начал резать стальной ставень. Странные перчатки мешали работать с привычной скоростью, но они обеспечивали надежную защиту. Бидо наблюдал за окрестностью, подавал инструменты и по мере возможности прикрывал пламя автогена прорезиненной тканью. Наблюдая за работой, он не мог сдержать восхищения превосходно сделанным и подобранным инструментарием Барона.
За десять минут Джон вырезал достаточно большую дыру, чтобы просунуть руку и открыть внутренний шпингалет. Двое мужчин в мгновение ока проникли в комнату, которая, как и говорила Минкс, служила библиотекой. Дверь оказалась заперта на ключ. Бидо получил увлекательный урок молниеносного взлома, и они вошли в большой холл.
— А теперь — в кабинет Грюнфельда. Это на втором этаже.
— На вашем месте, сэр, я бы сперва отключил ток. Если всем этим занимался Арамбур, то он явно не ограничился одними ставнями.
Бидо не ошибался. Гальванометр показал, что почти по каждой двери пропущен ток высокого напряжения.
— Черт возьми! Похоже, ваш Грюнфельд прячет в своем логове что-то дьявольски важное, сэр! А что, если поискать генератор? При таких электрических установках он наверняка должен быть где-то в доме!
— Да, пожалуй. Начнем с подвала.
Там действительно оказалась совершенно голая цементированная комната, на двери которой виднелась большая надпись красными буквами: «Не прикасайся — сгоришь живьем».
— Право же, лучше последовать совету. Поглядите-ка на этот стальной кабель. Готов биться об заклад, он-то и питает всю систему.
— Если б мы только могли перерезать его, сэр!
— Перерезать? Мы взорвем его, Бидо. Не думаете же вы, что я прогуливаюсь без динамита?
Он быстро сунул палочку взрывчатки между кабелем и стеной, приладил шнур и поджег.
— Пойдемте. У нас есть три минуты, и лучше провести их в холле.
Ровно через три минуты они услышали приглушенный взрыв. Джон, до сих пор пользовавшийся только фонариком, зажег свет — люстра загорелась.
— Черт! Ничего не вышло, — выругался Бидо.
— Почему? Эта система и освещение совсем не обязательно должны питаться от одного кабеля. — Джон поднес гальванометр к замку — стрелка не шевельнулась. — Видите?
— Я все-таки взгляну, что делается в подвале, — осторожно заметил француз.
Скоро он вернулся с сообщением, что все в порядке — кабель разнесло вдребезги.
— Так идемте на второй этаж!
У двери кабинета Бидо с улыбкой остановился.
— На этот раз, сэр, я позволю себе войти первым. — И, не дожидаясь ответа, он толкнул дверь.
— Прекрасно, — вздохнул Джон. — Кажется, мистер Грюнфельд забыл о своих кровожадных планах.
Он включил люстру, и хрусталь засверкал тысячами огней. Кабинетом Грюнфельду служила роскошно обставленная комната, ее общий стиль нарушал только внушительный сейф в углу.
— А, вот это для меня! Пока я буду заниматься этим зеркальным шкафом, Бидо, поищите-ка по углам: кокаин должен быть тут, но Минкс не смогла или не захотела сказать, где именно.
Джон склонился над замком сейфа и принялся за дело. Присутствие француза избавляло его от обычной в таких случаях легкой тревоги, никогда еще Барон не чувствовал себя так спокойно. Его отвлекло неожиданное восклицание Бидо.
— Вот сволочи!
Джон обернулся. Бидо стоял возле двери и напряженно смотрел вверх.
— Вы хотели знать, какой прием вам готовили, сэр? Похоже, он был бы очень жарким, если можно так выразиться, — по телу француза пробежала нервная дрожь.
Барон поднял голову и с удивлением увидел предмет, совершенно безобидный с виду, но более чем неуместный в кабинете: лейку душа.
— Не понимаю!
— Зато я понимаю, сэр. Это ужасно, но вполне в духе Грюнфельда.
— Думаете, он хотел устроить мне душ? — пошутил Джон. — Вы боитесь, что баллончик заправили бы кислотой?
— Да нет, сэр, хватило бы и самой обычной водопроводной воды…
— Но от нее еще никто не умирал!
— Если только не стоять на полу, по которому пущен мощный ток, и не опираться о такую же дверь!
Джон в ужасе отшатнулся — он начал понимать.
— Но если бы к двери был подведен ток, я бы не смог ее открыть!
— В том-то и дело, сэр, готов спорить на что угодно, они отключили бы ток и дали вам возможность открыть дверь, вы бы вошли, ничего не подозревая, и попали под душ. Поглядите: душ подсоединен к замку и включается автоматически… в этот момент Лаба или Арамбур в кабинете либо в подвале врубил бы ток на полную мощность. И вы сгорели бы как спичка, даже не успев понять, что произошло! Потому я и говорю: какие сволочи!
Бидо побледнел от негодования, а Джон почувствовал, как его захлестывает волна холодного бешенства.
— Да, довольно гнусно!
— Но мы с ними сыграем шутку на свой лад. Уж я откопаю их поганый кокаин!
И молодой француз с невероятной быстротой начал поднимать подушки, опрокидывать кресла, сдирать со стен картины и расшвыривать книги. Это так позабавило Джона, что он перестал ощущать подступившую было в горлу тошноту.
— Вернусь-ка я к своему сейфу!
Бидо приподнял толстый палас, покрывавший весь пол.
— Видите, сор, я не ошибся: стальные пластины! Наверняка для того, чтобы по ним пропускать ток.
Он яростным пинком отшвырнул палас.
— Смотрите-ка, они кончаются здесь… а дальше — опять дерево. Почему бы это?
Джон быстро на ray лея.
— Я знаю почему! Глядите…
Он взял отвертку, подковырнул паркетину — под ней лежали аккуратно перевязанные пакетики. Джон и Бидо быстро разобрали паркет. Все пространство приблизительно на двух квадратных метрах оказалось заполненным одинаковыми пакетиками, и каждый весил не меньше фунта!
— Хоть в этом Минкс не соврала! Тут хватит отравы на долгие месяцы для всех лондонских наркоманов!
Бидо широко открыл бледно-голубые глаза.
— Теперь мне понятно, зачем Грюнфельду потребовалась такая мощная система защиты!
— А я знаю, что Гарстон прячет на чердаке и почему он запирает его на замки для сейфа! Кстати, о сейфе: мне надо все-таки открыть его. Я хочу получить обратно маску и прочее снаряжение, которое у меня стащил Лаба. Как только я им завладею, Грюнфельд уже ничего не сможет со мной сделать.
Джон не знал, что в это время Лаба за рулем большого черного «ягуара» едет в Хемпшир… к Лорне.
18
Мэннеринг и Бидо без приключений выбрались с Лорлер-драйв, вернулись в мастерскую и, прихлебывая крепкий кофе, стали разбирать бумаги, которые Джон взял в сейфе Грюнфельда. Они
