– Вы правы, – неохотно согласился Оурей.
Президент повернулся к документам, лежавшим на его столе:
– Найдите виновника утечек, Чарли. Это необходимо сделать до того, как возникшая ситуация полностью свяжет мне руки.
Четверг, 14 сентября.
Гаосюн, Тайвань
Из окон номера Смита в отеле «Хи-Лаи» открывалась захватывающая панорама ночного Гаосюна – простирающиеся от горизонта до горизонта яркие огни под куполом звездного неба. Но сегодня Смиту было не до живописных видов.
Благополучно вернувшись в гостиницу, он в третий раз перечел все, что было в портмоне и записной книжке Мондрагона. Он надеялся обнаружить там указания на то, каким образом агент «Прикрытия» добыл декларацию. Единственным непонятным для него предметом была скомканная салфетка из кафетерия «Старбакс» с начертанным на ней именем – Чжао Яньцзи.
Запищал сотовый телефон. Звонил Фред Клейн.
– Ты доставил документ в аэропорт? – без предисловий спросил он.
– Нет, – ответил Смит. – У меня дурные вести. Мондрагон погиб.
Трубка молчала, но Смиту послышался вздох.
– Мне очень жаль. Мы долгое время работали вместе. Он был великолепным агентом. Мне будет трудно обойтись без него. Я свяжусь с его родителями. Они будут потрясены. Буквально убиты.
Смит глубоко вздохнул, потом еще раз.
– Мне тоже очень жаль, Фред. Для вас это тяжелый удар.
– Как это произошло?
Смит рассказал о конверте, о нападении, о смерти Мондрагона.
– Думаю, документ был подлинный. За нами охотились шанхайские китайцы. У меня есть зацепка, но очень слабая. – Он прочел Клейну запись на салфетке.
– Ты уверен, что салфетка из Шанхая?
– Бывал ли Мондрагон в последние месяцы еще где-нибудь, кроме Шанхая?
– Насколько мне известно, нет.
– Следовательно, можно предположить, что «Старбакс» находится именно там. Вдобавок, кроме этой салфетки, у меня ничего нет.
– Ты сможешь попасть в Шанхай?
– Думаю, да. На конференции я встретился с неким доктором Ляном и, пожалуй, смогу уговорить его пригласить меня в Шанхай для ознакомления с его лабораторией. – Смит рассказал о китайском микробиологе, который поджидал его в вестибюле отеля. – Я вижу только три трудности. Я не знаю ни слова по-китайски и даже не догадываюсь, где искать кафетерий «Старбакс». В третьих, моя «беретта» – я никак не смогу провезти ее в Китай.
– Я отправлю адрес «Старбакса» по факсу в Тайбэй. В Шанхае будет ждать переводчик, он обеспечит тебя оружием. Пароль – «Двойной удар».
– И еще одно. – Смит рассказал о престарелом узнике, который называл себя Дэвидом Тейером, и передал Клейну подробности, полученные от Мондрагона.
– Тейер? Не припомню, чтобы человек с такой фамилией был каким-то образом связан с президентом. Думаю, это какое-то мошенничество.
– Источник Мондрагона утверждает, что этот человек определенно американец.
– На него можно положиться?
– Как на всякого другого, – ответил Смит. – Во всяком случае, Мондрагон сказал именно так.
– Я сообщу президенту. Если этот человек американец, Кастилья непременно пожелает о нем узнать, кем бы он ни был.
– В таком случае я приступаю к поиску декларации в Шанхае. Как быть с остальными копиями?
– Я займусь той, которая хранится в Багдаде. Если повезет, сведения о местонахождении третьей нам не понадобятся. – Клейн выдержал паузу. – Имей в виду, нас поджимают сроки. По расчетам ВМФ, до прибытия «Доваджер Эмпресс» в Персидский залив осталось лишь пять суток или даже меньше.
Среда, 13 сентября.
Вашингтон, округ Колумбия
Президент Кастилья завтракал в Овальном кабинете за массивным сосновым столом, который он привез с собой из губернаторской резиденции в Санта-Фе. Стол служил ему там и продолжал служить здесь. С ностальгическим чувством Кастилья положил на тарелку сандвич с сыром и перцем, развернулся в новом откидном кресле и выглянул в окно с видом на ухоженную лужайку и монументы, которые он любил с детства. Однако сейчас перед мысленным взором президента появлялись другие картины – широкая красная полоса заката, огромные, кажущиеся пустынными, но полные жизни просторы его ранчо у южной границы родного штата Нью-Мексико, там, где и поныне можно встретить диких ягуаров. Внезапно он почувствовал себя старым и уставшим. Ему захотелось вернуться домой.
Затаенные воспоминания президента прервало появление его личного помощника Джереми.
– Прибыл господин Клейн. Он хочет переговорить с вами.
Президент бросил взгляд на часы, стоявшие на столе. Который теперь час в Китае?
– Без моего разрешения больше никого не пускать.
– Слушаюсь, сэр. – Джереми держал дверь открытой.
В кабинет торопливо вошел Фред Клейн. Из нагрудного кармашка его твидового пиджака торчал чубук трубки.
Помощник закрыл дверь, и Кастилья жестом пригласил Клейна сесть в кресло, подаренное британской королевой.
– Я собирался сегодня вечером приехать в яхт-клуб.
– Дело не терпит отлагательства. Из-за утечек я не рискнул позвонить даже по красному телефону.
Президент кивнул:
– Декларация у нас?
Клейн вздохнул:
– Нет, сэр. – Он пересказал доклад Смита.
Президент поморщился и покачал головой.
– Это ужасно. Вы известили родных погибшего агента?
– Разумеется, сэр.
– Надеюсь, о них позаботятся?
– Непременно.
Кастилья вновь выглянул в высокое окно.
– Как ты думаешь, Фред, они не откажутся нанести визит в Овальный кабинет?
– Этого нельзя делать, господин президент. «Прикрытие-1» не существует. Мондрагон занимался своими личными делами, и ничем более.
– Иногда моя работа кажется особенно трудной. – Кастилья выдержал паузу. – Итак, пока мы не располагаем тем, что я должен иметь. Когда же мы это получим?
– У Смита появилась зацепка в Шанхае. Сейчас он пытается попасть туда в качестве гостя китайского правительства. Он будет вести переговоры с микробиологом из шанхайской лаборатории. У меня есть люди в Пекине, Гонконге, Гуанчжоу и других промышленных городах, стремительно развивающихся в течение последних нескольких лет. Мои люди попытаются выяснить, не стоит ли за этим делом Пекин, и соберут информацию о «Доваджер Эмпресс», даже слухи. Также есть надежда, что мы сумеем добыть вторую копию декларации в Багдаде. Я отрядил туда своего агента.
– Отлично. Я приказал флоту выслать фрегат. Броуз считает, что у нас есть максимум десять часов, после чего на «Эмпресс» сообразят, что мы замышляем. Потом об этом узнает Китай и, возможно, весь мир.
– Если Китай пожелает сообщить об этом миру.
Клейн нерешительно замялся, хотя его никак нельзя было назвать стеснительным человеком.
– Что тебя тревожит, Фред? Что-нибудь связанное с химикатами на борту «Эмпресс»? Если так, я тоже
