– Уж постарайся.
В дверном проеме показался доктор РКСН-2. Он приблизился к столу, мягко отстранил ремонтника, сам осмотрел повреждения.
– Ну, что, док? – спросил ШФ-541.
– Я предупреждал, – отозвался доктор. – Он не перенес удара. Инсульт.
ШФ-541 удивленно вздернул левую бровь.
Ремонтник пояснил:
– Короткое замыкание в третьем процессорном модуле. В результате возникшего перегрева капилляры системы охлаждения разрушились, и жидкость залила часть схемы.
– Восстановить можно?
– Можно, конечно. Только вот таких процессоров уже давно не выпускают. Но я подберу аналог. Правда придется понижать частоту и…
– Ладно, работай. – ШФ-541 повернулся к доктору, – Что ж, Раксин, вы оказались правы.
– Да, Шеф. Но меня это не радует.
– Меня тоже.
– Что дальше?
– Ничего. Как обычно. Подлатаем, потом проведем чистку.
– Опять чистка?
– Да не волнуйтесь вы так! Что тут такого – почистим память, уберем лишнее…
– Эта память – наше достояние. Солдат – наша история. А вы…
ШФ-541 раздраженно махнул рукой, прерывая доктора.
– Он же псих. Безумец. Шизофреник. Робот-шизофреник, забавно, не правда ли? Понял, что вокруг него одни роботы, но не заметил, что сам такой же, что и жилка на шее у него не бьется, и дышать не умеет…
– А он дышал… – Доктор смотрел в пол. – Дышал!.. Он не такой, как мы… Я вынужден сообщить о происшедшем Мировому Совету.
– Это ваше право.
– Надеюсь, на ваше место поставят другого человека.
– Человека, док? – ШФ-541 ухмыльнулся. – Человека?..
Катис нажал кнопку, возвещая миру о своем пробуждении, и открыл глаза.
Шторы снова открыты. В окошко заглядывает солнце, разбрасывает свои желтые теплые семена по стерильно чистому полу.
Катис с удовольствием потянулся, зевнул.
Что-то ведь снилось. Нехорошее. Темное. Жуткое.
Но он не помнил, что.
Дверь открылась. В комнату вошел Свитес. Утренний Свитес по прозвищу «Здравствуйте, Катис» и сказал:
– Доброе утро.
Катис удивленно вскинул бровь.
– Действительно, доброе.
– С днем рождения.
– Что?
– С днем рождения, Катис. Сегодня Вам исполнилось сто два года.
– Вы что, серьезно? День рождения? И сто два года? Действительно сто два?
Свитес широко улыбнулся и кивнул.
– Это ж надо! Сто два года! Не мудрено, что память меня иной раз подводит… Но вы уверены? У меня никогда не было дня рождения.
Свитес улыбнулся еще шире и вышел за дверь. Через мгновение он вернулся, держа в одной руке бутулку, а в другой бокал.
– Держите, Катис.
– Что это? Неужели коньяк? О, Боже! Настоящий коньяк!
Свитес поставил открытую бутылку на пол и подошел к окну.
– Знаете, – задумчиво сказал он, разглядывая зеленый океан внизу, за стеклом. – Сегодня на улице такой приятный ветер. Он благоухает, цветет, веет. Он гудит, шелестит, шуршит. Он живет. Дышит.
– Зачем вы мне это говорите?
– Действительно, зачем я это говорю? – негромко повторил Свитес и легким толчком распахнул створки окна. В помещение ворвался ветер, протряс занавески, обежал комнату по кругу, хлестнул Катиса в лицо. Тот вскочил, едва не опрокинув початую бутылку.
– Что это, Свитес? Господи! Окно…
– Да, мы его немного переделали.
– Немного?.. – Катис негромко засмеялся. – Это вы называете немного? Немного!.. – Он стремительно подошел к окошку, высунулся наружу, лег животом на широкий подоконник, заглянул в двухсотметровую пропасть. Вдохнул полной грудью. Блаженствуя, прикрыл глаза. Прошептал:
– Господи. Это же лучше, чем коньяк.
Свитес, улыбаясь, смотрел на него. Через минуту он вышел из комнаты и вернулся, волоча за собой по полу большой бумажный мешок.
Катис, услышав шуршание, открыл глаза.
– Что это? Подарки на Рождество?
– Это письма. Письма от детей. Они поздравляют вас с днем рождения. Хотите, я почитаю?
– Хочу ли я? Ха! Свитес, вы сегодня задаете странные вопросы! Конечно же, читайте! – Катис с ногами вскарабкался на подоконник, привалился спиной к стене. Вновь зажмурился.
– Хорошо… – Свитес присел на угол кровати, пошелестел бумагой и начал: «Дорогой любимый Солдат!..» – Он кашлянул, словно вдруг чего-то смутился.
– Что же вы замолчали? – встрепенулся Катис, не открывая глаз.
Свитес снова кашлянул, неловко улыбнулся и спросил негромко:
– Хорошо быть человеком, правда, Катис?
– Да, Свитес.
Они помолчали, вдыхая лесную свежесть, подставляя лица ласковому солнцу. Далеко внизу шумел бескрайний лес. Шелестел, шуршал, гудел. А рядом живой ветерок трепал занавески, хлопал тканью, играл…
– Человеком быть хорошо… – еще раз подтвердил улыбающийся Катис. – Ну, что же вы? Читайте дальше!
