисуй своего первого учителя — так, как ты его себе представляешь».
В большинстве семей в воображении ребенка родители и старшие создают образ всезнающего, доброго, чуткого, горячо любящего детей человека. В этих семьях дети нарисовали бы меня в образе доктора Aйбoлитa и, придя в школу, бегали бы за мной по пятам, залезали бы ко мне на колени, задавали бы тысячу вопросов, бесконечно рассказывали бы о себе и полюбили бы меня сразу, потому что доктора Айболита нельзя не любить. Разумеется, для этого будет необходимо, чтобы я обрел черты характера этого доброго доктора.
В некоторых семьях суждения родителей и старших создадут в воображении ребенка существо, строго следящее за любым малейшим проступком каждого ребенка; оно будет наказывать — строго! — всех, кто не слушает старших, не ест все, что дает мама или бабушка, капризничает, шумит и шалит, оно выгонит из школы всех таких детей, оно… Дети в таких семьях нарисовали бы первого своего учителя в облике Бабы-Яги или Буки. А на другой день, придя в школу и увидев своего учителя, закричали бы, что есть мочи, прильнув к матери: «Не хочу в школу!.. Хочу домой!»
Почему создается в одних семьях облик учителя — доктора Айболита, в других — Бабы-Яги? Ведь родителям шестилетних детей давно не страшны никакие Бабы-Яги и Буки, но они пугают ими своих малышей. Почему? Почему некоторые из них берут в союзники в воспитании своих детей этих героев, а не докторов Айболитов? Почему они думают, что ребенка легко воспитывать запугиванием? Мой опыт мне подсказывает: молодые родители просто не знают азбуку воспитания.
И в действительности — откуда им знать эту науку? В школе их этому никто не учил, как будто не они — потенциальные мамы и папы. Надо же понять, что выпускник школы может скоро обзавестись семьей и стать родителем. Вот и «приходят» в дом Бабы-Яги, Кощеи Бессмертные, всевозможные Буки, чтобы ребенок утихомирился, не капризничал, не бегал и не кричал, не ломал игрушки.
Миллионы юношей и девушек, сидящих за студенческими партами, ученые обучают всевозможным наукам, дабы сделать их первоклассными специалистами производства. Но и здесь забывают, что они уже потенциальные мамы и папы и им необходима наука о воспитании. Неужели подразумевается, что тут нечего знать, тут все просто? Какое заблуждение!
О чем я мечтаю в канун первого сентября, сидя до глубокой ночи за своим письменным столом? Вот о чем: чтобы во всех старших классах школьники держали в руках самую красивую книгу и спешили на самый интересный урок, чтобы студенты всех техникумов, вузов, учащиеся профтехучилищ тоже держали эту же самую красивую книгу и спешили послушать самую интересную лекцию. А предмет, который заключен в этих книгах, о котором говорится на этих интересных уроках и лекциях, я бы назвал так — «Человек — созидатель Человека». Педагогика становится обязательной наукой для всех, ибо быть воспитателем — гражданский долг каждого члена общества. Далеко ли до исполнения этой мечты? Как хочется приблизить ее!
А тем временем в школе я буду делать свое…
«Какие у вас очаровательные улыбки, дети! Разве я имею право погасить их в классе? Может быть, есть среди вас такие, которых пугали мною ваши мамы и папы, бабушки и дедушки? Ах, эти взрослые! Не бойтесь меня, дорогие мои, я вовсе не пугало и совсем не злой! Вы любите доктора Айболита? Он же мой друг! Вот видите, у нас есть общий любимец! Так приходите завтра без опоздания. Вы все мне очень нравитесь, и я жду вас с нетерпением!»
Мое общение на расстоянии со своим классом я заканчиваю. Каждую фотокарточку кладу в личное дело. Завтра надо будет отнести их обратно в школу.
Бухгалтерия педагогического времени
У меня давно появилась привычка: в канун сентября подсчитывать количество будущих школьных дней и уроков на весь времени учебный год, на все четыре года начального обучения, высчитывать даже минуты моего непосредственного общения с детьми. В результате меня всегда охватывала тревога из-за нехватки времени, ответственность за то, чтобы не потерять по дороге ни одну секундочку, не посеяв ее на хорошо вспаханном и облагороженном педагогическом поле.
В детстве вместе с сельскими ребятами я собирал на убранном поле оставшиеся колоски. Мы собирали по одному колоску, но когда складывали их вместе, взрослые удивлялись: сколько же могло быть потеряно зерна!
Но как собрать секунды и минуты, которые исчезают сразу, как только их разбросаешь?
Иногда мне представляется, что классные комнаты, школьные коридоры, заполненные детьми, — это то же самое поле, воспитательное, обучающее, по которому непрерывно проходит «педагогический комбайн» — сея и убирая урожай. Но остаются пропавшими бесследно тысячи секундочек и минуточек, которые уже никогда нельзя будет собрать. Это как беспечный сеятель сеет пшеницу, разбрасывая горстки семян направо и налево, не замечая, что они оказываются за пределами' поля или попадают на невспаханные участки, так и беспечный учитель разбрасывает неповторимые и бесценные семена педагогического времени направо и налево. Если можно было бы собрать все эти драгоценные секунды и израсходовать их содержательно, экономно, скупо, то что это могло бы дать? Мы без труда ввели бы пятидневную учебную неделю, сократили бы длительность уроков, увеличили бы продолжительность перемен. А самое главное — не страдало бы своевременное развитие детей. Ведь каждая педагогическая секунда каждому школьнику нужна в строго определенное время — не раньше, не позже.
Нет, не следует растрачивать педагогические секунды, ибо мы бедны ими, и нет никакой физической и человеческой силы, способной умножить их, приостановить их.
Давно я уже ввел в своей практике пятидневку и 35-минутные уроки. По субботам дети будут дома, а если родители захотят, то могут привести их в школу, и я для них устрою игры, походы, поведу в музей, зоопарк, цирк, кино. Что же в таких условиях получится? Вот что:
Количество учебных дней в одном году — 170
Количество уроков в подготовительном классе — 630 = 28800 мин.
Количество уроков в I, II, III классах в каждом в отдельности — 850 = 29750 мни.
Количество уроков за четыре года начального обучения –3230=113050 мин.
Время активного общения педагога с детьми (на уроках, на переменах, после уроков) в подготовительном классе) — 32300 мин.
Время активного общения педагога с детьми в I, II, III классах в отдельности — 39950 мин.
Время активного общения педагога с детьми за четыре года начального обучения — 154700 мин.
Кажется, какой он длинный — учебный год! Но в какие короткие периоды времени вмещается процесс преобразования растущего человека! За 3230 школьных уроков ребенок вырастет до неузнаваемости: и физически, и умственно. Много ли этих уроков? Надо ли увеличивать их количество? Каков процент соотношения времени общения педагога с детьми за четыре года начального обучения (154 700 мин.) с четырьмя календарными годами жизни детей (2103380 мин.)? Получается… около 7 %! Неужели так мало? Только 7 % времени жизни младшего школьника приходится на долю школьного воспитания! В подготовительном классе еще меньше — приблизительно 5,5 %.
Я встревожен. Может быть, не стоит вводить пятидневку и сокращать уроки на 10 минут? Однако короткие уроки нужны мне, чтобы помочь детям работать, мыслить плодотворно. Чувствую, что нахожусь в педагогическом цейтноте. Ну что же… Человек, любящий жизнь и увлеченный делом, всегда находится в
