Шестнадцатый.
— Черт возьми! И когда обнаружили кражу?
— Да только сегодня утром! Никто раньше не замечал ничего подозрительного. Чему вы улыбаетесь, Джон?
— Сейчас объясню, — весело ответил Мэннеринг. — Вчера я позвонил своему другу Неттеру — одному из крупнейших ювелиров Парижа — и спросил, известны ли ему некие бриллиантовые звезды. Вероятно, он и предупредил Сюртэ…
— Да, вы правы, это Неттер обнаружил, что настоящие камни заменены копиями, — в полном изумлении проговорил Фоулкс, — а это значит…
— …Что кража была обнаружена только благодаря моему вмешательству, — расхохотался Джон. — И без меня вам бы и в голову не пришло, что де ла Рош-Касселя убили. И вместо «спасибо» вы мне угрожаете всяческими карами за то, что я будто бы собирался купить ворованные камни! Если хотите знать мое мнение, то вы просто неблагодарны!
— Кажется, мы в долгу перед мистером Мэннерингом, инспектор, — проговорил сэр Фоулкс. — Но раз уж вы в столь добром расположении, Джон, то, может, расскажете все, что вам известно?
Решив ничего не скрывать от Ярда, который мог бы ему помочь в поисках молодой француженки, Мэннеринг подробно и точно описал все, что произошло, не забыв упомянуть об открытом «моррисе» и большом черном «ягуаре».
— Если я правильно понял, — задумчиво подвел итог сэр Фоулкс, — этой девчонке угрожает опасность. А вы случайно не знаете, собиралась она уехать из Англии или нет?
— Понятия не имею. Когда я сообщил ей о смерти отца, она, ни слова не говоря, стрелой метнулась прочь. Но до этого упомянула, что они остановились в гостинице «Ригел».
— Негусто. А вы можете дать ее приметы?
— Очень хороша. Правда, отнюдь не в моем вкусе, но очаровательна…
— Это не совсем то, что у нас, в Ярде, называется приметами!
— Ну, тогда — блондинка, большие голубые глаза, очень красивые ножки — настоящая фарфоровая миниатюрка.
— Мне страшно любопытно, как вам это удается, — вздохнул сэр Фоулкс, — но всякий раз, когда вы ввязываетесь в какую-нибудь историю, на горизонте обязательно маячит хоть одна пара хорошеньких ножек! А как она была одета, эта ваша миниатюрка?
— Голубое шелковое платье, туфли и сумка — красные. Без шляпы.
Фоулкс повернулся к Бристоу.
— Вам остается объявить розыск, инспектор. И в темпе.
Тот молча вышел.
— Кажется, он не в духе, — заметил сэр Фоулкс, и в голосе его чувствовалось некоторое удивление, поскольку любезность Билла Бристоу была широко известна в Ярде.
— Кто, Билл? О, ему просто действует на нервы то, что я «сую нос в эту историю», как он выражается…
Сэр Фоулкс сурово взглянул на Джона.
— Должен ли я из этого сделать вывод, что вы намерены продолжать поиски?
— Вот именно. Ла Рош-Кассель был мне симпатичен, Дэвид.
— А его дочь очаровательна!
— Перестаньте говорить, как ревнивая женщина, Дэвид, — возмутился Мэннеринг. — Для того чтобы мне понравиться, мало походить на статуэтку из саксонского фарфора. Но это юное создание что-то скрывает. И я хочу выяснить, что именно. Предлагаю вам соглашение: я продолжаю собственное расследование. Вам отлично известно, что я могу оказаться очень полезен. У меня есть источники информации, которые вы использовать не можете…
— Именно это меня и угнетает, — признался сэр Фоулкс. — Знаю я эти ваши источники!
— Вы не будете мешать мне, — продолжал Мэннеринг, — весь риск, каким бы он ни был, я беру на себя. Зато все преимущества и выгоды предлагаю поделить пополам. Конечно, кроме драгоценностей, если мне удастся их найти…
— Что???
Сэр Фоулкс в страшном негодовании вскочил.
— Потому что я немедленно пришлю вам их в полном комплекте, — вкрадчиво пояснил Джон.
— Это мне нравится гораздо больше. Честное слово, соглашение заключено. Но осторожно, Джон! Расследование будет вести Мэннеринг, а не Барон. Вы хорошо поняли? Стоит мне только узнать, что в окрестностях замаячила белая маска, я рассержусь по-настоящему!
— Вот не знал, что на вас так действует белый цвет, Дэвид. Обычно всех раздражает красный… А теперь, что если вы позвоните в Париж и разузнаете, какого мнения Сюртэ о ла Рош-Касселе?
— Да, вероятно, никакого, если этот господин из хорошей семьи, как вы мне его описали. Надо быть чертовски ловким специалистом, чтобы стащить драгоценности из Версаля, да еще в разгар выставки! Меня бы очень удивило, если бы ваш аристократ оказался на это способен!
— Меня тоже, — признал Джон. — Но, может быть, полиция все-таки что-нибудь знает? Или хотя бы навела о нем какие-то справки…
У парижской полиции действительно оказались кое-какие сведения одела Рош-Касселе.
— Вполне порядочный человек, — заявил комиссар Латапи сэру Фоулксу, а заодно и Джону, самовольно взявшему отводную трубку. — Но у него был пунктик, доводивший его чуть ли не до помешательства: генеалогическое дерево. Ла Рош-Кассель считал себя потомком Людовика Шестнадцатого — ни больше ни меньше!
— Ну, насколько я помню историю Франции, в этом нет ничего невероятного. Ваш король, кажется, слыл изрядным любителем больших семей!
— Можете шутить сколько душе угодно! В конце концов, может, ла Рош-Кассель и был потомком Людовика Шестнадцатого. Для нас это не имеет значения. Звезды украл точно не он. Всю операцию провернули слишком профессионально, ила Рош-Кассель просто не способен был ее организовать. Посылаю вам подробный отчет. Кстати, могу я надеяться, что вы, будучи в Лондоне, сохраните всю информацию об этом деле в секрете? Здесь еще ничего не просочилось в прессу. И мы очень рассчитываем на вашу помощь в розыске бриллиантов. Хотите, я вам пришлю своих людей?
Джон весьма выразительно сморщился, и сэр Фоулкс поспешно ответил:
— Благодарю вас, в этом нет никакой необходимости. У меня тут есть все, что нужно. Буду держать вас в курсе.
— Отлично. И… я, конечно, не осмеливаюсь давать вам советы, но… что, если вы немножко покопаете вокруг Барона… Такой лихой грабеж — в его стиле!
— Вы забываете, что дела Рош-Касселя убили, дорогой друг. А Барон никогда не убивает. До скорого!
Сэр Фоулкс повесил трубку и взглянул на Джона, спокойно закурившего «Бенсон».
— Думаю, вы со мной согласны, Мэннеринг?
— Полностью! К тому же я, кажется, понял, что произошло. До сих пор меня очень смущало, что такой явно честный человек, как ла Рош-Кассель, мог польститься на краденое. На самом деле вес очень просто: для него речь шла не о краже, а о возвращении собственного достояния. Видимо, он наивно и совершенно искренне думал, что Звезды принадлежат ему. Вот почему и он сам, и позже его дочь заявили мне, что это фамильные драгоценности. Если ла Рош-Кассель считал себя потомком Людовика Шестнадцатого, то он в какой-то степени имел право так говорить. Для этой операции ла Рош-Кассель, несомненно, нанял профессионала, и то, что бриллианты были предложены мне, указывает либо на национальность этого специалиста, либо на то, что его штаб-квартира находится в Англии. Я попытаюсь вам его разыскать, Дэвид! А вы позвоните мне, если обнаружите мадемуазель де ла Рош-Кассель. И еще: когда будете ее допрашивать, не забывайте, что имеете дело с праправнучкой Людовика Шестнадцатого… хотя бы по женской линии… Впрочем, у нее и без того достаточно хорошенькие ножки, чтобы склонить вас к любезности.
Фоулкс пожал плечами.
