Взгляд молодой графини посуровел.
– Нам всем угрожает опасность, пока оба короля Генриха сражаются, чтобы выяснить, кто из них вправе владеть троном Англии и управлять судьбами всех живущих в пределах их королевства. Вот почему ее величество приказала вам прибыть сюда из вашего аббатства. Бывают моменты, когда ее стража не может находиться при ней. Для таких случаев ей и нужна леди, способная ее защитить.
– Это сущая правда, почему же тревога королевы может направить меня по ложному пути?
– Я говорю вовсе не о распре короля Генриха Старшего с сыном, а о его любовнице.
Жгучая горечь наполнила рот Мэллори, и она яростно сжала кулаки. Любовница! Хотелось бы ей, чтобы этого слова не существовало. Потому что столь безобидный термин не в силах был описать го горе и боль, которые переживает семья, когда муж приводит к себе в постель другую женщину. В аббатстве Святого Иуды никогда не произносили имени Розамунды Клиффорд. Этой молодой женщине не могли простить того, что она похитила сердце короля и заняла место законной жены в его постели.
– Понимаю, – с трудом вымолвила девушка, зная, что должна что-то ответить графине.
– Меня это не удивляет. А теперь, леди Мэллори, вам следует отдохнуть после долгого путешествия. Завтра с утра вы сможете приступить к выполнению своих обязанностей при королеве. – С любезной улыбкой Мария направилась туда, где королева Элеонора беседовала с посыльным короля Людовика.
Жаркая краска стыда опалила лицо Мэллори, а сердце в груди заледенело. Графиня деликатно оказала ей снисхождение, ни словом не обмолвившись о том, что думала на самом деле. Ведь дочь лорда де Сен- Себастьяна не понаслышке знакома с нарушением супружеской верности!
Снимая тетиву с лука, Мэллори пыталась не думать об отце. Она не могла допустить, чтобы мысли о прошлом отвлекали ее теперь, когда королева нуждается в ее помощи. Взглянув в другой конец комнаты, она увидела, что Саксон и другие рыцари, побывавшие в аббатстве Святого Иуды вместе с королевой, сгрудились вокруг посыльного короля Людовика, королевы и ее дочери.
Внезапно сильная боль пронзила голову Мэллори, и ее воинственный пыл растаял, как весенняя тучка, пролившаяся обильным дождем. Она видела Саксона, стоявшего рядом с королевой, как и следовало, чтобы охранять ее. Но ведь это не он пришпилил гонца французского короля к шкафу! Не к нему обратилась королева, разрешив отпустить этого человека. Собачка снова заскулила у ее ног. Взглянув вниз, девушка рассеянно погладила щенка.
– Леди Мэллори?
Девушка оглянулась в надежде, что ее зовет королева. Вместо этого она увидела с полдюжины столпившихся вокруг молодых дам, с ожиданием смотревших на нее. С ожиданием? Но чего?
– Да, – промолвила Мэллори, осознав, что дамы ждали ее ответа. Она чувствовала себя неловко в сложившейся ситуации. Ей непривычно было оказаться на людях, потому что в замке отца она привыкла держаться особняком. Даже в аббатстве Святого Иуды девушка предпочитала тренироваться в одиночку на открытой местности, вместо того чтобы проводить время с другими сестрами в стенах монастыря.
– Мы никогда не встречали женщину, так искусно владеющую луком, – заявила изящная блондинка. Это она окликнула Мэллори. – Кто научил вас?
– Основам стрельбы излука я обучилась в отцовском замке; затем мне удалось усовершенствовать свои умения в…
Жаркий румянец снова опалил ее лицо. Сестры в аббатстве Святого Иуды шептались, что, только сохраняя секретность и не привлекая внимания, аббатство может должным образом служить королеве. Мэллори понятия не имела, что следует сказать, и испытывала крайнюю неловкость. Может быть, королева рассказала об аббатстве всем при своем дворе? А может быть, не сказала никому, кроме личной охраны, побывавшей с ней в аббатстве? Пока Мэллори не выяснит этого, нужно держать язык за зубами.
– Не могли бы вы обучить меня… нас? – спросила блондинка, и Мэллори невольно задумалась, всегда ли она выступает от лица всех придворных дам.
– Обучить вас стрельбе из лука? – Девушке пришлось отступить назад, когда миниатюрная дама с волнением на красивом лице бросилась к ней.
– Тому, что умеете вы! – Блондинка обернулась к остальным, и те согласно закивали, придвигаясь ближе. – Каждый день мы слушаем рассказы о дивных подвигах благородных рыцарей, и мы в восторге от этих рассказов, но насколько больше удовольствия мы сможем от них получить, если лучше поймем трудности, с которыми сталкиваются эти отважные воины на поле боя! Разве не так?
Мэллори собралась было ответить, но поняла, что вопрос задан не ей. Отступив еще немного, она невольно поморщилась, натолкнувшись на шкаф, к которому считанные минуты назад был пригвожден королевский гонец.
Высокая длинноногая брюнетка нахмурилась.
– Конечно, так, Йоланда! Мы все согласились с этим, прежде чем подойти к леди Мэллори.
– О, леди Вайолет, не относитесь ко всему так серьезно! – сказала блондинка.
Не переводя дыхания, она обернулась к Мэллори и очень удивилась, увидев, что та отодвинулась. Снова приблизившись к девушке, она спросила:
– Так вы можете нас научить?
– Да, – ответила Мэллори. Они что, собираются задушить ее своим вниманием? Ей следовало догадаться, что при дворе королевы она окажется в многолюдной компании, но она не задумывалась над этим… до настоящего момента. – Я буду рада давать вам уроки, когда мои обязанности мне это позволят.
У нее не было уверенности, что дамы расслышали ее ответ полностью, потому что они принялись возбужденно хихикать, а одна даже пронзительно взвизгнула, так что Мэллори вздрогнула. Сестры в аббатстве никогда не вели себя подобным образом.
С другого конца комнаты Саксон внимательно прислушивался к суматохе. Он уже достаточно давно перестал следить за разговором королевы с Бертрамом де Пари, чтобы проверить, не ухитрилась ли Мэллори в очередной раз попасть в затруднительное положение. Затруднительное не для нее – для него. За прошедший день она слишком часто меняла его планы, но ему следовало поблагодарить ее за то, что она обратилась именно к нему за помощью, чтобы отыскать покои королевы, где та отдыхала в кругу особо приближенных дам. Иначе он отправился бы на пристань у берегов Клэна и не услышал того, что сказал посыльный французского короля.
Фицджаст улыбнулся, увидев Мэллори в окружении стайки молодых женщин, разодетых в роскошные платья, которые они обычно носили в присутствии королевы. Мэллори была одета просто. Но все же в ней было нечто такое, что притягивало его взгляд гораздо сильнее, чем все эти пышно разряженные женщины. Возможно, уважение к ее мастерству. Или изящные движения ее рук, когда она говорила, рук, двигавшихся со скоростью молнии, вспыхивающей в небе, когда она выхватывала стрелу из колчана и пускала в цель. Или, может быть, воспоминание о том, какими нежными оказались ее губы, прильнувшие к его губам.
Господь всемогущий! Он снова позволил ей выбить себя из колеи, хотя она находится в другом конце комнаты! Он не имеет права думать о ней! Он всего лишь второй сын, а она – безземельная леди, к тому же до недавнего времени обитавшая в монастыре.
– Младшего короля и юного Ричарда воодушевляют победы, – говорил Бертрам, когда Саксон заставил себя снова прислушаться к разговору. – Они уверены, что скоро им удастся победить своего отца.
– Другие тоже были уверены в этом, но сильно ошиблись, – ответила королева. Она нервно потирала руки – привычка, появившаяся у нее с тех пор, как ее сыновья поднялись против ее мужа. – Скажите им, что следует соблюдать осторожность и не забывать о цене поражения. То же самое передайте также королю Людовику.
– Они будут рады услышать ваш совет, ваше величество, – поспешил сказать посыльный, хотя мелькнувшее на его лице выражение свидетельствовало об обратном.
– Дважды предостерегите их, что не стоит недооценивать моего мужа! Он и прежде сражался со своими союзниками и доказал, что значительно превосходит их. Граф Ричард де Клэр, может, и получил прозвище Туголук в Ирландии, но был легко побежден моим мужем, когда возомнил себя равным королю.
Бертрам что-то невнятно пробормотал, Саксон не понял смысла сказанного. А королева если и поняла, не подала виду, повернувшись к своей дочери Марии и заговорив с ней.
– Пойдемте, – обратился Саксон к Бертраму, прежде чем кто-нибудь из охранников королевы успел открыть рот. – Я покажу вам, где вы сможете поесть, прежде чем возвратиться к королю Людовику.
