— Неизвестный бродяга.
— Надеюсь, вам понятно, что вы признались в убийстве четырёх человек?
— В чём я признался? — Чиржичек смотрел на него с недоумением. — В убийстве четырёх человек? Вы с ума сошли!
— Я?! — взревел Кршик. — Сейчас вы пойдёте со мной в участок. Там доведём разговор до конца.
— Я никого не убивал! Если вы такой умник, то скажите, где трупы?
— Судя по всему, в этих банках и в ванне.
— Итак, по-вашему, это трупы! А совсем недавно вы назвали жидкость живой водой. Да это и есть живая вода! У этих людей каждый волосок на месте и целее, чем после посещения педикюрного кабинета или парикмахерской. Вам приходилось арестовывать парикмахера за то, что он вас побрил? А ведь он снимает с вас живые частички — вашу щетину. Эта троица не улетучилась, не заколочена в ящик, не засыпана землёй и не сожжена. Каждая их частичка на своём месте, а удалён лишь избыток воды. Изменитесь ли вы, когда выпьете воды у соседей? Или сходив в туалет? Вряд ли! Им не хватает немного воды — и всё. Но они живы. Все трое!
— У вас слишком оригинальный взгляд на существование.
— А у вас?
— Что — у меня?
— Что вы, к примеру, считаете признаками существования?
— Осязаемость, различаемость в пространстве... Чёрт побери, я не философ. Существование означает уйму вещей. Хотя бы возможность разговаривать. Вы можете разговаривать с вашей живой водой?
— Зачем? Что дают разговоры? Я понимаю, что у многих существование сводится к болтовне, однако я скорее согласен с тем, что вы сказали вначале, — различаемость в пространстве. И ничего больше. Иначе придётся вспомнить о душе. А она-то и не существует, ибо неосязаема и неуловима во времени и пространстве. Если у этих людей, — Чиржичек кивнул головой в сторону банок, — не было души, они всё равно существуют, как вы или я. А если она у них была, то докажите, что они её лишились и что это дело моих рук. То, что вы представляете собой в настоящее время, то есть плоть, суть не что иное, как дифференциация и специализация комплекса клеток. Возможно, прокурор найдёт зацепку для обвинения в совершении преступления. Однако накопленный до сих пор опыт подтверждает, что дифференциация и специализация всегда ведут к гибели. Чем выше специализация, тем ниже жизнеспособность.
Пчелиная матка специализируется на откладывании яиц, и если ей не подсовывать пищу под самый хоботок, она погибнет. Тогда как диссоциированные существа не имеют внутренней структуры или дифференциации, а следовательно, являются стабильными, идеально стабильными. Они находятся в состоянии абсолютного равновесия в соответствии со вторым началом термодинамики. Не кажется ли вам моё объяснение слишком сложным?
Кршик не успел ответить.
— В таком случае постараюсь несколько упростить свои объяснения. Допустим, у вас имеются две краски — жёлтая и голубая. Смешав их, вы получите зелёную, однако ценой потери жёлтой и голубой. А из зелёной их вы уже никогда не выделите. А жизнь есть анклав, в котором зелёное посредством устройства, называемого существом, с удивительным совершенством разделяется на все оттенки жёлтого и голубого. Но любое живое существо превращается в прах. Из праха мы восстаём и в прах обращаемся. А я превратил прах в раствор. Об убийстве можно говорить, если я вылью содержимое этих сосудов в канализацию, предоставив строительный материал организма в распоряжение других живых существ, что, собственно, мы делаем при погребении тела. Однако пока раствор находится в сосуде, существо продолжает процесс развития, дифференциации. И если организм вернуть в обычное состояние, в нём появятся новые оттенки голубого и жёлтого.
— И вам это удастся? — недоверчиво спросил капитан.
— Я на это надеюсь.
— Ах, надеетесь? — опомнился Кршик. — Что ж, надейтесь! Неприятностей вам не избежать в любом случае.
Увлёкшись рассуждениями, Чиржичек пропустил замечание капитана мимо ушей.
— Вы только представьте себе процесс обратной дифференциации!
— Я представляю себе судебный процесс над вами, так как считаю невозможным превращение этого желе в живых людей.
— Крысы, которых я научил разыскивать в лабиринте пищу, после диссоциации и обратной эволюции ориентировались в любом лабиринте сразу же, без предварительного обучения. Подумайте, какие возможности открываются перед человечеством благодаря моему открытию? Возьмём, к примеру, Зикла. Талантливый, умный парень. Его мозг должен содержать определённое вещество, некую специфическую разновидность ДНК, нечто такое, что формирует его мышление. Если Зиклу удастся сохранить максимум воли, его мозг будет производить или содержать это вещество до преклонного возраста. Если же по каким- нибудь причинам он обленится, потеряет способность учиться и творить, то уже в сорок лет станет таким же выпивохой, как его папаша. Слишком многое зависит от среды, и мы не знаем, станет Зикл бездельником или учёным. Парню жить несладко из-за грубости и скандального характера отца. Ни с того ни с сего старик Зикл влепил пару пощёчин директору техникума, в котором учится юноша, и боюсь, это отразится на его оценках. А я могу ему помочь. Умственные способности юного Зикла усилены значительным объёмом фактических знаний, разнообразного опыта. С точки зрения науки всё это можно объяснить определённым химическим балансом мозга. Когда Зикл снова станет творить, он не сможет исключить привнесённый материальный компонент. Опыты, которые я проводил на крысах и собаках, показали, что диссоциация оказывает заметное влияние на увеличение способностей мозга. В случае Зикла — это способность к творческому усвоению приобретённых знаний. Вначале мозг Зикла формировался школой, но ему следует закончить институт, чтобы мыслить по-научному. Во время учёбы в вузе его мозг будет формироваться уже эволюционным путём, в котором участвует и химия, развитие структурных связей между мозговыми клетками, нейронных синапсов. Вам понятно? Сложно, не так ли? Возьмём, к примеру, вас. За время работы в полиции вы накопили опыт, который укрепил комбинаторные способности вашего мозга, умение логически и точно рассуждать, находить тонкие связи между разными явлениями, предугадывать периодичность их появления и указывать правильный ход причин и следствий. Конечно же, ваши способности имеют некий предел. Будь они совершенными, вы бы сейчас не сидели здесь. Я бы сидел у вас. Вы бы не попались на мою удочку. Но когда я вас растворю и помогу вам эволюционировать, вы возродитесь с мозгом, идеально приспособленным к мышлению, которое необходимо криминалисту в его повседневной работе. Если вы хорошо стреляете из пистолета, вам больше не будут нужны постоянные тренировки, ибо после диссоциации эта ваша способность станет как бы врождённой.
— Не хотите ли вы сказать, что собираетесь меня запихнуть в один из ваших аквариумов?
— Без особого труда. Но я ещё не закончил.
— Закончили! Хватит! Остальное доскажете в городском отделении.
— Как вам будет угодно. Но потом не жалейте, что упустили единственный шанс в вашей жизни.
Кршик резко отодвинул стул и встал. Чиржичек допил остаток тоника и продолжал спокойно сидеть, давая капитану понять, что не намерен повиноваться его приказу, поскольку не закончил своих объяснений.
— Учтите и тот немаловажный факт, что растворы людей могут храниться как угодно долго. Причём без особых требований к среде и таре. Поймите, какое это имеет значение. Это своего рода анабиоз. Учтите к тому же, что одного человека можно хранить в сосуде любой формы ёмкостью в тридцать литров, который можно держать под кроватью. Не нужно сооружать дорогостоящие холодильники и тратиться на охлаждение. Вам не кажется заманчивым пребывание в таком сосуде? Периодически вы можете возвращать себе человеческий облик. Взглянуть на мир, узнать, что в нём нового, некоторое время поработать, влюбиться и снова диссоциироваться на несколько десятилетий. Разумеется, диссоциация не спасает человека от смерти, но жизнь можно прожить частями, например, в течение тысячи лет. Если вам грозят неприятности, растворитесь на пять, десять лет. Когда проснётесь, неприятности канут в Лету. Женщины получат возможность продлить свою молодость на много десятилетий. Ясное дело, что это всего лишь
